Он смущенно покосился на меня, но все-таки кивнул.

Холодные мурашки вновь забегали по спине. Получается, Жермен промышляет воровством? Я взглянула на Марсали, но она покачала головой: потом.

– Ну-ка, малыш, открой рот и высунь язык, – велела я Анри-Кристиану. – Дай бабуля посмотрит на твое горлышко, а то ты хрипишь.

– Хррррр, – передразнил он, но все-таки послушно разинул рот. Оттуда пахнуло гнилью, и даже при слабом свете я увидела вспухшие миндалины, чуть ли не полностью перекрывавшие горло.

– Господи боже… – пробормотала я, крутя его голову из стороны в сторону. – Как он вообще может есть, не говоря уж о том, чтобы спать?

– Иногда он ест очень плохо, – сдавленным голосом отозвалась Марсали. – Если только молока немного выпьет, при этом плачет так, будто его ножами кромсают. Бедняжка… – Она села рядом, откидывая темные прядки с раскрасневшегося личика сына. – Матушка Клэр, как думаете, можно что-нибудь сделать?

– Да, конечно. Само собой, – заявила я уверенно, хотя в глубине души мучилась сомнениями.

Напряжение, в котором все это время жила Марсали, выплеснулось из нее хлынувшими по щекам слезами. Она прижала сына к груди, чтобы тот не видел, как она плачет, а я обняла обоих и погладила приемную дочь по голове, чувствуя исходящий от нее затхлый запах страха и усталости.

– Все будет хорошо, – заверила я ее. – Я здесь. Можешь поспать.

* * *

Марсали проспала весь день и всю ночь. Я тоже устала с дороги, поэтому прикорнула на большом стуле возле кухонного очага, держа Анри-Кристиана на коленях. Ночью он и впрямь дважды переставал дышать, и, хотя мне легко удавалось привести его в чувство, надо было срочно что-то делать. Поэтому наутро, отдохнув, умывшись и наскоро перекусив, я отправилась на поиски необходимых лекарств и инвентаря.

С собой у меня были лишь самые простые медицинские инструменты, но тонзиллэктомия и аденоидэктомия не требуют ничего запредельного.

Жаль, что Йена здесь нет. Его помощь пригодилась бы и мне, и Марсали. Но мужчинам его возраста находиться в городе опасно. Подозрительного на вид парня (каким он, собственно, и был) наверняка остановит первый же британский патруль. Его начнут допрашивать, а то и вовсе арестуют. Кроме того, Йен горел желанием поскорее отыскать Рэйчел Хантер.

Найти двух человек и собаку где-то между Канадой и Чарльстоном, полагаясь лишь на собственные ноги и хорошо подвешенный язык, – дело непростое и способное обескуражить любого, но только не того, в ком течет кровь Фрэзеров. На вид покладистый, Йен отличался тем же упрямством, что и Джейми, и, если надо, был готов пройти сквозь огонь и воду.

Правда, у Йена имелась неплохая зацепка. Денни Хантер наверняка не бросил врачебное ремесло. Если так, он должен был вступить в ряды Континентальной армии. Поэтому Йен решил разузнать, где находится ближайшая ее часть, и уже оттуда начинать расспросы. Для этого ему придется побродить по окраинам, посидеть в кабаках и с помощью местных сплетников разузнать, не видели ли где солдат.

Впрочем, я добилась от него обещания прислать весточку в типографию Фергуса, как только он найдет какую-нибудь подсказку.

Мне же оставалось лишь вознести краткую молитву своему и без того измотанному ангелу-хранителю (я представляла его в виде старушки с крайне озабоченным лицом) и заняться наконец делом.

Я шла по грязным улочкам, обдумывая предстоящую операцию. За последние десять лет тонзиллэктомию я делала лишь однажды – ну хорошо, дважды, если близнецов Бердсли считать по отдельности. Это в общем-то простая и быстрая процедура, но не в условиях плохо освещенной типографии, когда пациент вдобавок – карлик, страдающий сужением дыхательных путей, синуситом и перитонзиллярным абсцессом.

Однако… необязательно проводить операцию в типографии, можно найти более светлое место. Только какое? Я задумалась. Лучше всего подойдет жилище богача, где не жалеют восковых свечей. В Париже я не раз бывала в подобных особняках, но в Филадельфии никого из представителей высшего света не знала. Марсали, как выяснилось, тоже.

Хотя ладно, с операционной разберемся позже. Пока же надо найти кузнеца с талантом к ювелирной работе, чтобы изготовить инструменты из проволоки. Конечно, я могла вырезать миндалины обычным скальпелем, но вот добраться до аденоидов над мягким нёбом будет куда сложнее. Не хотелось бы в темном помещении ковыряться в и без того воспаленном горле наточенными лезвиями. Проволочная петля – другое дело, она хоть и острая, но вряд ли повредит что-то важное, если случайно дернется. Надо лишь затянуть ее в нужном месте, а потом сильным рывком аккуратно отделить миндалину.

Вот только… что, если у мальчика стрептококки? Горло было красным, но так могла проявляться любая другая инфекция…

Даже если у него стрептококки, все равно придется рискнуть. Приехав, я сразу же заготовила парочку пенициллиновых чаш. Хотя, конечно, узнать, насколько активным стал грибок за несколько дней (и активен ли он вообще), невозможно. Но это лучше, чем ничего…

Зато у меня была одна крайне полезная вещь. Точнее, будет, если сегодня повезет. Лет пять назад лорд Джон Грей прислал мне стеклянную бутыль купороса и посуду для дистилляции эфира. Кажется, он купил их у кого-то из местных аптекарей. Имя я, само собой, не помнила, но вряд ли в Филадельфии так уж много аптекарей. Обойду каждого и рано или поздно разыщу нужное.

Марсали сказала, что рядом с типографией есть две аптеки, причем одна очень крупная и в ней вполне может оказаться все необходимое. Черт, как же звали того джентльмена из письма Джона Грея? И точно ли он жил в Филадельфии?.. Однако в голове царила пустота: не то из-за усталости, не то из-за дырявой памяти. Было такое чувство, что я гнала эфир в своей лаборатории в Фрэзер-Ридж очень давно, еще до Всемирного потопа…

У первого аптекаря я раздобыла кое-какие полезные вещи, например, баночку пиявок. Правда, меня пугала мысль, что придется одну из них засовывать в рот Анри-Кристиану – вдруг проглотит? Хотя он четырехлетний мальчик с весьма хулиганистым старшим братом… Наверняка глотал в своей жизни предметы и похуже пиявок. Впрочем, если повезет, они и не понадобятся.

Еще я купила парочку прижигателей, самых маленьких. Это очень примитивный и, само собой, болезненный способ прекратить кровотечение – но при этом самый эффективный.

Однако купороса у аптекаря не нашлось. Он очень извинялся, говорил, что такие ингредиенты привозят из Англии, но теперь, из-за войны… Поблагодарив его, я побежала во вторую аптеку. Там сказали, что у них было немного купороса, но его буквально на днях продали одному английскому лорду, хотя аптекарь даже представить не мог, зачем он тому понадобился.

– Английскому лорду? – удивленно переспросила я. Ну не лорду Джону же, в самом деле. Хотя вряд ли в Филадельфии много англичан-аристократов, за исключением разве что военных. Тем более аптекарь подчеркнул: именно «лорд», а не «майор» или «капитан».

Попытка – не пытка; я спросила прямо и услышала: да, купорос купил именно лорд Джон, и он просил доставить его к себе домой на Честнат-стрит.