тиунов. Особенно такое направление приняли губные учреждения, так как в губные старосты выбирались дворяне и дети боярские; они тяготились отправлять безмездную земскую службу. Но губные учреждения, имевшие более определенное назначение, то есть разбойные и татенные дела, получали более широкое распространение в Московском государстве, чем земское самоуправление, и потом на много лет пережили последнее[77].

Вообще система областного управления и суда в Московском государстве той эпохи представляет собой на первый взгляд замечательное разнообразие и неравномерность. В одних областях второстепенные города вместе с целым уездом подчинены были наместнику главного города; в других эти второстепенные города имели своих наместников или «городских прикащиков», непосредственно сносившихся с Москвой; в третьих даже волостели, ведавшие не городами, а селами, составлявшими волость, тоже не были подчинены наместникам, а прямо сносились с Москвой. Одни наместники имели право боярского суда, другие его не имели, третьи имели обширную власть и военную и гражданскую, то есть были воеводами. Одни области управлялись кормленщиками, то есть царскими наместниками и волостелями; другие имели свое земское самоуправление, то есть ведались и судились своими выборными людьми; в одних областях уголовным судом ведали сами наместники, в других губные старосты и так далее. Такое разнообразие произошло, главным образом, потому, что Московское государство слагалось постепенно по мере присоединения древних русских княжеств и земель; причем каждая вновь присоединенная область получила свое устройство; но московские порядки вводились в ней не вдруг, а более или менее постепенно, сообразуясь с обстоятельствами. Присматриваясь ближе к устройству областей, замечаем, однако, в них общие начала, общие черты, обнаруживающие дальновидность и целесообразность московской объединительной политики. Так, мы видим, что эта политика избегала создания больших областей, имевших во главе правителей с обширными полномочиями, а держалась сначала мелких земельных единиц. Только некоторые окраинные пункты стояли во главе значительных областей и имели воевод или наместников с обширными полномочиями, каковы: Новгород, Псков, Смоленск, Рязань и Астрахань. Но, во-первых, наместники не оставались в долгу, а во-вторых, обыкновенно их было по двое, в-третьих, делопроизводством заведовали доверенные государевы дьяки. Вся сила московской централизации из провинций была перенесена в столицу. Здесь она существовала в виде различных приказов, в которых непосредственно сосредотачивалось управление областями.

Начало московских приказов восходит к эпохе предшествующей; они возникли из тех отраслей управления или хозяйства, которые великим князем поручались или приказывались какому-либо боярину, дьяку, казначею, дворецкому и тому подобное. Образование из них постоянных государственных учреждений, называемых избой, палатой, двором, приказом, по некоторым признакам, начато было великим организатором объединявшейся Московской Руси Иваном III. Так, в его время, по-видимому, получили свое начало или уже существовали следующие приказы:

1. Дворцовый, известный впоследствии под именем Приказа Большого дворца, ведавший дворцовые имения, дворцовое хозяйство и дворцовую службу. Здесь начальствовал великокняжий дворецкий, а при нем состояли «дворцовые дьяки». С присоединением к Москве княжеств Тверского и Рязанского в Москву переведено было хозяйственное их ведомство, и здесь некоторое время существовали как отдельные учреждения Тверской дворец и Рязанский дворец, потом, вероятно, слившиеся с Приказом Большого дворца. 2. Казенный двор, имевший во главе своей «казначея» с дьяками и ведавший «всякую домовую казну государя», куда относились также сундуки с посольскими и договорными грамотами и прочими бумагами собственного государева архива. 3. Земский двор или приказ, главным образом имевший в своем ведении внешние распорядки (полицию) в самой столице. 4. Холопий приказ, сосредоточивший все дела о холопах. К тому же времени, вероятно, относится и начало приказов: 5. Конюшенного. 6. Ямского, а также 7. Разрядного. 8. Поместного и 9. Посольского. Наиболее важный из них, Разрядный, по преимуществу вел книги служилому сословию, производил назначения и распорядки о его службе, как военной, так придворной и областной; он ведал раздачей кормлений, вотчин и поместий; в нем хранились боярские и дворянские родословицы и велись все дела по местническим счетам. Первоначально он составлял, по-видимому, главное отделение в канцелярии Боярской думы. В XVI веке из сей канцелярии, как надо полагать, выделились четыре приказа: Разрядный, Посольский, Поместный и Казанского дворца. Эти четыре отделения думской канцелярии превратились в приказы, потому и носили название четвертей или «четвертных приказов». Отделение Казанского дворца или Казанская четь (четверть) образовалась вслед за покорением Казани и Астрахани; она ведала всем Поволжьем. Впоследствии, в XVII веке, находим и другие приказы, ведавшие делами и доходами областными и носившие название четей, начало которых, вероятно, относится к более раннему времени; каковы: Нижегородская, Владимирская, Галицкая, Костромская, Устюжская и Сибирская. Кроме того, в XVI веке встречаются приказы или избы и палаты: Разбойный, ведавший уголовными делами, Стрелецкий, Пушкарский, Челобитный и некоторые другие.

Вообще к началу XVII века число московских приказов было уже весьма значительное. Хотя эти приказы, чети и палаты поручались обыкновенно боярам и их товарищам, но так как делопроизводством здесь заведовали дьяки, то к ним и перешло главное значение в приказах. Некоторые приказы поручались прямо дьякам и даже назывались их именами; в последней четверти XVI века встречаем в царских грамотах выражения: «четь дьяка нашего Дружины Петелина» и «четь дьяка нашего Ивана Вахрамеева». Дьякам поручались преимущественно те помянутые приказы, которые выделились из канцелярии Боярской думы, то есть четверти. Так, в Посольском приказе начальствовали в XVI веке известные дьяки, сначала Иван Висковатый, а потом братья Андрей и Василий Щелкаловы, которые в разное время стояли также во главе Разрядного приказа. Современники их, дьяки Елизар Вылузгин заведовал Поместным приказом, а Дружина Пантелеев — Казанским дворцом. Письмоводством в приказах занимались подьячие, которые и стали известны преимущественно под именем «приказных людей». По словам одного иностранца (Флетчера), эти четыре дьяка получали большой по тому времени денежный оклад: Щелкаловы по 100 рублей, Пантелеев 150, а Вылузгин 500 рублей.

Все сии отдельные отрасли суда и управления объединяло и стояло в их главе учреждение, наследованное от удельно-княжеского периода, то есть Боярская дума. Согласно с развивавшимся государственным и притом самодержавным строем Московской земли, эта дума получила теперь более определенные очертания. Будучи ближайшей помощницей государя, она хотя имела при нем только совещательное значение, тем не менее приобретала характер прочного и необходимого государственного учреждения с известным кругом действия и ограниченным составом своих членов. Только те члены боярского сословия заседали в думе, которые были пожалованы саном боярина и окольничего, с прибавлением еще таких важных придворных должностей, как дворецкий, казначей, кравчий; кроме того, в нее сажались царем немногие дети боярские, которые во второй половине XVI века называются «думными дворянами». Письмоводством при думе или думской