Я наблюдала за Греном, весело кружащим темноволосую девушку.

— Его это действительно не беспокоит, верно?

— Как я должен пить, когда у меня все руки заняты? — нахмурился Сорград. — Что? Нет, ты же знаешь Грена. В пережевывании прошлого нет будущего, вот что он говорит.

— Разумная философия, — сказала я. — Но будущему не повредит небольшое планирование.

— Слова, призванные согреть сердце Райшеда, — съязвил Сорград.

Я опять не клюнула на его приманку.

— Его отец — каменщик, Град. Составление плана означает, что здание не рухнет тебе на голову.

Мы едва не погибли под обломками, когда все вокруг рушилось. Теперь самое время вернуться к жизни, где наибольший риск — в падении рун, которые могут облегчить мой кошелек.

— Где он? — Сорград окинул взглядом оживленную сцену у воды. — Лучше найди его, не то твой дружок останется без пищи.

— Только не вылакайте все хорошее вино.

Я осмотрела берег. Ни среди танцующих, ни в голодной толпе, собирающейся у костров, Райшеда не было.

— Загляни в усыпальницу, — посоветовал горец.

Островной город Хадрумал

29-е предлета

Полуденная жара висела над Хадрумалом. Солнце било по крышам, высекая серебряные искры из шиферных плит, и заливало теплым золотом каменные стены зданий. Верховный маг стоял у окна, глядя вниз, на оживленный двор. Юные ученики бежали выполнять поручения мастеров. Ученики постарше неторопливо возвращались в свои покои, отягощенные сознанием собственного достоинства и увесистыми связками книг. Фасоны мантий и пристрастие к цветам стихий были общими для всех, но покрой и качество ткани неизбежно отличали потомков богатых семей, чьи родители не захотели отказаться от своего отпрыска, по воле случая родившегося магом.

Одетый без всяких причуд, во дворе мелькал простой народ Хадрумала, не имеющий понятия о возвышенных делах магов. Прачки, служанки, мальчишки-подмастерья приходили и уходили, принося то, относя это, дабы никакие мирские заботы не отвлекали тех, кто наделен привилегией стихийного родства, от изучения тайн своего призвания.

Планир наблюдал, лицо его было холодным. Когда в дверь постучали, он не шевельнулся.

— Войдите.

Узара шагнул в кабинет.

— Верховный.

Молодой маг носил повседневные бриджи из полинявшего бордового сукна, рубаху с широкими рукавами и куртку из буйволовой кожи с костяными пуговицами. И рубаха, и куртка были ему явно велики. С плеча свисала простая кожаная сумка на плетеном ремне.

— Зар, — Планир стоял все так же неподвижно, — я слышал, ты вернулся.

— Всего на один день. Я принес тебе кое-что. — Узара подошел к столу, пустая поверхность которого блестела от усердной полировки. Вся комната, аккуратная, ухоженная, сверкала, точно брошка. — Во-первых, это письмо.

Верховный маг резко повернул голову.

— От кого?

Узара вздрогнул, заметив опасение и надежду на его лице.

— Всего лишь от Темара.

Планир выдавил холодную улыбку.

— Чем я могу помочь сьеру Д'Алсеннену?

— Как я подозреваю, он хочет получить твое разрешение жениться на Аллин. — Узара положил на стол запечатанное письмо. — Темар думает, что должен просить его у тебя.

Планир снова уставился в окно.

— Долг Верховного мага — заботиться о тех, кто ищет знаний и руководства Хадрумала. — Его голос был резким от самообвинения.

Узара вынул из сумки маленькую медную урну и бережно поставил ее на стол. Пузатый сосуд был украшен яркими эмалевыми листьями и птицами, деревянная крышка запечатана воском и обвязана веревкой.

Планир невольно обернулся на легкий стук.

— Ларисса?

— Она спасла бесчисленные жизни. — Узара скорбно посмотрел на урну, потом снял с шеи шнурок. К нему было надежно привязано серебряное кольцо. — Без него мы бы никогда не смогли использовать Высшее Искусство вместе с магией стихий и не спасли бы тех женщин от Олрета.

— Как Верховный маг, я, конечно, должен радоваться, что оно вам пригодилось. — Планир снова отвернулся к окну. — Прости. Я пока не могу оценить всю выгоду от потери женщины, которую я любил и которая погибла такой ужасной смертью.

— Эту урну дала нам Хэлис. Она всегда носила ее с собой, полагая, что рано или поздно ее убьют. — Узара положил кольцо на стол. — Темар хочет назвать один из островов Сатайфера в честь Лариссы. Мы построили усыпальницу, и Лариссу будут вспоминать с почтением, если там будет покоиться ее прах. — Он помолчал в смущении. — Но я подумал, что ты, возможно, захочешь оставить его здесь. Тебе решать.

— Мой последний долг как ее Верховного мага? — с сарказмом произнес Планир, хотя в глазах его читалась нестерпимая боль.

— Твое право как ее возлюбленного, — тихо ответил Узара.

— Это все? — отрывисто спросил Верховный маг.

— Нет. — Узара провел рукой по несуществующим волосам. — Извини, но я попросил Калиона и Троанну присоединиться к нам.

Планир свирепо глянул на него.

— Решил доставить мне полное удовольствие?

Узара расправил свои узкие плечи.

— Я должен сообщить вам кое-что важное, что касается и Верховного мага, и мастеров стихий.

Искра интереса пробилась сквозь горе в серых глазах Планира.

— Неужели мечта Калиона о более тесных связях с Тормалинской империей наконец осуществится, раз Темар понял, что малышка Аллин давно его любит?

Под песочной бородой на лице Узары выступила краска.

— Я тоже надеюсь породниться с тем Домом.

— Ты? — Планир слабо улыбнулся. — Гуиналь дала свое согласие?

— Вообще-то я еще не делал ей предложение, — признался молодой человек.

— Д'Алсеннен — ее законный господин. — Верховный маг пошел к камину, где стояли два кресла с высокими спинками, и жестом пригласил Узару сесть. — Ты должен просить руки барышни у него. Хочешь, чтобы я сказал Темару, что он не женится на Аллин, если откажет тебе? — Эта идея внезапно рассмешила Планира.

— Вовсе нет, — пролепетал шокированный Узара. — Мне и в голову не приходило, что у Темара есть права в этом вопросе.

На лестнице за открытой дверью раздались торопливые шаги.

— А вот и Калион. — Верховный маг поудобнее устроился в кресле, предлагая Узаре сделать то же самое. — Я не сомневался, что ему не потребуется много времени.

Узара пытался принять такую же непринужденную позу, но, не справившись с волнением, сел прямо, словно кочергу проглотил. Слушая в тишине звук приближающихся шагов, он побледнел от решимости.