к Нордрассилу, мировому древу. Совсем скоро произойдёт ключевая точка в истории мира, отчего все остальные события размываются.

Открыв один глаз, огромный бронзовый дракон, непрерывно находящийся в потоках времени и бесконечно отслеживая их, исправляя неточности и отклонения, призвал одного из своих детей.

— Кандлорму, — мысленно обратился он к меньшему дракону, — отправляйся в Восточные Королевства и найди причину изменения потока времени.

— Да, отец, — уверенно заявил тот, и, расправив крылья, полетел к выходу из Пещер Времени.

Жалел уже немолодой дракон лишь об одном, что он не может мгновенно перенестись через потоки времени на нужное место, слишком велик шанс не справиться с искажением и оказаться вне времени, возможно даже частями. Однако, его могучие крылья отнесут его куда надо. Тем более, что такое месяц для вечности?

* * *

Запахи живого леса, пусть и с привкусом разложения из низин, наполняли меня энтузиазмом. Живая, почти нетронутая порчей природа оглушала, особенно после почти гробовой тишины Чумных Земель. Была лишь середина дня, так что за это время я успею улететь достаточно далеко, чтобы любая погоня меня не догнала.

Летя над пышными кронами деревьев, я внимательно смотрел не только на землю, но и вокруг, не хотелось столкнуться с птицей или ещё чем похуже. На земле же мне то тут, то там встречались неприятные следы близости осквернённых земель.

Часть крестьян, видимо, спасаясь от Плети, решили укрыться во Внутренних Землях, чтобы переждать опасное время, но они не учли, что селиться тут никто не хотел не просто так. Несколько сожжённых деревень, выделялись чёрными проплешинами на сплошном зелёном ковре. Спустившись к одной из них, я обнаружил старые следы двупалых ступней на пепле, причём, ни одного тела в уничтоженной деревне не было, даже костей. Вывод напрашивался сам собой.

Продолжая углубляться в лес, я стал замечать древние каменные алтари на холмах, что не зарастали деревьями, и украшения вокруг них в виде примитивных деревянных фетишей. Вокруг алтарей же, костей было много, как животных, так и разумных рас: людей, дворфов, эльфов и даже полуросликов, судя по их размерам. Здесь лучше не задерживаться.

Сумерки укрыли землю под кронами деревьев густой тьмой, но подсветили места обитания разумных. Зависнув на несколько минут на одном месте, я насчитал с десяток стоянок и одно крупное поселение, чьи костры были видны издалека. Красиво, конечно, но лучше выбрать место для ночлега где-нибудь подальше от агрессивных троллей, в чьих лесах я находился. Не то, чтобы я боялся сразиться с ними, но каждый бой — это лишнее время, которое можно потратить на что-то более полезное.

Выбрав место, что находится на максимально отдалении от любого источника света, я с помощью заклинания создал небольшой деревянный домик, где тут же разместился. Стандартный набор из сигнальных чар и нескольких иллюзий, и вот я могу спокойно поспать. Выпустив Фрэки и Азгероса, как дополнительных наблюдателей, мы все вместе мирно заснули, наконец увидев приятные сны.

* * *

Эмили бежала по лесу, не разбирая дороги. Ветки хлестали по лицу, кусты царапали кожу, а корни хватали за ступни, но она не обращала внимания на боль. Марк уже не плакал, лишь сильнее вцепившись за спину, сдавливая горло. Но всё это было неважно, была лишь спасительная темнота и отблески факелов, что несли с собой смерть.

Она не раз видела, как тролли забирают из клеток людей и уводят их куда-то. Никто не возвращался. Теперь она понимала почему. Эти чудовища, лишь по злой иронии наделённые разумом охотились на них, загоняя как дичь, тренируя молодняк, развлекаясь.

Они с младшим братом были последними.

А ведь меньше года назад всё было совсем по-другому. Был весёлый работящий отец, добрая мать и старшие братья, что всегда любили и баловали единственную девочку в семье. Сначала пропал старший из братьев, вступив в армию принца Артаса. Потом заболел отец. Он умер, но ненадолго.

Эмили всегда была бунтаркой, ходила в лес охотиться, стреляла из лука и даже воображала, что она храбрая эльфийская лучница из сказочного Кель’Таласа. Это тогда их и спасло. Охотничий нож вошёл глубоко в череп ставшему ожившим мертвецом отцу, окончательно того упокоив.

Дальше становилось только хуже. Всё больше людей заболевало, после чего они становились нежитью, а потом пришла Плеть. Орда живых мертвецов захлестнула небольшую деревню в предгорьях, а её жители пополнили армию мёртвых. Эмили вновь повезло, ведь дом её семьи стоял на окраине, рядом с их полем, а потому они со средним братом смогли увести мать и младшего в лес, где она знала каждый куст. Выживая охотой и прячась от каждого подозрительного шороха, они выжили.

Следом была встреча с такими же бедолагами, что бежали от нежити и чумы. Лидер беженцев предложил подняться во Внутренние Земли, куда Плеть, по слухам, ещё не добралась. Так они и сделали, пробравшись мимо патрулей нежити, питаясь тем, на что бы даже не посмотрели в прошлые годы, но они справились.

Сначала всё было хорошо, мужчины поставили дома, женщины наладили быт, а сама Эмили изучила окрестные леса, охотясь на дичь. Но спокойная жизнь продлилась недолго. Пришли тролли и небольшая деревня была уничтожена. Дикари хватали всех, кого могли и тащили вглубь леса. Тех, кто погиб, защищая свой новый дом, они разделывали или съедали на месте.

Ужас продолжился, когда их привели в поселение троллей. Всех стариков тут же принесли в жертву на алтарях. Так погибла мать.

Среднего брата забрали в самом начале, он не вернулся.

Теперь пришёл её черёд. Для дополнительного веселья, как она поняла, начав немного понимать грубый язык дикарей, ей вручили брата, что из-за голода и страха почти не двигался и не говорил.

И теперь они гонятся за ней. Она слышит их крики и кличи. Была бы она одна, был бы у неё лук или хотя бы нож. Но ничего этого нет, есть только ноги и те немногие оставшиеся силы, что она сохранила за время сидения в клетке.

Не обращая внимания на боль от содранной кожи на ноге, Эмили бежала, спасая свою жизнь, и жизнь своего брата.

Интуитивно уклонившись от очередного возникшего перед ней дерева, она споткнулась и упала на холодную землю. Зашипев от боли, она открыла глаза и хотела продолжить бежать, когда полная луна осветила сквозь просвет между деревьями то, чего здесь никак не могло