- Кажется, оружия нет, - сказал он.

- Я же тебе говорила.

Он отступил на три шага, чтобы до него нельзя былодотянуться. Черт побери, он все еще считал меня опасной. Иногда я рассчитываюсойти за безобидную, но сейчас, когда я была упакована таким количествоморужия, меня иначе как за опасную счесть было нельзя.

- Можете встать.

Я встала. Он бросил мне очки, я поймала их. Сейчас у меняглаза были освещены огнями дома, но стражник не вздрогнул. Очевидно, их сияниеисчезло. Стволом охранник мне показал, что можно подобрать содержимое сумочки.Я вложила все обратно и чуть не сунула туда же очки, но решила их надеть. Подвум причинам: во-первых, когда ночь станет настолько темной, что ничего неразглядеть, я буду знать, что вампирское зрение оставило меня полностью.Во-вторых, зная Эдуарда, можно понять, что они наверняка дорогие, и нечегоцарапать стекла.

Охранник шевельнул стволом:

- Идите медленно, прямо к дому, и все будет хорошо.

- И почему я тебе не верю? - удивилась я вслух.

Он посмотрел на меня мертвыми и пустыми, как у куклы,глазами.

- Не люблю, кто умничает.

- Все равно, пока я не наложу заклинание, тебе в менястрелять нельзя.

- Мне это говорили. Вперед.

Тощий очкарик, который держал под прицелом Эдуарда, ждал,пока мускулистый поведет меня. Когда я двинулась, очкарик повел вперед Эдуарда.Они заставили нас идти рядом, велев не расходиться в стороны. Так они смогутубить нас одной очередью, если начнется стрельба. Настоящие профессионалы. Ятолько надеялась, что Олаф и Бернардо знают свое дело не хуже, чем я думаю.Если нет, то мы в глубокой заднице.

У дома была современная планировка - такие строятсяархитекторами для заказчиков, у которых денег больше, чем вкуса. Как будтовеликан вывалил груду бетона и натыкал окна и двери как попало, точно изюм вовсянке. Приятный сюрприз, но они совсем не там, где должны быть. Отразнокалиберных окон дом казался деформированным. Дверь не по центру, затокруглая, как раскрытый рот. Окна не только круглые и разные, но вроде бы ихчисло не соответствовало расположению этажей, будто какие-то окна были в пустыхстенах, за которыми не могло быть комнат.

Белые ступени вели к круглой двери, как язык в мультфильме,высунутый из круглого рта. Ширины ступеней не хватало, чтобы мы шли рядом, иЭдуард вышел на два шага вперед. Ни один из наших конвоиров не возразил-, такчто мы двинулись дальше.

Я уже так давно не носила сумочек, что как-то неловко былоплечу. Приходилось придерживать сумку рукой, чтобы не болталась. По привычке яповесила ее на левое плечо, оставив правую руку свободной. Мне, конечно, нечегобыло выхватывать этой правой рукой. Но лучше всегда оставлять ведущую рукуготовой к действию, на всякий случай. Так мне говорили Дольф и Эдуард.

Наверху лестницы, в потоках ярко-желтого света, намприказали остановиться. Конвоиры стали по сторонам и чуть сзади. Я сперва непоняла, что они делают, но потом дверь открылась, и на нас уставился еще одинавтомат. Мускулистый и очкарик стояли так, чтобы не быть у него на линии огня ичтобы самим тоже не держать его под прицелом. Расставить три автоматическихствола в такой тесноте непросто, но у них это вышло легко, даже почти небрежно.У первых двух было по запасному магазину в кобурах на бедре, а у этого - два напоясе.

Он был чернокожий и высокий, вроде Олафа, - шесть футов схорошим довеском. И лысый он был полностью, как Олаф. Если их поставить рядом,они будут как негативы друг друга.

- Чего так долго? - спросил новый охранник. Голос был подстать комплекции - низкий и глубокий.

- Железа у них много было, - сказал мускулистый.

Новый ухмыльнулся, глядя на меня.

- Рассел так рассказывал, что я ожидал увидеть Аманду. А тытак, мелкая сучка.

- Аманда - это та амазонка у дома Теда? - спросила я.

Он кивнул.

Я пожала плечами:

- Я бы не особо верила Расселу на твоем месте.

- Он говорит, что ты сломала ему нос, ударила ногой по яйцами проломила голову деревяшкой.

- Все правда, кроме последнего. Если бы я ему головупроломила, он бы умер.

- А почему задержка, Саймон? - спросил мускулистый.

- Двойка никак не может найти палку.

- Он бы и голову свою никогда не мог найти, если бы она небыла на нем закреплена, - буркнул мускулистый.

- Верно, но ждать все равно надо. - Он поглядел на нас,небрежно держа автомат, как игрушку, в своих лапищах. - Слышь, сучка, а зачемтебе темные очки?

Я оставила обращение без внимания. У них у всех автоматы.

- Вид у них классный.

Он засмеялся - весело, тепло. Приятный смех, если бы в рукаху него не было автомата.

- А ты, Тед? Я слыхал, что ты крутой пижон?

Эдуард превратился в Теда, как фокусник, который решил, чтовсе-таки надо выступать.

- Я охотник за скальпами. Убиваю монстров.

Саймон глядел на него, и видно было, что Тед его не обманул.

- Ван Клиф узнал твою фотографию, Гробовщик.

Гробовщик?

Тед улыбнулся и покачал головой:

- Я никого не знаю по имени Ван Клиф.

Саймон только глянул на очкарика. Эдуард успел лишьотвернуть голову, так что удар пришелся в плечо. Он покачнулся, шагнув назад,но не упал. Саймон глянул еще раз. Очкарик пнул его в коленную чашечку, иЭдуард свалился на одно колено.

- Нам только девчонка нужна невредимой, - пояснил Саймон. -Так что я тебя спрашиваю последний раз: ты знаешь Ван Клифа?

Я стояла, не зная, что делать. На нас смотрели три ствола, инаша главная задача - вытащить детей. Так что пока - никакого героизма. Если мыпогибнем, я не уверена на сто процентов, что Бернардо и Олаф рискнут жизнью,чтобы их спасти. Поэтому я стояла и глядела на Эдуарда, упавшего на колено, иждала его знака, что мне делать.

Эдуард поднял глаза на Саймона:

- Да.

- Что "да", кретин?

- Да, я знаю Ван Клифа.

Саймон заулыбался, явно довольный собой.

- Ребята, это Гробовщик. У него самый большой счет трупов извсех, кого обучал Ван Клиф.

Я скорее почувствовала, чем увидела, как эти двоешевельнулись. Эта информация не только о чем-то им говорила, она и напугала их.Они теперь боялись Эдуарда. Что это еще за Ван Клиф, и чему он учил Эдуарда, идля чего? Очень мне хотелось знать, но не настолько, чтобы сейчас спрашивать.Потом, если останемся живы, я спрошу. Может, он даже ответит.