(convenable) печатать. Было повторено, что без согласия автора г. Мюллер обязался не издавать мемуаров. Все эти условия и пожелания исполнены не были, и появившийся в печати текст автором не проконтролирован. Тем важнее было бы исполнение высказанного мною выше пожелания: в интересах исторической достоверности иметь возможность сличить печатный текст мемуаров с полученными г. Мюллером и хранящимися у него материалами. Мы воспользуемся книгой г. Фюллопа-Мюллера прежде всего, чтобы установить несколько дат из биографии Е. А. Нарышкиной. Из них будет видно, что ее непосредственная близость ко двору была не случайной, а, так сказать, органической чертой ее биографии. С 1882 года эта близость была закреплена официальным положением Нарышкиной в качестве гофмейстерины в.к. Ольги Федоровны, супруги в.к. Михаила Николаевича, в 1891 году Ольга Федоровна скончалась в результате сердечного удара, нанесенного тайным браком ее сына Мих[аила] Мих[айловича] на графине Меренберг (Торби). Тотчас после погребения императрица Мария Федоровна назначила Нарышкину своей статс-дамой. После смерти Александра III она была первая принята новой императрицей Александрой Федоровной и, в отсутствие обер-гофмейстерины кн. Голицыной, заменяла ее при обряде коронования. По смерти кн. Голицыной, в начале 1909 года[1218] Нарышкина заняла ее пост. С этого времени Нарышкина вошла в состав ближайшего окружения царской семьи. Хорошо поставленная, в смысле наблюдения над ежедневной жизнью двора, и связанная с царской семьей наилучшими личными отношениями, Е. А., по своему образованию, связям и частым поездкам за границу, обладала более широким кругозором и была способна отнестись к предмету своего наблюдения объективнее. Ее суждения сохранили независимость от личных влияний и преходящих настроений двора, а ее жизненный опыт дал возможность трезво судить о сложившемся между двором и страной положении и о его вероятных последствиях. Приученная к сдержанности и осторожности в выражении своих мнений, она хранила эти наблюдения про себя и вверяла их только коротеньким страничкам своего дневника. У нее при этом сложились свои определенные симпатии и антипатии, ярко отражавшиеся в ее суждениях о главных лицах ее окружения. Трагическая обстановка последнего пребывания царской семьи в Царском Селе после отречения Николая II и их ареста придает этим воспоминаниям несомненно историческое значение. Вот почему «Последние новости» сочли полезным ознакомить своих читателей с дневником Нарышкиной за соответствующие месяцы 1917 года. В печатаемом тексте выпущены только места, касающиеся личных, семейных и хозяйственных дел Нарышкиной. В немецком тексте сокращения гораздо более значительны, даты перепутаны, а есть и произвольные вставки, к которым мы вернемся.

1/14 января. С печальным наследием вступаем мы в Новый год. Вера должна быть нашим маяком, иначе мы потерпим крушение. В полночь умилительный новогодний молебен в Александровском дворце. Затем взаимные сердечные поздравления. Государь поцеловал мне руку. Обедня в соборе. Зашла к моим раненым, целый день принимала. Должна была обедать у Бенкендорфов[1219], но они едут в город. Написала императрице, просила принять меня завтра. Николай Михайлович выслан в свое Екатеринославское имение[1220].

2/15 января. Была у императрицы — она расстроена и раздражена. Говорила ей об опасности положения и о враждебном против нее настроении, советовала пойти навстречу желаниям страны. В ответ поток страстных речей: «Si nous cédons d’une ligne, demain il n’y aura plus d’empereur, plus de Russie, plus de rien! Il faut être ferme et montrer que nous sommes les mâitres» («Если мы хоть на йоту уступим, завтра не будет ни государя, ни России, ничего! Надо быть твердым и показать, что мы господа положения»). Хочет оставить Протопопова[1221]. К ее негодованию по поводу политики примешиваются обиды на семью. Мне ее жаль до глубины души.

3/16 января. Успокоилась, усиленно занявшись корреспонденцией. Дома целый день: мороз. Положение все ухудшается. Вчера императрица мне сказала: «Et vous verrez que cela retombera sur leurs têtes, car on dira dans le peuple qu’un paysan a été tué dans un palais» («Вы увидите, что эта смерть падет на их головы (убийц); в народе будут говорить, что крестьянина убили во дворце»).

4/17 января. Рахлин [секретарь Е. А. Нарышкиной по благотворительному тюремному комитету] был у меня сегодня; он тоже слышал, что среди крестьян волнения, якобы вызванные убийством одного из их среды. Хотят внести запрос в Думу. На приеме во дворце Родзянко отказался подать руку Протопопову. Протопопов представил проект конституции без Думы. Он находится в еврейских руках и первым условием ставит равноправие евреев.

5/18 января. Обычная обедня с водосвятием в дворцовой церкви. Днем приняла нескольких лиц, в том числе артистку Кузнецову, с прошением. Протопопов собирается круто повернуть вправо; слово и дело: все союзы под контроль, печать под строгую цензуру. Что касается евреев, — это неизбежно: если равноправие не дать, Америка не поможет нам вооружением. Это еще не дает уверенности в победе, но, может быть, единственный шанс не дойти до поражения; тогда равноправие нам будет уже навязано. Необходимо ввести разумные законы, однако при условии, чтобы они ограждали, по возможности, права русского населения. Начинается исполнение пророчества о господстве евреев по всей линии.

6/19 января. Обедня в соборе: служил митрополит Питирим. После обедни он приехал ко мне, добивается моего расположения. Я ни разу у него еще не была, опасаясь встретиться с Гр. [Распутиным]. Теперь отдам ему визит; он его ждет уже полтора года.

7/20 января. Дума отложена до 14 февраля, играют с огнем. Приехала в Петроград с Родзянко и с новым военным министром Беляевым (очень симпатичный). Родзянко пробыл у государя три четверти часа: он считает положение очень серьезным, живо изобразил инцидент с П. [Протопоповым][1222], который так и не послал ему секундантов, хотя и угрожал дуэлью. У меня был министр Шаховской, сказал, что уходит; Барк тоже, думаю, и Покровский. Рада, что Сазонов назначен в Лондон.

8/21 января. Сегодня чудная погода. Рескрипт государя кн. Голицыну[1223] — ему указано направление, которого он должен держаться. Это будет очень хорошо, если только он не встретит препятствий и ему предоставят свободу действий. Была у Саша[1224] [сестра Нарышкиной — А. А. Козен], она дала мне прочесть очень милое письмо императрицы Марии Федоровны, продиктовала ответ и просила добавить некоторые подробности, что я и сделала. Вернувшись, приняла Братиану: он приехал с румынским принцем[1225]. Приятно говорить с таким государственным деятелем, получила приглашение на обед в Царское. Еду завтра утром.

9/22 января. Большой парадный обед. Из царской семьи один Михаил Александрович[1226], остальные — в опале. Братиану много разговаривал с государем и совсем им очарован. Молодой принц прелестен, мне так бы хотелось, чтобы предполагаемое состоялось…