Хэлис развеселилась.

— Темар будет писать их Совету. Он потребует награду за голову Мьюрдарча, а заодно перечислит тарифные уступки за оказание Инглизу такой услуги.

— Каролейя рекомендовала бы то же самое, — засмеялась я. — Кто первый это предложил?

— Сорград только намекнул, но наш молодой сьер все схватывает на лету. — Подруга огляделась в поисках Темара. — Хорошо бы присмотреть за ним сегодня. После всех неприятностей он в первый раз позволяет себе расслабиться.

Двойное полнолуние — такой же хороший повод напиться, как любой другой.

Бьюсь об заклад, эта идея принадлежала Хэлис: устроить ночное гулянье, чтобы все ели, пили, веселились и забыли несчастья прошедшей половины сезона. Те, кто мог, воссоединились, кто не мог — оплакали свои утраты. Все имущество, какое удалось вернуть, было возвращено, остальным Темар возместил убытки из денежных сундуков Мьюрдарча. Пусть сегодня ночью Большая и Малая луны светят гуляющим, а завтра Халкарион укажет всем нам новый путь. Всем нам и всем людям Келларина, ибо доставленные нами артефакты помогли Гуиналь разбудить последних спящих Эдисгессета, теперь уже всех до единого.

Я вдруг поняла, что Хэлис смотрит на меня с подозрением.

— Что?

— Ты опять будешь заползать в винный мех и завязывать его за собой? — спросила она с вызовом.

— Нет, — твердо ответила я. — Даже лучшее вино Д'Алсеннена не стоит того, чтобы мучиться потом от похмелья.

Однако дикая головная боль и изжога были ничтожной ценой за то забвение, которое подарило мне спиртное, когда мы вернулись от эльетиммов. Выпрошенное у наемников спиртное было гораздо крепче вина, и я сама не заметила, как напилась в стельку. Райшед убедил тогда Хэлис оставить меня в покое, но уложил меня в постель, когда мой язык стал заплетаться, и на следующий день нашел мне холодной воды, сухарей и тенистое место, чтобы сидеть и сожалеть о собственной глупости. Райшед понял, что я боюсь заснуть, боюсь снова очутиться во власти Высшего Искусства. Он на себе испытал этот парализующий страх и знал: еще больше я боюсь проснуться и обнаружить, что я все еще заперта в своей голове и кто-то другой управляет моими конечностями.

Хэлис удовлетворенно кивнула и налила мне еще вина.

— Он что-нибудь говорил об Инджелле? — спросила я.

— Темар? — Наемница покачала головой. — Он все сказал на суде.

— Правосудие — долг сьера. — Я невольно взглянула на виселицу. — Люди видели, как неохотно он казнит женщину, но не думаю, что его авторитет от этого пострадал.

— Не пострадал, потому что парень довел дело до конца, — жестко ответила Хэлис. — Эта гадина получила по заслугам.

Инджелла и другие уцелевшие подонки Мьюрдарча предстали перед судом Темара. Нас всех поразила та беспристрастная твердость, с которой он выносил приговоры. Исполнив тот неприятный долг, парень заслужил все вино, какое только поможет ему стереть воспоминания об осужденных, вырывающихся, плачущих и проклинающих свой путь к виселицам.

— Не нам присматривать за Темаром, — сказала я подруге. — Теперь это работа Аллин.

Хэлис хихикнула, уткнувшись в свой рог.

— Каролейя озолотится на этой новости.

Я широко раскрыла глаза.

— А как знатные Дома Тормейла отнесутся к магине в качестве жены сьера Д'Алсеннена?

— Вряд ли им это понравится, но мы на другой стороне океана, и они ничего не смогут поделать, — с огромным удовлетворением ответила наемница.

— Свадьба будет в Солнцестояние? — полюбопытствовала я. — Здесь или в Витранселе?

Если они поженятся быстро, ни один принц не успеет им помешать, и все-таки я считала, что Аллин заслуживает лучшего.

— Нет, свадьба назначена на осеннее Равноденствие. Со всем почтением к Дрианон по старому обычаю. Все сьеры, их дамы и эсквайры приглашены в Витрансель.

— Вместе с их новыми торговыми предложениями, — подхватила я.

— И по дороге они остановятся здесь, дабы воочию убедиться, что эти острова уже нашли своего законного хозяина, — закончила Хэлис. — А кто начнет спорить, пусть бережет свои пятки от магического огня.

— Никто не выкажет свою неучтивость, — хмыкнула я и задумалась. — Через год-другой это место станет очень интересным.

— Особенно если Узара привезет разрешение из Хадрумала, — согласилась наемница. — Ты видела сегодня Гуиналь?

Я покачала головой:

— Кажется, нет.

— Ты ее избегаешь? — обвиняющим тоном спросила Хэлис.

— Она же все время занята, — возразила я, но мой протест звучал неубедительно. — То проверяет, хорошо ли Перид ухаживал за ранеными, пока ее не было, то обсуждает магические соответствия с Узарой.

— Только этим они и занимаются, верно? — Моя подруга ухмыльнулась.

Я покачала головой. Интересно, когда барышня поймет, что веселое удовлетворение на лице Узары по утрам делает такие оправдания неуместными? Тем временем Хэлис не желала оставить меня в покое.

— Надо бы угостить Гуиналь хорошим вином, пока его не выпили. Найди ее и отдай ей эту бутылку. А я раздобуду еды. — Не давая мне раскрыть рот, она вручила вино и ушла.

Стиснув длинное горлышко, я покачала пузатой бутылкой, раздумывая, кому еще ее можно дать. Перид и Шив стояли под ручку возле площадки для танцев, по-доброму шутя с теми, кто пережил пиратов и пытался сейчас веселиться. Гуиналь, вероятно, утешает тех, чьи воспоминания слишком живы и болезненны для плясок. Хэлис права, чума ее побери. Барышня заслужила бутылку хорошего вина. И пока Гуиналь будет пить, она не станет выспрашивать мое мнение об эльетиммском Высшем Искусстве, в которое меня втянула. Пора барышне смириться с тем, что у меня нет никакого мнения, кроме решимости никогда больше не связываться с эфирной магией. Поднимаясь по склону к лесу, я поймала себя на том, что держу бутылку как для драки в таверне. Я взяла ее по-другому. Я не собираюсь вколачивать правду в голову Гуиналь. Я потолкую с глазу на глаз с Узарой, когда он вернется, и попрошу Райшеда обронить пару намеков.

В хижине с парусиновой крышей, где жила барышня, кто-то разговаривал, и я остановилась, не доходя до двери.

— Все твердят, будто знают, что я чувствую, — раздался желчный голос Налдета.

— Откуда им знать? — Гуиналь, как всегда, оставалась бесстрастной. Нет, вру, недавно я видела ее улыбающейся, с румянцем на щеках. Бьюсь об заклад, тот румянец вызвал Узара. — Хотя я так же несомненно была отрезана от своей прежней жизни, как твоя нога. — Меня удивила прямолинейность барышни. — Учись на моих ошибках, и ты избавишь себя от лишних страданий.

— Можно подумать, это так легко, — грубовато возразил маг.

— Это самое трудное, что я когда-либо делала, — резко ответила Гуиналь. — Но единственная альтернатива — отчаяние, а ты не больший трус, чем я.