– В таком случае хорошо, что вы не сели на тот поезд, – заметил Холмс.

У Джеймса отвисла челюсть.

– И вам больше нечего сказать в ответ на мои известия? Где вы были последние две недели?

– Да так, в разных местах, – ответил Холмс.

– Что вы сделали для спасения Вашингтона, Нью-Йорка, Филадельфии, Чикаго и других городов, которые Мориарти планирует погрузить в хаос анархистского мятежа после убийства президента Кливленда? Приведена ли в готовность армия? Обращались ли вы к мэрам и главам полиции этих городов? Я не могу придумать иной причины, которая оправдывала бы ваше двухнедельное отсутствие и очевидную… беспечность перед лицом общенациональной революции.

– Я бы не тревожился из-за Мориарти, – сказал Холмс, похлопывая Джеймса по плечу, словно учитель, ободряющий ученика.

Джеймс не успел оттолкнуть его руку и потом много часов об этом жалел.

– Не тревожился из-за Мориарти?! – воскликнул Джеймс. – Но, безусловно, он должен быть вашей задачей номер один! Профессор Мориарти… говоря вашими же словами, организатор и вдохновитель всех грядущих убийств и мятежей. Вам следует целиком сосредоточить усилия на поисках Мориарти и предоставить другим разбираться с этим… с этим мальчишкой, Луканом.

– Нет! – отрезал Холмс. – В первую очередь мы должны сосредоточиться на том, чтобы не дать Лукану Адлеру убить президента. Потом я займусь профессором Мориарти. Положитесь на меня, Джеймс.

Писатель только затряс головой от бессильного изумления.

– И вы знаете, как это сделать? Как предотвратить убийство президента? – выговорил он наконец. – Известно ли вам, откуда убийца намерен стрелять, каков его план отступления и, главное, как вам его остановить?!

– Думаю, да. Мы все узнаем меньше чем через три дня, верно? И да, Джеймс, в решающий момент я рассчитываю на вашу помощь. – Прежде чем открыть дверь и махнуть официантам, что те могут войти, он имел наглость еще раз похлопать литератора по плечу. – Быть может, присоединимся к другим джентльменам в курительном салоне?

Генри Джеймс никогда не испытывал желания кого-нибудь убить (если не считать кратких вспышек ярости, направленной на старшего брата Уильяма), но сейчас у него руки чесались всадить в мистера Шерлока Холмса хлебный нож. В курительном салоне он сел как можно дальше от сыщика.

Литерный экспресс Генри Кэбота Лоджа прибыл в Чикаго утром двадцать девятого апреля. Все пассажиры прекрасно отдохнули и развлеклись, за вычетом, быть может, Шерлока Холмса, который еще глубже ушел в свои неведомые раздумья.

Лодж предупредил гостей, что поезд остановится у частной платформы менее чем в пятидесяти ярдах от западных ворот Колумбовой выставки, через которые будут входить прибывающие по железной дороге. Все гости вольны гулять сколько пожелают и возвращаться в свои купе в любое время дня и ночи. Слуги и повара будут к их услугам круглосуточно.

Однако первую остановку поезд сделал в центре Чикаго. Оттуда пассажиров перевезли на яхту Дона Камерона «Альбатрос», где каждому была отведена каюта (чуть поменьше купе, но не менее роскошная). Сюда они тоже могли возвращаться, когда пожелают. На яхте имелся полный набор слуг, готовых по первому требованию подать прохладительные напитки или обед из нескольких блюд. Перед выходом Камерон собрал всех и сказал, что между поездом и «Альбатросом» будут постоянно курсировать посыльные и те, кто предпочтет остаться в своих комфортабельных купе, смогут в любую минуту отправить записку на борт, а на пирсе будет круглосуточно дежурить по меньшей мере один паровой катер (чаще – два) для доставки гостей на берег и обратно.

После этого все отправились на первую вылазку. Джон Хэй и Кэбот Лодж заранее раздобыли для каждого (даже для юной Хелен) особый пропуск, позволявший в любое время посещать Белый город и Мидуэй-Плезанс. Лодж со слов директора Выставки Дэниела Бернема предупредил, что рабочие еще заканчивают последние приготовления: убирают мусор, снимают временные железнодорожные пути, высаживают цветы и даже деревья, наносят последний слой белой краски на некоторые павильоны, – однако экскурсанты, если будут в меру внимательны, никому не помешают.

Особенно внимательными, добавил Лодж, надо быть на Мидуэй-Плезанс. Бернем сказал Генри Кэботу, что всё и вся на променаде длиною в милю уже закончено, кроме чертова (этого слова Лодж при дамах не повторил) Колеса, которое достроят к июню. Сейчас же на Мидуэй-Плезанс действуют алжирская и тунисская деревни, где можно попробовать экзотическую еду и полюбоваться на еще более экзотических жонглеров и танцовщиц, скользящая железная дорога Барра – восхитительная поездка вдоль всей Мидуэй-Плезанс в открытой кабинке, приводимой в движение водой, Электрический театр Бернских Альп, диорама на сто мест, в которой зрителей ждет леденящее (благодаря электрическим холодильникам) путешествие по тридцати милям воссозданных альпийских пиков.

Еще на выставке имелись привязные аэростаты (их Лодж дамам не рекомендовал), китайская деревня, дагомейская деревня, турецкая деревня и немецкая деревня с сотнями настоящих китайцев, дагомейцев, турок и немцев в национальных костюмах. Для тех, кто ищет культурных развлечений, на Мидуэй-Плезанс открыты зоологическая арена Хагенбека, венгерский концертный павильон с цыганскими оркестрами, венские концертный зал и кафе.

На тщательно воссозданной каирской улочке гости смогут увидеть толпу настоящих египтян с их собаками, змеями, обезьянами. Для любителей пощекотать себе нервы в отдельном павильоне разместился вулкан Килауэа. На случай если станет слишком жарко, к услугам посетителей закрытый бассейн Нататориум. В сегодняшнюю, субботнюю ночь и в завтрашнюю воскресную Белый город будут освещать лишь полная луна и газовые фонари, но в понедельник, первого мая, президент Кливленд повернет магический рубильник, и Белый город вместе с прилегающей Мидуэй-Плезанс засияет огнями, каких еще не видела планета.

Гости в темных костюмах и платьях (которые в понедельник предстояло сменить на более светлые летние) уселись в катера и отправились на берег. Здесь Шерлок Холмс отделился от общества – у него была назначена встреча с полковником Райсом, агентом Драммондом и главой чикагской полиции Робертом Макклафри.

Генри Джеймс решил остаться на «Альбатросе» – озеро Мичиган было таким спокойным, что качка почти не ощущалась, – и вздремнуть в обшитой красным деревом каюте средь шелка и бархата.

Он проснулся уже в темноте. На яхте не было никого, кроме команды. Очевидно, гости еще развлекались на берегу.

Для него оставили катер. Когда Джеймс спустился по трапу в лодку, рулевой спросил:

– Отвезти вас в Белый город, сэр?

– Нет, – ответил Джеймс. Сердце стучало так, что ему трудно было дышать. – На главную пристань Чикаго.

У него сложилось решение, что он – Генри Джеймс – разыщет неуловимого профессора Мориарти. За часы бессонного «дневного сна» на яхте Дона Камерона Джеймс внушил себе, что Мориарти с приспешниками высматривали не его. Холмса или кого-то другого, но не его. Что он Мориарти и что ему Мориарти?