Она снова ухватилась за ремни и потянула. Чемодан был очень тяжелым, но ей удавалось сдвигать его по несколько дюймов зараз. После каждого усилия она отдыхала.

Прошло минут десять, прежде чем она дотянула чемодан до двери. Потом надела чулки, башмаки и шубу и открыла дверь.

Поблизости никого не было. Пассажиры спали, а если какие-то члены экипажа и несли вахту, то они ее не замечали. Палубу освещали тусклые электрические лампы, звезд видно не было.

Августа перевалила чемодан через порог и еще раз отдохнула. Потом он пошел легче, потому что палуба была скользкой от снега. Еще через десять минут она прислонила чемодан к борту.

Следующая задача была гораздо труднее. Ухватившись за ремни, она приподняла один конец чемодана и попыталась поставить его вертикально. С первой попытки у нее не получилось, и чемодан выскользнул из ее рук. Звук падения показался ей громким, но опять же никто не вышел из кают. Время от времени на пароходе, который на полном ходу качался на волнах, извергая клубы дыма из труб, раздавались случайные звуки, и пассажиры к ним привыкли.

Во второй раз она взялась за дело с большим усердием. Августа встала на колени, взялась за ремень обеими руками и медленно приподняла чемодан. Когда она наклонила его на сорок пять градусов, Мики внутри заерзал, сместившись к нижнему концу, и приподнимать чемодан стало легче.

Вставший вертикально чемодан Августа прислонила к перилам бортика.

Теперь оставалось выполнить самое трудное. Она наклонилась, ухватилась за нижний ремень и изо всей силы потянула вверх. Она поднимала лишь часть груза, потому что другая покоилась на перилах, но все равно она тратила последние силы, чтобы приподнять чемодан хотя бы на дюйм. Ремень опять выскользнул из ее замерзших пальцев, и чемодан упал.

Она поняла, что не справится.

Облокотившись на перила, она отдыхала, понимая, что почти лишилась сил. Но сдаваться нельзя. В конце концов, не зря же она проделала такую работу. Нужно попытаться еще раз.

Она наклонилась и снова ухватилась за ремень.

– Августа, что ты делаешь? – донесся до нее сдавленный голос Мики.

Она ответила низким, четким тоном:

– Вспомни, как погиб Питер Миддлтон.

Голос в чемодане затих.

– Ты умрешь той же смертью.

– Нет, Августа, умоляю тебя, любовь моя!

– Только вода, заполняющая твои легкие, будет холоднее и солонее, но ты ощутишь весь ужас, чувствуя, как смерть сжимает своей костлявой рукой твое сердце.

– Помогите! Помогите! На помощь! Кто-нибудь, спасите меня! – закричал Мики.

Августа потянула ремень что есть мочи. Нижний конец чемодана приподнялся над палубой. Поняв, что происходит, Мики закричал громче и испуганней. Его голос почти перекрывал шум двигателей и моря. Рано или поздно кто-то обязательно обратит на него внимание. Августа попыталась еще раз. У нее получилось приподнять низ чемодана до уровня груди, но она остановилась, не в силах продолжать. Мики отчаянно бился внутри, стараясь выбраться. Августа закрыла глаза, сжала зубы и потянула вверх из последних сил. Что-то хрустнуло в спине, но она, преодолевая боль, продолжала тянуть. Теперь нижний конец чемодана был выше верхнего. Съехав несколько дюймов по перилам, он остановился. Спина Августы ныла от боли. В любой момент на палубу мог выйти какой-нибудь полупьяный пассажир, привлеченный криками Мики. Это будет конец. Она сосредоточилась, зажмурилась, заскрежетала зубами, чтобы подавить боль в спине, и навалилась на чемодан всем телом.

Медленно чемодан поехал по поручням вперед, а затем свалился в бездну.

Мики испустил долгий крик, погасший в ночи.

Августа оперлась о борт, постанывая от боли, и смотрела, как огромный чемодан, кувыркаясь в воздухе, падает в воду вместе со снежинками, словно ничего не весит. Наконец он плюхнулся в волны и исчез.

Через мгновение он вынырнул. Августа поняла, что какое-то время он будет плавать. Боль в спине усилилась и стала почти непереносимой. Ей захотелось лечь, но она не отходила от ограждения и не сводила глаз с чемодана, покачивавшегося на волнах. Потом он исчез из виду. За спиной у нее послышался мужской голос:

– Мне показалось, я слышал, как кто-то звал на помощь, – озабоченно спросил незнакомец.

Августа с трудом повернулась и увидела приятного молодого человека в шелковом халате с шарфом на шее.

– Это была я, – сказала она, выдавливая улыбку. – Мне приснился кошмар, я крикнула во сне, а потом вышла, чтобы развеяться.

– Ах, вот как. А сейчас с вами все в порядке?

– Лучше быть не может. Благодарю вас за любезность.

– Ну что ж. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Молодой человек вернулся в свою каюту.

Скоро она тоже вернется в свою каюту, но ей хотелось подольше посмотреть на море. Чемодан утонет не сразу. Вода будет проникать в него струйками через маленькие щели. Мики будет понемногу всплывать, колотя в крышку. Когда вода покроет его нос и рот, он задержит дыхание, насколько это возможно. Но в конце концов тело заставит его сделать непроизвольный вдох, и холодная морская вода потечет по его горлу и проникнет в его легкие. Он будет корчиться в муках и биться в последней отчаянной попытке освободиться, охваченный ужасом, но его движения станут слабее, а потом и вовсе прекратятся. Все покроется мраком, и он умрет.

Хью подъезжал к Чингфорду и выходил из вагона с грустными мыслями. Несмотря на то что ему хотелось как можно быстрее оказаться в постели, он остановился на мосту в том месте, где утром Мики застрелил Тонио. Сняв шляпу, он постоял минуту под падающим снегом, вспоминая своего товарища в бытность его подростком и мужчиной. Потом продолжил путь, задумавшись над тем, как гибель Тонио повлияет на министерство иностранных дел и на его отношение к Кордове. До сих пор Мики удавалось ускользнуть от полиции. Но независимо от того, поймают его или нет, Хью сможет воспользоваться тем, что он стал свидетелем убийства. Газеты любят печатать отчеты об убийствах, смакуя каждую подробность. Общественность возмутится тем, что иностранный дипломат был убит при свете дня, и члены парламента, пожалуй, потребуют какой-то реакции. Вряд ли теперь британское правительство признает Папу Миранду в качестве нового руководителя Кордовы. В качестве наказания семейства Миранды министерство иностранных дел может поддержать семейство Сильва. А это значит, что Хью может надеяться на выплату каких-то компенсаций акционерам гавани Санта-Марии.

Чем больше он об этом думал, тем сильнее в его душе разгоралась надежда.

Он также надеялся, что Нора уже спокойно спит. Ему не хотелось выслушивать ее упреки и сетования на то, что ей приходится весь день заботиться о детях и самой наводить порядок в унылой хижине в какой-то богом забытой дыре. Ему хотелось просто лечь под одеяло и закрыть глаза. Завтра он еще раз обдумает случившееся сегодня и постарается понять, как эти события повлияют на его судьбу и судьбу его банка.