— Все пташки подтвердили прием данных, Джин? — спросил командир.

Лейтенант Юджин Нордбрандт, связист «Бэд-Пенни», кивнул.

— Так точно, шкипер. Все корабли доложили захват целей и готовность к открытию огня.

— Вот и ладушки, — сказал Тремэйн. — А теперь, Одри, ваше слово.

— Мое, кэп? — удивилась Пайн, и Тремэйн ухмыльнулся.

— Сдается мне, энсин, вы тот самый тактик, который все это придумал. Вам и карты в руки.

— Э… да, сэр. Спасибо, сэр!

— Спасибо скажете потом, если дело выгорит, — посоветовал Тремэйн и оглянулся на Нордбрандта. — Все готово?

— Все на связи, капитан, — подтвердил Нордбрандт.

Тремэйн махнул рукой Пайн. Энсин перевела дух и решительно произнесла в микрофон:

— «Гидра-один» — всем «Гидрам». «Танго»! Повторяю: «Танго»! «Танго»! «Танго»!

* * *

Гражданка коммодор Джианна Райан сидела в командирском кресле на флагманской палубе корабля. Народного флота «Рене д'Эгильон» и неспешно попивала кофе. Система Макгрегора имела для Народной Республики немалое значение. Долгое время она служила северо-восточным форпостом, прикрывавшим Барнетт, но помимо того являлась экономически развитой областью. Население системы превышало два миллиарда человек, и, несмотря на десятилетия неэффективного бюрократического правления, Макгрегор оставался одним из немногих финансовых доноров Республики.

Однако при всем при этом Макгрегор так и не обеспечили современной сенсорной сетью, сканирующей глубокий космос. Республика безбожно экономила на всем, и пикет системы за последние годы сокращался несколько раз. После падения звезды Тревора большая часть ресурсов направлялась на Барнетт, где гражданин адмирал Тейсман сумел создать разветвленную и гибкую систему обороны. Перед гражданкой Райан даже не ставили задачи отражения орд Альянса собственными силами. Пикет был рассчитан так, что ему по силам могло стать лишь отражение рейдовой эскадры. Главным же образом он исполнял роль передового поста. В случае массового вторжения Райан предписывалось в бой не ввязываться, а отступить и, не покидая системы, вести наблюдение за противником, запросив помощь с Барнетта.

«К сожалению, — размышляла гражданка коммодор, попивая кофе маленькими глоточками, — когда изобретали эту грандиозную концепцию, предполагалось, что Барнетт сможет оказать мне помощь». Конечно, простого коммодора в планы Октагона не посвящали, но невооруженным глазом было видно, что за последнее время гражданка Секретарь МакКвин ощипала Барнетт так же, как несколько раньше Макгрегор. Конечно, если слухи об успехах Двенадцатого флота на южном фланге верны, противник едва ли осмелится проявить активность в районе Барнетта, но тем не менее ослабление обороны Тейсмана было рискованным шагом. Расположенные вокруг Барнетта четырехугольником Макгрегор, Оуэнс, Милар и Слокум могли стать для неприятеля весьма ценной добычей, а ведь именно Барнетт служил базой, способной осуществить их защиту. Райан не сомневалась, что даже потеря всех четырех систем не приведет к гибели Республики, но, как заметил недавно ее начальник штаба: «Системка там, системка тут… а будешь системками разбрасываться, недолго и по миру пойти, гражданка коммодор».

Тем не менее пока все было спокойно…

Сирены взревели так яростно и неожиданно, что Джианна выронила чашку и вскочила на ноги. То был сигнал опасного сближения!

Развернувшись к главной голосфере флагманского дредноута, она оцепенела, увидев стремительно приближающиеся красные огоньки. Сотни огоньков! Они находились менее чем в восьми миллионах километров и мчались со скоростью двадцать пять тысяч километров в секунду! Как могли манти подобраться вплотную, не будучи засеченными ни автономными антеннами, ни сканерами патрульных кораблей?

Ответа на этот вопрос не было. Коммодор, вцепившись в поручни так, что побелели пальцы, могла лишь беспомощно наблюдать, как к вверенным ей кораблям приближается неотвратимая гибель. Трагедия заключалась в том, что лишь дежурная эскадра линейных крейсеров и три эскадры патрульных эсминцев, мимо которых манти каким-то чудом ухитрились просочиться незамеченными, имели разогретые импеллерные узлы. Остальные корабли находились в резерве — по ее вине! Она была убеждена, что при всем совершенстве систем маскировки враг не способен просочиться незамеченным сквозь сенсорную сеть системы. Но врагу удалось невозможное. При нынешней скорости он обрушится на две эскадры дредноутов и линкоров всего через пять минут… и они уже в зоне досягаемости ракет. Еще бы минутку и тогда…

— Ракетный залп! — выкрикнул кто-то. — Вражеский ракетный залп!

* * *

Атаку возглавляло Девятнадцатое крыло Тремэйна. Сейчас Скотти наблюдал за тем, как его «Ферреты» дали первый залп противокорабельными ракетами. Огненный вал был плотно насыщен «Зуделками» и «Драконьими Зубами», еще двумя техническими новинками из арсенала «Призрачного всадника». Данные версии были адаптированы к ракетам, размещаемым на ЛАКах, и, разумеется, уступали своим аналогам, предназначенным для тяжелых ракет, но значительно превосходили все, что можно было разместить на ЛАКах прежде.

«Зуделки» представляли собой импульсные излучатели помех невиданной мощности. Ракета, которую способен нести ЛАК, даже при максимальной отдаче мощности на генератор не смогла бы поддерживать постоянную сравнимую мощность в течение более чем нескольких секунд. Но пока ее начинка не выгорала, ракета успевала выдать серию импульсов неимоверной мощности, ослеплявших на некоторое время систему наведения любого корабля хевов, успевшего активировать сенсоры подобно древней магниевой вспышке.

За «Зуделками» следовали «Драконьи Зубы». Когда они включились, Тремэйн злорадно усмехнулся. По его мнению, это был лучший из имеющихся на вооружении ЛАКов генераторов ложных целей. Каждый «Драконий Зуб» прикидывался полным залпом противокорабельных ракет «Ферретов» столь совершенно, что вызывал на себя мощный заградительный огонь. А ведь каждая противоракета, каждый лазерный импульс, оттянутый на себя приманкой, в настоящую противокорабельную ракету уже не попадал с гарантией.

«Правда, — подумал Тремэйн, — сегодня могли бы спокойно обойтись и без технических изысков». Как выяснилось, лишь одна эскадра линейных крейсеров держала противоракетные системы готовыми к бою, да еще пара кораблей, находившихся достаточно далеко и проявивших похвальную бдительность, успели поднять клинья и установить бортовые гравистены до попадания ракет. Остальных хевов застигли врасплох, почти как коммодора Иржин при Адлере. «А если быть справедливым, — решил Скотти вспоминая патрульные эсминцы, — здешний командир пикета был куда бдительнее и осторожнее». Сквозь сеть сенсоров не смог бы проникнуть незамеченным ни один объект, более крупный, чем ЛАК, причем ЛАК, оснащенный системами маскировки «Ферретов» и «Шрайков».

На миг Скотти даже позволил себе проникнуться сочувствием к командиру хевов, но только на миг, ибо атака Девятнадцатого, Шестнадцатого и Семнадцатого крыльев вошла в решающую фазу. Хевы сумели перехватить лишь три процента выпущенных ЛАКами ракет, а остальные две тысячи семьсот врезались в их боевой порядок.