Ники кричит как сумасшедшая, как будто не хочет слышать, не хочет принимать правду, которую отец бросает ей в лицо. Эту правда. И она закрывается в ванной.

Роберто начинает стучать в дверь кулаками:

– Я хочу знать, ты понимаешь? Открой дверь! Открой дверь!

– Нет! Не открою!

– Я сказал, открой!

– Нет!

Симона останавливает руку Роберто, медленно выводит его на балкон:

– Вот, сядь здесь, спокойно, хорошо, вот так…

Роберто садится в кресло:

– Я не позволю этой девчонке смеяться надо мной…

– Роберто, эта девчонка – твоя дочь, и сейчас мы ей нужны… Вот. – Симона раскуривает сигарету и передает ему: – Сегодня можешь выкурить еще одну, хорошо? Но не волнуйся… Сейчас я поговорю с ней…

Роберто затягивается сигаретой:

– Да, но скажи ей…

– Тс… Хорошо… Я скажу ей то, что ты собирался сказать. Хорошо? Успокойся.

Роберто глубоко вздыхает, еще одна затяжка, кажется, он успокоился.

Вскоре после этого Симона оказывается перед закрытой дверью ванной:

– Ники, открой, это я.

Тишина.

– Давай, милая, открой. Я хочу поговорить с тобой, я одна.

По-прежнему тишина, затем щелчок замка. Симона улыбается и проскальзывает в ванную.

Глава сто сорок четвертая

– Очень красивый дом.

Раффаэлла кладет куртку на диван:

– Тебе нравится? Было в удовольствие его украшать. Я много всего привезла из Лондона, из Амстердама… Из всех городов, где работала. Хочешь чего-нибудь выпить? У меня есть очень хороший ром, винтажный «John Bally Agricole». Очень нежный и крепкий…

Она еще и в спиртном разбирается. Невероятно, удивительная женщина.

– Да, спасибо.

Раффаэлла быстро идет на кухню:

– Со льдом или без? Обычно я кладу два кубика.

– Мне один… – Алекс остается в гостиной заглядывает в книжный шкаф.

Несколько интересных книг: «Навстречу дикой природе», ставшая основой для фильма «В диких условиях», все книги Кинселлы, «Гнездо жаворонка», «Бегущий за ветром», несколько монографий режиссеров и актеров, фотоальбомы Уокера Эванса, Стивена Шора, Уильяма Эгглстона, Роберта Франка. Несколько сувенирчиков из путешествий, фотографии в модных рамках. Алекс берет одну. На ней Раффаэлла, часть волос собрана в пучок, часть – ниспадает на плечи, длинное платье с головокружительным разрезом. На другой она стоит возле белого рояля, в черном платье, на шее нитка белого жемчуга. Алекс ставит фото на место, берет другое, где она в костюме. У нее невероятное телосложение. Костюм смотрится так хорошо еще и потому, что он в обтяжку.

– Я была в Сен-Барт на Карибах, прекрасное место, там делают очень хороший ром… – Раффаэлла протягивает ему стакан, затем идет к стереосистеме и ставит компакт-диск. Звучит музыка – теплый, чувственный лаундж. – Тебе нравится?

– Ром или музыка?

– Всё…

– Да… Ром очень хороший. – Алекс делает еще один глоток. – И музыка нам подходит.

Раффаэлла садится рядом с ним:

– Это Nick the Nightly. Мне кажется, это невероятно чувственная музыка… Ее нельзя тратить впустую.

Алекс делает еще один глоток:

– Что ты имеешь в виду?

– Ты смотрел фильм «Вики Кристина Барселона»?

– Ага.

– Помнишь момент, когда Хавьер Бардем подошел к столу, за которым сидели две девочки?

Алекс кивает:

– Скарлетт Йоханссон и Ребекка Холл.

– Да… И он говорит им: «Жизнь прекрасна, и мы не должны тратить ее зря… хорошее вино, музыка и занятие любовью…» Я думаю, это правда, Алекс… Мы не должны тратить ее зря.

Тишина. На этот раз она глубже, по крайней мере, Алексу так кажется.

– У меня есть сюрприз… Можно?

Алекс кивает.

Раффаэлла улыбается:

– Я буду ждать тебя там.

И она исчезает в спальне.

Глава сто сорок пятая

Симона сидит на полу рядом с Ники, обхватив колени руками. В такой же позе, как дочь. Откидывает голову на стену и делает глубокий вдох, потом начинает говорить:

– Когда я выходила замуж за твоего отца, у меня случился внезапный приступ паники, я сбежала из дома на два дня, мои родители были в ужасе, и, конечно, он тоже. Я испугалась выходить замуж, но подумала, что влюбилась в другого…

Ники поднимает голову со сложенных рук:

– Ты серьезно, мама?

– Конечно… – Она улыбается ей. – А что ты думаешь, я пришла сюда, сижу тут на полу рядом с тобой и вру? Я встретилась с другим, его звали Сандро, и сразу после встречи я испытала к нему такое отвращение! То есть он мне нравился… Но на самом деле именно страх, желание остаться юной девушкой толкнуло меня на это… Я не любила его, просто боялась всего остального…

Ники вздыхает и вытирает нос внутренней стороной запястья.

– Ники!

– Прости, мама! – Потом она начинает смеяться: – Но в такой ситуации это вполне приемлемо…

– Да, – улыбается Симона. – Ты права… Я не знаю, что ты решишь, но помни – мы всегда рядом, и что бы ты ни решила, мы будем с тобой, поддержим тебя и разделим твой выбор…

– Папа тоже?

– Конечно, папа тоже. Действительно, он сначала… Сначала он так реагирует, но ты же сама знаешь, как поступает потом. Он обожает тебя и просто хочет тебе счастья. Так что успокойся и ложись спать. Время поможет тебе во всем разобраться. – Симона встает и идет к двери. – Конечно, чем раньше ты все поймешь, тем лучше…

Ники улыбается:

– Ага. Я знаю, мама.

– Хорошо, спокойной ночи.

– Спокойной… А, мама…

– Да?

– Не волнуйся, я ничего не скажу папе про Сандро.

Симона улыбается ей:

– Идти спать. – И выходит из ванной.

Вскоре после этого она присоединяется к Роберто на балконе.

– Ну? Как прошло?

Симона садится рядом с ним и смотрит на пепельницу:

– Ты выкурил четыре сигареты!

– Слишком разнервничался.

– Я же говорила, что тебе это вредно!

– Хорошо, я больше не буду курить! Ну, рассказывай!

Симона откидывается на спинку кресла:

– Я думаю, она просто напугана. Ей нет дела до другого парня…

– Серьезно?

– Ага.

– Как ты можешь быть уверена в этом?

– Я рассказала ей о своем побеге от тебя и о Сандро.

– Серьезно? Но что она теперь подумает?

– Это было нужно, чтобы ее разговорить, она бы мне все рассказала, если бы узнала, что я тоже так поступала, подумай, я сказала ей, что переспала с Сандро!

– Черт побери!

– И конечно… если твоя мама так себя ведет, то и нечего стесняться, можно рассказать ей все…

– О да… – Роберто какое-то время молчит. Потом встает со стула в легком напряжении. – Это был просто поцелуй, не так ли?

– Да, любовь моя, просто поцелуй… Двадцать два года назад.

Глава сто сорок шестая

Алекс делает последний глоток рома. Песня, которая сейчас звучит, прекрасна.