Бэлль захихикала. Она мало знала Гарта, но все говорили, что, если его рассердить, он вышвырнет буяна на улицу. Мог выглядела старше своих лет, носила убогую одежду и редко кому перечила.

Благодаря любви Мог расцвела и обрела уверенность в себе. Вернувшись из Франции, Бэлль настояла на том, чтобы Мог носила более модные вещи, которые подчеркивали бы ее аккуратную невысокую фигуру. Она уже не зачесывала волосы так гладко и не стягивала их сзади так туго. Они были блестящими, как конские каштаны, и она укладывала их в более мягкий узел. Когда Мог распускала волосы и расчесывала перед тем, как ложиться спать, ей нельзя было дать больше двадцати пяти лет.

Когда все усаживались за стол, к Бэлль подошла Лизетт.

— Ты сегодня такая нарядная, — произнесла она со своим очаровательным французским акцентом. — Неудивительно, что Джимми глаз с тебя не сводит.

Бэлль засмеялась. Она рассказала Лизетт о Джимми, когда лежала в лечебнице после ужаса, пережитого у мадам Сондхайм, и Лизетт была уверена, что они предназначены друг для друга.

— Здесь не слишком много незамужних женщин, чтобы составить мне конкуренцию, — усмехнулась Бэлль.

— Твоя правда, но даже если бы они и были, ты бы все равно безраздельно владела его вниманием, — настаивала Лизетт.

— Как Жан-Пьер освоился в новой школе? — поинтересовалась Бэлль. Ной и Лизетт всегда заводили разговор о Джимми, и ей это уже порядком надоело.

— Он так счастлив! — с искренней радостью произнесла француженка. — Он так же хорошо говорит по-английски, как и я. Жан-Пьер хорошо читает и любит складывать числа.

— А ты рада, что переехала в Англию?

— О да! Я совершенно не скучаю по Франции, разве что по хорошему вину и еде. Мясник на днях сказал: «Вы, французы, такие переборчивые».

Обе засмеялись. Ной рассказывал, как Лизетт выбирает в магазинах фрукты и овощи. По негласной договоренности они никогда не обсуждали обстоятельств своего знакомства. Все полагали, что их познакомил Ной, и только Мог, Гарт и Джимми знали правду.

— Сегодня на столе самые вкусные английские блюда, — заверила француженку Бэлль. — Ростбиф с различными гарнирами.

Девушка рассказала Лизетт, что ее мать выступила поручителем, чтобы она могла арендовать магазин.

— Ты должна прийти на открытие, — пригласила Бэлль. — Яви свой французский шарм и покажи местным дамам, как нужно носить модные шляпки.

Лизетт подалась вперед и расцеловала Бэлль в обе щеки.

— Для нас обеих черная полоса осталась в прошлом, — прошептала она. — Ты подарила мне Ноя, и я надеюсь, что вскоре ты поймешь: Джимми — твоя судьба.

Почти три часа спустя, после обильного угощения и большого количества выпитого вина, гости проводили Мог и Гарта на вокзал и помахали им на прощание, когда они сели в поезд до Фолкстоуна. Мог выглядела как конфетка в кремовом жакете и прямой юбке, которая едва касалась ее новых кожаных коричневых ботинок на невысоких каблучках. Бэлль сделала ей фетровую шляпку кремового цвета с тесьмой-косичкой из кремовых и коричневых лент.

Когда поезд тронулся, гости разошлись. Большинство из них отправились на другую платформу — ожидать поезд до Чаринг-Кросс.

Джимми и Бэлль вернулись в «Железнодорожный», чтобы расплатиться с официантами, которые остались убирать посуду со столов.

— Будет странно возвращаться на Ли-парк одной, — заявила Бэлль, когда они покинули вокзал. — Я привыкла, что Мог всегда рядом со мной.

— Мне кажется, Энни надеялась, что ты поживешь у нее, — признался Джимми. — Она выглядела такой несчастной, когда прощалась.

Энни уехала раньше, потому что должна была приготовить ужин для своих постояльцев.

— По-моему, ты ошибаешься. Она немного ревнует меня к Мог. Разве не благородно с ее стороны помочь моим мечтам осуществиться? — Бэлль уже всем рассказала об этом во время свадебного завтрака. Кроме всего прочего, ей было приятно показать свою мать с более выгодной стороны.

— Ты этого заслуживаешь, — ответил Джимми. — Ты сама себя не узнáешь, когда у тебя будет столько места, чтобы делать шляпки. Они уже завоевали Ли-парк!

Бэлль начала мастерить шляпки шесть недель назад. Шесть шляпок лежало на коробках с отделочными материалами. Гостиная напоминала мастерскую.

Джимми и Бэлль вернулись в гостиницу и увидели, что официанты уже собираются уходить. Джимми расплатился с ними, поблагодарил за все и закрыл дверь.

— Помогите! — Бэлль сделала испуганные глаза. — Я наедине с мужчиной!

— А я запер дверь, — с вожделением произнес Джимми. — Сейчас я буду тебя домогаться.

— Прошу вас, не надо! — взмолилась она и побежала в кухню. — Я всего лишь невинная служанка, и если вы меня испортите, кто тогда возьмет меня в жены? — обернувшись через плечо, крикнула Бэлль.

Джимми побежал за ней и подхватил ее на руки.

— Отпустите меня, господин! — взмолилась девушка.

Она знала, что это всего лишь игра. Ей казалось, что их тела — одно целое. Бэлль обняла Джимми за шею и притянула его к себе, чтобы поцеловать.

Его губы были маняще теплыми и мягкими, а когда кончики их языков соприкоснулись, Бэлль почувствовала, как по ее телу прокатилась дрожь желания — такого она от себя не ожидала. Один поцелуй плавно перетек во второй, потом еще в один. Время, казалось, остановилось. Они жадно ловили губы друг друга.

Первым отстранился Джим. Он покраснел и тяжело дышал.

— Вы должны убрать от меня руки, — шутливо произнес он. — Или я не ручаюсь за последствия.

— А какие могут быть последствия? — спросила Бэлль, стыдливо улыбаясь.

— Вам придется выйти за меня замуж.

Он как бы невзначай предложил ей пожениться несколько месяцев назад, когда они гуляли по Гринвичу, и с тех пор эту тему больше не поднимал. С того дня как Бэлль и Мог переехали в Ли-парк, они с Джимми и Гартом виделись только по воскресеньям, и Бэлль поняла, что ей по-настоящему не хватает Джимми, но упорно отказывалась верить в то, что он может стать для нее не только добрым другом.

Но сейчас, после его поцелуев, она уже не была в этом так уверена.

— Бэлль, я люблю тебя, и всегда любил, — нежно произнес Джимми. — Пока тебя не было, я встречался с другими девушками, но они ничего для меня не значили. Я всегда думал только о тебе. Но теперь настало время проводить тебя домой. Рискну сказать, что мы оба находимся под впечатлением от свадьбы, и к тому же прилично выпили, а я не намерен выставлять себя еще бóльшим глупцом и докучать тебе своей любовью.

— Ты не выглядишь глупо, — заверила его Бэлль. — Поцелуй меня еще раз перед уходом.

Джимми подхватил ее на руки и стал целовать до тех пор, пока она не почувствовала, что вот-вот лишится чувств от желания.