Только вот…

«Тебя не убили, Арчиди».

На самом деле…

До нее дошло, что она чувствует себя хорошо, невероятно хорошо, невероятно цельно. Лучше, чем за последние месяцы, а может, и годы. Шов в боку больше не ныл от боли, остался лишь глубокий зуд заживающей ткани. Мириады синяков и ссадин, которые она собрала, пересекая Пустоши, исчезли. Даже воспоминание о горе, вызванном смертью Эгара, не могло притупить чувство благополучия, переполнявшее ее.

Она зевнула и потянулась, ощущая слабую приятную боль в пояснице. Она почувствовала, что голодна, но это было слабое ощущение, аппетит, а не мучительная потребность. Мысли были ясными и чистыми, голову не туманили остатки кринзанца или угрызения совести. Завеса травы мягко колыхалась вокруг нее в такт ветру, вздымаясь выше головы, закрывая все, кроме неба. Арчет чувствовала себя уютно, как в гнезде, но вместе с тем была готова в ближайшее время отправиться куда угодно. Она хотела осмотреться, понять, что произошло. Она чувствовала себя бодрой и жаждала взяться за дело, при этом не испытывая ни малейшего отчаяния, которое обычно приходило, когда она обращалась к последним резервам сил.

«Странно».

Как будто проснулась поздним солнечным утром рядом со спящей Ишгрим, зная, что впереди у них целый день, полностью в их распоряжении.

«Я возвращаюсь домой, Иш, – подумала полукровка с безукоризненным спокойствием. – Теперь меня ничто не остановит».

Она неуклюже поднялась на ноги и встала по пояс в траве, пытаясь сориентироваться. Попыталась выжать влагу из одного рукава кулаком, но получила лишь несколько капель, невзирая на все усилия – одежда высыхала гораздо быстрее, чем можно было ожидать, и когда она подняла рукав и понюхала его, то почувствовала слабый лекарственный дух, скрывающийся за запахом влажности. Арчет пожала плечами, опустила руку на уровень талии и лениво провела ладонью по колышущейся поверхности травы вокруг себя. Степь простиралась во все стороны, непроторенная как океан. Никаких отличительных черт в пейзаже, или, по крайней мере, ничего такого, что она могла бы сразу заметить…

Арчет замерла вполоборота, вытаращив глаза.

Строение маячило позади – не более чем в пятидесяти ярдах по степи, – и несколько мгновений она не могла понять, на что смотрит. Высокая ломаная кривая двадцати-тридцати футов высотой, просторная внутренняя часть заслонена от солнца, словно две трети огромной разбитой глиняной кружки, валяющейся в соломе на полу таверны. Внутри стены влажно блестели и казались плетеными там, где их текстура проступала на странно размягченных краях…

Они что, тают?

Арчет прищурилась, бросила попытки угадать и направилась сквозь вздыхающую траву к строению. Теперь она знала, что это такое – вспомнила размеры камеры, куда Кормчий загнал их всех навстречу утоплению, все подсчитала и не смогла принять это за совпадение. Но то, каким образом тот купол из твердого сплава превратился в эту опрокинутую оболочку с мягкими краями, все еще было недоступно ее пониманию. Она достигла пространства с примятой – и, как теперь стало видно, обожженной – травой, посреди которого лежал разбитый артефакт. Увидела схожим образом выжженный и расплющенный след, ведущий, как теперь стало понятно, вверх по небольшому склону, у подножия которого эта…

«Оболочка? Камера?»

…перестала катиться?

– Ах, дочь Флараднама. Какие у них теперь планы на тебя.

Ветром принесло едкий химический запах, и слова прозвучали шепотом на ухо, как будто сам ветер внезапно обрел голос, – Арчет развернулась и увидела в пяти футах от себя фигуру в шляпе с мягкими полями и залатанном плаще морского капитана.

– Кто… – Безжалостный прыгнул ей в руку словно во сне. Она моргнула, не помня, как вытащила клинок. – Кто ты такой, мать твою?

Фигура в плаще кивком указала на ее руку с ножом.

– Очень впечатляет. А можешь сделать то же самое со всеми сразу?

Она взмахнула Безжалостным.

– Я задала тебе вопрос.

– Да. Но он прозвучал не очень-то вежливо. Убежден, если ты приложишь чуть больше усилий, то обнаружишь, что ответ тебе известен. А… ну вот, как я и говорил.

Его слова как будто раздвинули занавес на задворках ее разума. Слова Драконьей Погибели, сказанные два года назад в саду прандергальской таверны, и легкий холодок, который, казалось, принесло ветром, когда он их произнес. «Он отовсюду, где вечно будет слышен океан. Резвится с русалками в волнах прибоя и прочее. Плащ и шляпа – что-то вроде символа».

Такавач. Владыка Соленого Ветра.

– Так это ты говнюк, который отравил моего коня?

Ей показалось, что в глазах под полями шляпы вспыхнули крошечные огоньки.

– Не испытывай судьбу, кир-Арчет Индаманинармал. Ты сейчас не очень-то популярна среди членов Темного Двора.

– Тогда чего же ты хочешь?

– Ой, ну прям не знаю. Как насчет толики уважения? Да, если подумать, это было бы здорово. С учетом обстоятельств. Я ведь не слишком много прошу, верно? Чтобы мы, два бессмертных существа, друг друга уважали?

Арчет пожала плечами.

– Уважение надо заслужить.

– Заслужить? – Шепот, переходящий в хриплую ярость. – Заслужить, блядь? Ты, наглая сучка-полукровка. Знаешь что? Я сдаюсь. Нет, правда. С меня хватит. Честное слово. Это слишком тяжело. Вся эта херня не стоит усилий. Поверить не могу, что ты сейчас такое сказала. Мне, богу-демону, благородному члену Темного Двора. Я, блядь, пытаюсь тебе помочь. – Одной рукой он сердито рубанул по траве, достигающей пояса. Что-то сверкнуло, какой-то яркий осколок, и высокие кивающие стебли усохли и задымились там, где прошла рука Соленого Владыки. – Мы бегаем туда-сюда, отвечаем на молитвы. Мы исполняем желания и швыряемся милостями, пытаемся по ходу дела уравновешивать всякую хрень – потому что, вот так сюрприз, если нарушить равновесие, ни хуя не работает как надо, – и в конечном итоге, после всех гребаных усилий, когда наконец-то даешь о себе знать, являешься, о чем тебя просил каждый долбаный верующий на протяжении последних десяти тысяч лет, – получаешь взамен… вот это?! Знаешь, как такое называется, дочь Флараднама? Сраная неблагодарность – вот как.

– Я не молюсь. Ни тебе, ни кому-либо другому.

– Я и не говорил, что молишься. – Соленый Владыка, казалось, немного успокоился. – Молитва – это гобелен, система разрешений, вшитых в мир Стерегущими Книгу. Способ войти. Это рычаг, который достигает всего и касается всех. Чтобы проникнуть в твое гнусное, зацикленное на самой себе существование, мне не нужно, чтобы молилась ты. Всегда есть кто-то еще.

– Стерегущие Книгу?

– Забудь. Эта хрень не имеет значения. И вообще, я с тобой не разговариваю. Валяй, верши свою дурацкую непродуманную месть за погибшего друга, и поглядим, как далеко ты продвинешься. Поглядим, как близко ты подберешься к шаману Полтару, прежде чем один из кошмарных подарков, которые достались ему от Келгрис, тебя прикончит.