Я заговорила, так близко придвинув к нему лицо, что ощущалатеплую волну собственного дыхания.

- Врачи удостоверят твою смерть, Ники. Тебя где-нибудьзакопают в ящике, и ты будешь слышать каждую лопату земли, упавшую на крышкугроба. Ты будешь лежать в темноте и вопить безмолвно, и никто тебя не услышит.Может, придется нефритовую бусинку зашить тебе в рот, чтобы ты лежал тихо.

Слезы текли у него по щекам, но лицо его было пусто, будтоон не знал, что плачет.

- Говори, где твой хозяин, Ники, или, клянусь, тебе придетсяхуже смерти.

Я очень нежно поцеловала его в лоб.

Он заскулил.

Я поцеловала его в кончик носа, как ребенка. Нависла над егортом.

- Рассказывай, Ники.

Я опустила губы ниже, они соприкоснулись с его губами, иНики резко отвернулся.

- Я расскажу. Я все расскажу!

Я отодвинулась от кровати, пропуская Рамиреса.

Зазвонил телефон. Эдуард вытащил из заднего кармана ожившийсотовый и вышел разговаривать в холл.

Голос у Рамиреса был не очень довольный:

- Что значит - не можете рассказать, как туда добраться?

Блокнот у него был раскрыт, перо наставлено, но ничего незаписано.

Ники выставил руки, будто отгораживаясь от меня.

- Я вам клянусь, что могу вас туда отвести, но объяснить,как проехать, да еще как найти, - не могу. Я же не хочу вас посылать наобум,чтобы вы его не нашли. Вы тогда все свалите на меня, а я не виноват.

Рамирес посмотрел на меня. Я кивнула. Он был слишкомперепуган, чтобы врать, и слишком глупая была бы причина, чтобы ее сочинить.

- Я вас могу к нему отвести. Если мы туда попадем, я вас кнему отведу.

- Конечно. Если ты там будешь, сможешь предупредить своегохозяина.

- Я и не думал!

Но цвет кожи у него изменился, чаще стало дыхание, глазачуть забегали.

- Врешь.

- Ладно, вру. Но дурак я был бы, если бы не попробовалсбежать. Меня же хотят убить, Анита. Чего же мне не попытаться?

Да, здесь он был прав.

- Вызовите Леонору Эванс. Она колдунья. Пусть она егоотгородит, чтобы он со своим хозяином мог связаться только воплем.

- А вопль куда девать? - спросил Рамирес.

- Заткните ему рот кляпом, когда надо будет.

- Ты доверяешь эту работу Леоноре Эванс?

- Она мне жизнь спасла. Так что да.

Рамирес кивнул:

- О'кей, я ей позвоню. - Он посмотрел на шнуры вытяжения. -Врачи не захотят его сегодня никуда отпускать.

- А ты с ними поговори, Эрнандо. Объясни, что поставлено накарту. И вообще что толку его лечить, если его тут же казнят?

Рамирес посмотрел на меня:

- Очень бездушные слова.

- Но все равно правдивые.

Эдуард постучал и просунулся в дверь, только чтобы сказать:

- Ты мне нужна.

Я посмотрела на Рамиреса.

- Наверное, теперь мы можем взять эту работу на себя, -сказал он.

- С удовольствием.

Я надвинула темные очки и вышла в холл к Эдуарду. По еголицу я сразу же поняла: случилось что-то серьезное. У него это было видно нетак, как обычно бывает, но видно - натянулась кожа возле глаз, он держалсякак-то осторожно, будто опасался резких движений, чтобы не разбиться. Даже ябы, наверное, не заметила этого, не будь у меня зрения вампира.

- В чем дело? - спросила я, подходя поближе, потому что врядли его слова предназначались для ушей полиции. У него это редко бывало.

Он взял меня под руку и отвел в сторону, подальше отпатрульных, которые таращились в нашу сторону.

- У Райкера дети Донны. - Он сжал мне пальцы, и я не сказалаему, что это больно. - Питер и Бекки. Он их убьет, если я тебя к нему непривезу немедленно. Он знает, что мы в больнице. Дает мне час доехать, потомначинает их пытать. Если через два часа мы там не будем, он их убьет. Если мыприведем за собой полицию, он их убьет.

Я взяла его за руку. Почти любого другого из своих друзей ябы обняла.

- Как Донна?

Он вроде бы заметил, что впился в мою руку, и отпустил.

- Донна сегодня на собрании своей группы. Я не знаю, жива линянька, но Донны еще два или три часа дома не будет. Она не знает.

- Поехали, - сказала я.

Мы повернулись, и вслед нам крикнул Рамирес:

- Куда вы собрались? Я думал, вы захотите присутствовать.

- Срочное личное дело, - ответил Эдуард, не останавливаясь.

Я обернулась, идя задом наперед и пытаясь при этом говорить:

- Через два часа позвони домой Теду. Звонок будет передан наего сотовый телефон. Мы присоединимся к твоей охоте на монстра.

- А почему через два часа? - спросил он.

- Наше срочное дело будет к тому времени улажено, - сказалая, цепляясь за руку Эдуарда, чтобы не упасть, идя спиной вперед.

- Через два часа все это уже может кончиться, - предупредилРамирес.

- Извини. - Эдуард протащил меня через двери в следующуюсекцию холла, и она за нами закрылись. Он уже набирал номер на сотовом. - СкажуОлафу и Бернардо, чтобы встретили нас на повороте к дому Райкера.

Я не знаю, кто из них подошел к телефону, но Эдуардпродиктовал длинный список, что с собой привезти, и заставил его записать. Мыуже вышли из больницы, прошли на парковку и садились в "хаммер",когда он защелкнул телефон.

Вел машину Эдуард, а мне оставалось только размышлять. Неочень удачное занятие. Мне вспомнился май, когда бандиты похитили мать имладшего брата Ричарда. Нам прислали коробочку с локоном брата и пальцемматери. Все, кто их хоть пальцем тронул, теперь мертвы и не тронут большеникогда и никого. Только о двух вещах я сожалела: первое - что не успелавовремя и не спасла их от пытки, и второе - что бандиты слишком быстро умерли.

Если Райкер тронет Питера или Бекки... вряд ли мне захочетсявидеть, что сделает с ним Эдуард. По дороге я молилась: "Господи,пожалуйста, пусть их не тронут. Пусть они будут невредимы". Райкер мог исоврать. Они оба могут быть мертвы, но я так не думала - быть может, потому,что тогда и мне предстоит умереть. Я вспомнила Бекки в платье с подсолнухом, светочкой сирени в волосах, и как она смеется на руках у Эдуарда. Я виделаугрюмое презрение Питера, когда Эдуард и его мать касались друг друга.Вспомнила, как Питер попер на Рассела в ресторане, когда тот стал угрожатьБекки. Храбрый мальчуган. И я пыталась не думать о том, что с ними происходитпрямо в эту минуту.