держать вертикальное положение и ме-едленно передвигать ноги.

— Проходи, — кивнул ему местный. — Рей ждет.

Райтон шагнул в открытую дверь — правитель сидел за столом, уткнувшись в бумаги.

Махнув рукой, он приказал ему пройти и сесть напротив.

Внутренне рыкнув — что за пренебрежение, даже головы не поднял, обращается, как с… низшим! — несостоявшийся правитель плюхнулся на стул и вперил взгляд в наглеца.

Если бы не идиотское стечение обстоятельств… не тотальное невезение… этот лохматый переселенец у него, правителя, в ногах бы ползал! Мог приказать — и этот ему обувь лизал бы да причмокивал!

Задумавшись, что еще заставил бы делать проявившего непочтительность рея, как отплатил бы ему за выказанное неуважение, Райтон пропустил момент, когда Сагар отложил в сторону документы и поднял голову, глядя на него в упор.

— Ну здравствуй.

Вынырнув из лавы злости, изгнанный встретился с ним взглядом, и у него снова перехватило дыхание — нет, как паршивец похож-то, а? Настолько, что в голову лезут неудобные мысли — а не мог ли папаша побывать в этом сегменте Космоса? Лет этак — Райтон прикинул в уме, сколько визави могло быть лет — тридцать пять назад?

— Я — ир. Попрошу мне не тыкать, — неожиданно для себя отреагировал мужчина.

— Здесь нет ни одного ира, — спокойно ответил Сагар. — Здесь все равны, все — хешив, если ты этого еще не понял, А обращение на «вы» надо заслужить делами, а не правом рождения.

— Что бы ты понимал, низший! — рассердился Райтон.

Пусть грубить рею в его положении не слишком дальновидно, но они здесь одни, пусть докажет, что ссыльный ему надерзил! Хоть немного душу отведет…

— В нормальном мире ты у меня в ногах бы ползал! А на Даластее, моей планете, за такое обращение к правителю я бы тебя живьем в землю закопал, на арминиевые рудники сослал!

— На Даластее ты бы сам у меня в ногах ползал, — так же спокойно парировал рей. — И зато, что сделал с нашей жизнью, и за мою… — мужчина на пару секунд замолчал, словно у него перехватило горло, — жену я тебя на рудники отправил бы.

Райтон почувствовал, как на затылке шевелятся волосы — что несет этот сумасшедший?!

— Всегда относился к тебе снисходительно, прощал, когда надо было наказывать, вот ты, брат, и решил, что тебе все можно. Моя вина! Именно поэтому ты еще жив и здесь, а не на рудниках.

— Бай… рат?

— Неужели я настолько изменился или ты успел забыть, как выглядит старший брат?

Если бы он уже не сидел, то непременно упал бы — голова резко закружилась, перед глазами все поплыло и закачалось, во рту пересохло, а ноги показались сделанными из ваты.

— Но… как? Почему? — слова царапали горло.

— Благодаря моей бывшей невесте и тебе, — ответил Байрат. — Подумать только — один закомплексованный неудачник сломал жизнь троим людям! Пятерым, если считать его самого и женщину, ставшую его женой.

— О чем ты? Правда — Байрат? Не верю… Не может быть!

— Не верь, Тони. Ты и в случае с комом отца мне не поверил, а также — когда я говорил, что связываться с правителем Сонора плохая идея.

— Байрат…

— Вспомнил или наконец признал?

— Но зачем… Зачем правителю сидеть здесь, управляя кучкой отщепенцев, когда он может жить во дворце, в окружении толпы подданных? Ты можешь жить во дворце, с жено…

И глаза Райтона расширились.

— Ты не можешь вернуться, потому что твоя… Кайли… стала парой арсианина! — он заметно расслабился и откинулся на спинку стула. — С ума сойти! Правитель оставил нормальную жизнь ради бабы! Да что ей было бы? Ну, пообтекала бы, ну, отвернулись бы от нее все знакомые — ей-то что от этого? Ее новый, — выделил голосом, — муж увез бы свою ненаглядную и верную баб… жену отсюда подальше. Ах, я и забыл, что у арсиан жена-человечка — это немыслимый мезальянс. Просто скандал! Бедную Кайли и там подвергли бы остракизму, и никакому принцу этого не изменить. А ты, весь такой благородный, решил пожертвовать своей собственной жизнью, оставшись неузнанным? Ой, идиот! Ради бабы.

— Язык придержи, — тихо произнес Байрат. — Не забывайся. Здесь я — высшая власть, и твоя жизнь зависит от моего расположения. Из-за женщины, да. И благодаря глупому и завистливому брату! Жаль, что у меня только половина дара, иначе давно бы понял, насколько ты мерзок и жалок! Каюсь, думал о тебе лучше, чем ты заслуживаешь, и из-за этого не смог обезопасить жену. Не предугадал, что ты так быстро решишь от нее избавиться, что подсунешь нотариусу под видом моей вдовы свою любовницу, что спишь и видишь себя правителем! Ну ничего, сейчас моя женщина в безопасности и будет править. А ты попал ко мне, Тони, и ответишь за все! За каждый день, который Кайли провела на Комбинате, ты отработаешь впятеро!

— Ой, как страшно! — Райтон усмехнулся, глядя на старшего с превосходством. — Кто из нас дурак — еще надо посмотреть! Зря ты мне раскрылся, я ведь и подумать не мог, что высший ир опустится до такого состояния… и места, — он ткнул сначала в Байрата, а потом обвел рукой вокруг. — Теперь ты у меня в руках и будешь делать что прикажу. Иначе…

— И что же иначе? — к удивлению Райтона, брат ни капли не напрягся, по-прежнему выглядел уверенно и смотрел на младшего с брезгливым презрением.

— Иначе я всем расскажу, кто ты! И твоей… бывшей не поздоровится! Двоемужница — какой позор!

— Ну рассказывай, — кивнул Байрат. — Можешь прямо сейчас и начинать.

Райтон очнулся — эйфория схлынула, оставив осознание — он снова сглупил! Надо было подольститься, запудрить брату мозг, втереться в доверие, мол, раскаиваюсь и все такое, а он как ребенок — увидел желанную игрушку, и про остальное позабыл! Еще бы Байрат не был уверен — кому его ссыльный брат тут расскажет о настоящем имени и положении рея? Деревьям? Тамили? Местным? Новой жене Байрата? Кто его слушать будет, кто ему здесь поверит?! И теперь, после такого демарша, старший никогда не подпустит младшего к челнокам…

— Дошло? Это хорошо. А теперь, если ты закончил, выслушай, что я скажу. — Байрат-Сагар встал, опираясь о стол руками.

Наклонился вперед, нависая над Райтоном, морально подавляя его, лишая остатков самообладания.

— Ты поганишь все, к чему прикасаешься! И ты — главный виновник бед Кайли. Из-за твоего больного «я», из-за глупого стремления присвоить то, что принадлежит мне, мы оба теперь заперты на этой планете. Пусть я сделал это осознанно и добровольно, а ты — вынужденно и против