«Теряешь время. Надо посетить библиотеку. Ты должен проверить, как там мистер Тарп в „Мире“, и организовать экспедицию в подземелья под заброшенным домом. Нам необходима информация».

– Эй! Времени-то осталось…

«Значительную часть его ты уже профукал, валяясь в постели, и продолжаешь растрачивать на споры. Правда в том, что ты отказываешься признать, что ни затруднения, ни возможность заработать не укладываются в твой излюбленный распорядок дня».

О-о-ох… Понравится ли вам получить солидную оплеуху тяжелой, неоспоримой истиной?

– Да будь я хоть королем мира…

«Отправляйся в библиотеку. И еще. Я хочу, чтобы мисс Торнада оставалась на связи. Я мог бы воспользоваться ее неотступной тенью. Так, возможно, нам удастся добиться большего результата и быстрее».

Если бы он сохранял способность дышать, я решил бы, что он что-то жует.

«Ступай же».

Все, терпение Покойника иссякло, и он снова сделался ворчливым. Изведенный до смерти, я напялил свое взятое напрокат пальто и вышел. Синдж, прыгавшая от возбуждения, потому что получила наконец собственный, просторнее моего, кабинет, заперла за мной дверь.

За время короткого променада по Макунадо-стрит мне успели открыться не самые приятные истины самого разного рода. В том направлении дожидалась моего ухода маленькая мисс верховная жрица Пенни Мрак – с целью получить гостевой обед и, возможно, посрамить меня еще сильнее. В этом – прятался тип, которого я не видел, но от которого исходил чудовищный характерный запах. Чуть дальше переминалась с ноги на ногу кучка скучающих лоботрясов в штатском, спрятав жестяные свистки под одежду в ожидании забега по городу по следам любимого морпеха.

Барат Альгарда тоже присутствовал на этом дефиле. Он прятался, но значительно менее удачно, чем Лазутчик Фельске. Может, мне стоило заманить его поближе к Покойнику, чтобы тот попытался еще раз?

«Иди на восток. На углу Чародеев сверни на юг. Потом по переулку. И постарайся не напугать Пенни».

На ступенях доходного дома миссис Кардонлос сидел округлый подросток – любитель жуков. Он спал. Спал, а следовательно, не замечал размеров своей глупости. Ищейки Шустера старались не тревожить его сна, входя и выходя. Я так и не понял, что он здесь делает, но задерживаться, чтобы будить его и спрашивать, не стал.

Я в точности следовал указаниям Покойника. За исключением пункта не пугать Пенни Мрак. Слишком уж велик был соблазн. Квартал я обошел по периметру в непривычном для себя направлении – на Макунадо-стрит вернулся аккурат напротив дома миссис Кардонлос. Забавно было бы ввалиться туда без приглашения или поиграть в догонялки с гостями вдовы, водя их по кругу до наступления весны. Так бы я и поступил – несколько лет назад. Проклятый Дил Шустер.

Проклятая скучная зрелость.

Не застав на месте Барата Альгарду, я двинулся дальше – в черное сердце танферской бюрократии. У Канцелярии полюбовался зрелищем упертых психов, вещавших с крыльца чушь о бредовых теориях заговора. Последняя радость – этой традиции приходил конец. Жрецам теории заговора не хватило ума не пускать в свои ряды Дила Шустера.

Собравшиеся нетерпеливо поглядывали на меня в предвкушении. Потенциальные свидетели ожидали любой моей выходки.

В древние времена, сто лет назад, когда я собирался заглянуть в библиотеку – а туда пускают далеко не каждого волосатого типа, считающего себя карентийцем, – я пользовался для этого одной малоизвестной большинству дверкой в стороне от главного входа. Небольшой суммы наличными обыкновенно хватало, чтобы нейтрализовать охранника. Единственное непреложное правило требовало, чтобы я не поджигал здание по неосторожности и не мочился по углам.

Однако теперь не было силы, способной оградить меня от гнева начальства прелестной Линды Ли. Твердо убежденного в том, что для того, кто мечтает сунуть нос в их драгоценные книги, мало клещей и раскаленного железа. В особенности для такого, кто подбирается при этом к молодой библиотекарше.

И разве играет роль то, что у разумного человека такого и в помыслах нет и что он только и мечтает, как бы побыстрее провернуть дела и убраться?

Даже при желании как я мог бы с ней уединиться, когда за мной следит едва ли не половина всей королевской рати?

47

Я проследовал прямиком к маленькой боковой дверке. Таких плебеев, как я, через главный вход не пускают. Во всем королевстве найдется человек пятнадцать, которых могут удостоить такой чести.

Но и удержать на улице таких, как я, тоже трудно – если у меня в кармане лежит маленький серебряный ключик.

Старый солдат, дежуривший у двери, был мне незнаком. И он меня тоже не знал. Но пальто мое ему понравилось. Это я сразу понял. И с покойным королем на монете, которую я ему сунул, он тоже находился в приятельских отношениях. Он даже ни слова не произнес. Просто закрыл глаза на оборванца, проскальзывающего в библиотеку. Наверное, строил планы на вечер в компании своего закадычного дружка короля Как-его-там.

Я прямиком, не таясь, направился в раздел манускриптов. Туда вообще почти никто не заходит, хотя Линде Ли их общество всегда нравилось.

Какое-то мгновение я беспокоился, что мне будет стыдно за то, как я поступил с Линдой. Даже за то, как я поступал с ней сейчас – с учетом наших с Тинни отношений.

Вот проклятье! Это жалило хуже роя пчел. Взросление давалось мне слишком тяжело. И лекарства от него у меня не было, хотя никто не мешал мне поискать его заранее.

В таком настроении я обогнул книжный стеллаж и врезался своей смазливой физиономией в коричневый свитер, облегавший пузо знакомого огра. Огр в шерстяной одежде? Именно так. Парень выглядел этаким мужским стереотипом библиотекаря. Он даже нацепил на нос очки для чтения – и довольно дорогие, пусть и со стандартными, не индивидуальной подгонки линзами.

Огр не двигался с места. Ему просто не хватало для этого пространства. Каждая его нога напоминала древесный ствол, каждая ступня занимала по площади не меньше акра. С обеих сторон ему мешали развернуться книжные стеллажи.

В реальном мире выражение лица огра понять легко. Они скалят зубы во сне. И скалят зубы, когда пытаются порвать вас на клочки. Они не стоят, глядя на вас, как на катышек крысиного дерьма, неизвестно как оказавшийся в тарелке их любимой овсянки.

Этот именно так и делал. Он смотрел на меня. Потом посмотрел еще, оскалив зубы. Он не делал ничего – только дышал. И занимал пространство.

Я пробормотал какое-то извинение за неловкость и шагнул назад.

Зарывшись носом в коричневую шерсть, я находился слишком близко к нему, чтобы со мной можно было запросто сладить. Набрав дистанцию, я оказал