Понимание случившегося становится таким никчёмным. Только ярость и злость от предательства. Обида. Боль. Так много всего.

Замахиваюсь и изо всех сил ударяю по щеке Кристин. Она падает на пол и скулит.

– Ты, сука, ей помогала. Ты знала, в какой опасности находился мой сын. Знала, что она планировала сделать с Джиной! Ты знала! Мне не стыдно за это. Ты заслужила. Ты забрала у меня то, что люблю. То, за что я боролся! Блять! Кристин! Я тебя убью… я тебя убью…

– Дерик, стой. Пусть Кристин всё расскажет. Стой остынь. Нужно узнать, как вытащить их, и что за препараты она использовала. Стой. Ради Реджи и Нандо. Стой, – Дин хватает мою руку и надавливает её, опуская пистолет ниже.

– Мне тоже страшно, Дерик. Я боюсь потерять их всех, но у Кристин есть информация. Нужно послушать, а потом я сам помогу тебе её прикончить. Сволочь ты, Кристин. Последняя сволочь, – выплёвывает Дин.

«Ты не твой отец… не повторяй его путь…», – она знала. Джина всё знала. Она меня узнала досконально. Понимала то, что причинит мне боль, и то, что потушит её. Она всегда знала, как меня остановить. Моя королева…

– У тебя не больше двух минут, а потом ты будешь мучиться. Ты почувствуешь то же, что и я сейчас. Будешь ощущать, как смерть подбирается к тебе всё ближе и ближе. И мне насрать, что ты хотела сделать. Ты ни хрена не сделала…

– Я пыталась её переубедить. Сначала она была не против Реджины. Она, наоборот, послала меня сюда, чтобы я дала ей все козыри, и ты занял своё место на троне. Ты стал королём, а потом… она, как будто с ума сошла. Постоянно закрывалась в подвале. Орала на всех. Отсюда я узнала имена тех, кто ей обо всём докладывал. Она пользовалась одним из моих телефонных номеров…

Его и обнаружили в Альоре. Она уже давно была здесь и выжидала момент, когда я упущу из виду Джину.

– Я переубеждала её. Говорила ей, что Реджина тебя любит, и ты её тоже. Она умная, сообразительная и идеально тебе подходит. Она единственная нашла путь к твоему сердцу. Только она… я правду говорю. Я постоянно твердила об этом ей, но потом ты позвонил и сказал, что Нандо пропал. Я сразу поняла, кто за этим стоит, но наша мать исчезла. Я была в панике, не знала, что мне делать. Хотела обо всём рассказать… но испугалась, что будет только хуже, и ты откажешься от меня, когда узнаешь правду. Она пряталась у меня. Она… нашла меня, когда мне было пять, рассказала, в каких жутких условиях держал её отец, и сказала, что у меня есть брат. Не было у меня никакой няни. Это была она. Для всех она представлялась моей няней, но потом, когда мне исполнилось одиннадцать, выложила всю правду. Она во всём помогла мне и вытащила из дерьма, заботилась и растила меня, но тебя она не могла забрать… не могла, потому что ты будущее Альоры. Она хотела для тебя лучшей жизни. Но я… не знала, что за всеми покушениями стояли она и её любовники…

– Ты пыталась. Ты не знала. Ты старалась. Хрень это всё, – цежу я. – Ты только хотела что-то сделать, когда Джина это действительно делала. Она не пыталась и не старалась. Она, чёрт возьми, брала и делала. И сейчас она умирает на операционном столе…

– Подождите. То есть все эти покушения на меня были спланированы этой женщиной? – шепчет шокированный Дин. Тяжело вздыхаю и киваю.

– Не тебя они хотели убрать. Хотя… уже не понимаю. Все покушения были направлены на иное. Так мама намекала Ферсандру и Клаудии, чтобы они сказали правду народу о том, кто на самом деле принц. Но Дерик постоянно закрывал тебя собой и чуть не умер. Она успокоилась, терпеливо ждала, когда ты сам, Дерик, поймёшь, что страна нуждается в тебе. Я говорила с ней, убеждала, что помогу тебе дойти до этого. А потом появилась Реджина. Она… ты… это было сразу видно. Ваши чувства. Ваша связь. И мама разрешила мне использовать её, чтобы добиться результата…

– И поэтому ты посоветовала мне показать, на что я способен. Именно ты сказала, что, если я не хочу потерять свою власть и роскошь, то должен чем-то жертвовать. Человеческие жертвы, по твоему мнению, были самым лучшим, что я мог сделать. Ты упоминала о яде, и о том, как он может напугать. Ты навела меня на эти мысли, и ты же превращала каждый раз меня в больного и сумасшедшего. Натравливала меня на Дерика постоянно, напоминая, какое я ничтожество. Ты это делала специально, чтобы я ненавидел его, чтобы желал ему смерти, чтобы решился на убийство. Чёрт, какой же я был мудак. – Дин кусает кулак, горько бросая на меня взгляд.

Кристин поднимается на ноги и кивает ему.

– Я… я… да, я это сделала. Но я не думала, что ты решишься на убийство моего брата. Нужно было просто напугать его и продолжать совершать глупые ошибки, чтобы Дерик увидел, что ты не король, и вмешался. Это не я придумала… клянусь, может быть, и я. Но… когда я узнала про Нандо, то словно очнулась. Я поняла, насколько ужасно поступала со всеми, чётко следуя словам матери. Я ругалась с ней из-за этой чистоты крови, и она… она решила, что я вышла из-под её контроля. Она незаметно подсыпала мне тоже то снотворное, то какие-то препараты, чтобы я плохо соображала. Но я всё поняла… мне стало плохо, и потом… она заперла меня, морила голодом, когда я нашла Марину. Это я нашла её, подслушав телефонный разговор матери о том, что она сама собиралась уезжать в Альору, чтобы в нужный момент перехватить кого-то… я не знаю кого. И тогда я, уже чувствуя себя плохо, нашла номер Марины, на который мать должна была дать следующие инструкции. Я позвонила ей… но мама узнала. Марина успела сообщить вам о Нандо, а затем её убили. Это не было самоубийством, её, действительно, убили, а Нандо оставили, потому что вы были уже на подходе. Когда она вернулась, то я даже дралась с ней. Пыталась её остановить, причинить боль… а получила её сама. Не я отвечала тебе на сообщения, Дерик. Это она была. Она поехала в Альору, а меня бросила умирать в безлюдной местности. Затем, когда любовники матери поняли, что ты убьёшь их за Нандо и Реджину, то отказались от неё. И дальше она распланировала всё сама. Она долго к этому готовилась. Она… прости меня. Мне пришлось незаконно пересекать границы, без документов и денег. Я боялась потратить время и обнаружить себя. Боялась, что не успею… прости… мне так жаль… Марину вывез Ван Досс, но он вышел из игры практически сразу же. Я дам все имена, о которых знаю или слышала. Клаудия… она знала, что наша мать жива.

Прикрываю глаза на секунду. Только не они. Не предавайте меня все сразу!

– Не ври! Моя мать никогда бы так не поступила! Она всю свою жизнь любила Дерика! – выкрикивает зло Дин.

– В том-то и дело, что она не хотела его отдавать. Тогда наша мать решила забрать и тебя, Дин. Этими похищениями и угрозами, но потом, видимо, смирилась… оказалось, что нет. Клаудия знала о нашей матери и о том, где она живёт. Ферсандр тоже. Они просто хотели защитить Дерика, а я не понимала, за что они её ненавидят. Она хорошенько прополоскала мне мозги. Я слышала только плохое обо всех, но уже не уверена, где была правда, а где ложь. Я не знаю… пожалуйста, я же пыталась. Дерик… – Она делает ко мне шаг, а я отступаю.

Губы Кристин дрожат. Рана внутри хоть и болит, но уже не так сильно, как раньше. Она затягивается, превращаясь в огромный шрам, после которого становится уже всё равно. Когда-то я думал о своей матери с нежностью, буквально возводил её в лик святых и терпел Клаудию и Ферсандра. Я тоже видел их своими врагами, а себя сиротой, которого они вынуждены терпеть. Врагом. Сейчас, за несколько секунд, перед глазами проносятся воспоминания, которые я подавлял. Я им не верил и не считал себя достойным их. Ласки Клаудии. Её улыбка. Разговоры с Ферсандром. Наши прогулки по вечерам и его жизненные уроки. Он постоянно относился ко мне, как ко взрослому. Не подбирал выражений, как с Дином. Не старался смягчить удар. Говорил мне всё честно, как и Клаудия всегда была рядом со мной. И вот я променял их на веру в человека, который врал мне каждый день. Я всегда ошибался в приоритетах. Ставил не те цели и ненавидел не тех, но просить прощения посмертно бесполезно. Боже мой…