выводимой в поле, определится приблизительно в 300 тысяч человек. Нелегко было в короткое время собрать (мобилизовать) это войско. Обыкновенно, когда угрожала война или нашествие неприятельское, из московских четвертных приказов рассылались повестки к областным наместникам, воеводам, городовым прикащикам, губным старостам и дьякам; они, в свою очередь, собирали помещиков и высылали их к известному дню на такую-то границу или вообще в назначенные места. Тут писцы, присланные из Разряда, по спискам проверяли собравшихся и отмечали тех, которые оказывались в «нетях», то есть неявившимися. Последним грозило строгое взыскание и даже отобранные поместья. Собравшиеся всадники распределялись по полкам. По окончании похода они распускались по домам, за исключением тех, которые назначались в гарнизоны пограничных городов и в полевую сторожу (на южных степных украйнах). Кроме того, время от времени производились общие смотры, на которые собирали дворян и детей боярских; причем переписывали их с людьми, конями и со всем их вооружением, чтобы знать, в каком количестве и в какой исправности они готовы выступить в поле. Военно-служилое сословие вооружалось и отправляло походы на свой счет; поэтому помещики обыкновенно в обозе (в кошу) имели особого коня или, смотря по состоянию и количеству прислуги, несколько коней с вьюком, то есть нагруженных съестными припасами и разными походными принадлежностями. Хотя дворяне и дети боярские затем и получали поместья, чтобы быть в состоянии отправлять царскую службу, однако кроме земли им в подмогу назначалось и денежное жалованье; смотря по его количеству, они распределялись на известные статьи.

В сем отношении имеем любопытный памятник от 50-х годов XVI столетия. Это так называемая «Боярская книга» 1556 года, или собственно перепись (хотя и не вполне сохранившаяся) дворян и детей боярских, по преимуществу собиравшихся на смотр под Серпуховом с обозначением их кормлений, вотчин и поместий, а также их вооружения, количества людей и следующего им денежного оклада, на основании которого они разделены, по-видимому, на 25 статей. Из названной книги видно, что полное русское вооружение того времени составляли: стальной искусной работы шелом (с остроконечной верхушкой), железный доспех, иногда сплошной из булатных досок или «зерцало», а чаще всего кольчужный разных видов и наименований, как то: «пансырь» — просто кольчужный кафтан, «юмшан» или «юшман», покрытый стальными дощечками на груди и спине, «бехтерец» и «куяк» — в том же роде, то есть с дощатыми латами (это брони восточного типа, но искусно изготовляемые русскими мастерами); далее стальные «наручи» и «наколенки», сабля, копье, саадак с луком и колчан со стрелами. Сверх доспеха надевались еще или нарядная приволока бархатная, или ферязь, тоже бархатная; а подлатником служил атласный «тегиляй», подбитый ватой или шерстью кафтан. Состоятельный всадник сидел на резвом аргамаке, то есть на хорошем турецком или ногайском коне; а запасного коня слуги для него вели в поводу. Но уже сами дворяне и боярские дети тут далеко не все записаны с этим полным вооружением. У иных вместо дорогого шелома видим простую железную или медную шапку («мисюрька», «прилбица»), иногда с «бармицею» или кольчужной сеткой, спускавшейся на плечи. Хотя и редко, но встречаются даже дети боярские совсем «без доспеху», в одном тегиляе. Еще более разнообразия находим в вооружении их людей; тут только немногих видим в полном вооружении. Обыкновенно на голове у них шапки, и не только металлические, но и хлопчатобумажные, а на теле надеты толстые или тонкие тегиляи; сидят они на меринах, вооружены иные саблями и луками, иные копьями, а другие простыми рогатинами; изредка встречается даже пешая прислуга. Но вообще заметна наклонность вывести в поле (по крайней мере на смотр) людей в большем числе, нежели следовало по количеству владеемой земли; ибо за лишних («передаточных») людей прибавлялось денежное жалованье; при сем, однако, строго принималось в расчет их достаточное или недостаточное вооружение.

Как наглядный пример таких точных расчетов передадим из помянутой книги следующее место: «Иван Иванов сын Кобылин Мокшеев: съехал с Ладоги на середокрестье 7062 года, держал (за собой это кормление в качестве судьи или волостеля) год. В Серпухове (на смотру) поместья сказал за собой 22 обжи с полуобжею; а вотчины не сыскано. Сам на коне в полном доспехе, в юмшане и в шеломе и в наручах, и в наколенках о дву конь; людей его в полк 4 человека, один в пансыре и в шеломе о дву конь; 3 человека в тегиляях в толстых, на двух шеломы, а на третьем шапка медяна с копьями; 3 человека с вьюками. А по уложению взять с него с земли человека в доспехе, и он передал трех человек в тегиляях, а не додал одного шелома; а по новому окладу ему на его голову по 25-й статье 6 рублев, да на человека с земли 2 рубля, да на передаточных людей 11 рублев, а не додати ему за шелом одного рубля». Иностранцы упоминают еще о кистенях и длинных ножах, которые служили русским вместо кинжалов.

Итак, главная сила русского войска в эту эпоху состояла в многочисленной дворянской коннице, которая снабжалась отчасти своими домашними конями, а отчасти татарскими, которых ногайцы ежегодно в большом количестве пригоняли на продажу в Москву. Рядом с конницей выступало и пешее ополчение; оно набиралось из посадских людей и крестьян и называлось посохою, так как эта ратная повинность раскладывалась на тяглое население по количеству сох (а в некоторых местностях по количеству дворов); число ратников от сохи определялось каждый раз особо по мере надобности. Так, в полоцком походе Ивана IV в 1563 году участвовало более 80 000 посохи. Иначе посошные ратники назывались людьми «даточными». Выставляя известное количество ополченцев, как посадские люди, так крестьяне черные и монастырские производили между собой денежную разверстку или разрубку, чтобы снабдить этих ратников вооружением и содержать их на время похода; иногда корм на них отпускался натурой, причем посошные люди выставляли также известное количество подвод, а в случае нужды и лодок. Вооружение посохи было обыкновенно самое недостаточное; немногие ратники снабжены были пищалями, саблями и копьями; большая часть ограничивалась топорами и рогатинами. На войне посоха не всегда участвовала в полевых сражениях. Она употреблялась преимущественно для осады и обороны крепостей, а также для разных работ, каковы расчистка пути, копание рвов, постройка мостов, перевозка тяжестей, подвозка провианта и тому подобное. Впрочем, в числе посохи находились и конные ополченцы, выставляемые наиболее зажиточным населением, например Новгородом и Псковом.

Военная несостоятельность подобного народного ополчения, рядом с появлением у наших западных соседей постоянного войска, снабженного огнестрельным оружием, побудила