В июне жара усилилась: средняя температура месяца была такой, как в Египте. Дождями даже не пахло. Начались пожары. Горели и выгорали целые сёла. Такая же жара и засуха продолжалась и в июле.

26 июня 1921 г. газета "Правда" сообщала о том, что по всей России голодает 25 миллионов человек. Люди пухли от голода, у всех клочьями лезли волосы, даже говорить они уже не могли, а лишь натужно ныли.

Вот как, к примеру, 8 октября 1921 года писала об этом симбирская большевистская газета "Заря":

"Голодные дети ходят как скелеты, косо, головой вперёд, оставляя туловище и ноги позади, ходят, наклонившись к земле кривым углом. Пухнут, понимаете, пухнут, а потом умирают. Ужас!"

В своём коллективном письме в Москву поволжские крестьяне писали:

"В тысяча девятьсот двадцать первом году на наших полях выросло только одно растение — голод".

Когда надежды на урожай окончательно рухнули, люди стали собирать всё, что было возможно есть. В пищу шли неочищенные колосья, солома, лебеда, колючка, жёлуди, корни, опилки, глина, известь, выветрившиеся кости. Всё это перемалывалось или толклось в ступе и вместе с водой и добавленной "для связи" щепоткой ржаной муки вымешивалось в тесто, из которого пекли то чёрные, как земля, то зелёные, как трава, горькие лепёшки. У людей, которые ели эти лепёшки, животы раздувались и становились багровыми.

Шли жуткие вести о людоедстве. Со всех концов страны в Москву посыпались обращения с просьбой о немедленной помощи. Ленин без устали рассылал ответные телеграммы: "Советской властью принимаются самые спешные и решительные меры. Повсеместно объявлены сборы. На днях к вам выедут уполномоченные". Но помощь из Москвы оказывалась мизерной. Голод свирепствовал всё больше. Эпидемия тифа, развившаяся от массового поедания падали, косила людей тысячами. Мертвецы валялись на центральных улицах городов. Деревни почти полностью вымирали.

Владимир Ленин, писатель Максим Горький, Георгий Чичерин, народный комиссар иностранных дел РСФСР писали письма мировому сообществу с просьбой помочь голодающим и умирающим россиянам. Чичерин направил письмо Фритьофу Нансену в Нансеновский комитет, помогавший многим нуждающимся людям из разных стран. Настоящая слава к Нансену как к общественному деятелю пришла тогда, когда он добился от советского правительства возвращения из Сибири 200 тысяч военнопленных. Известный полярный исследователь воспринял это обращение, как собственную боль. Нансен тут же поехал в Россию, посетил самые отдалённые уголки и пришёл к выводу, что цифры, названные советским правительством, несколько заниженные. По его подсчётам, голодало в России около тридцати миллионов человек. В 1921 году он объездил Лондон, Париж, Женеву, Гаагу, Стокгольм, Вашингтон и везде пытался организовать комитеты для помощи голодающим россиянам. Москву и охваченные голодом районы России он посещает множество раз. Сотрудники его миссии работают среди холеры, чумы, малярии, от тифа умирают 10 из 60 добровольных помощников, да и сам Нансен едва избегает смерти. Наконец, он добивается разрешения выступить с трибуны Лиги наций в Женеве 12 ноября.

— Во имя человечества, во имя всего, что для вас свято, я апеллирую к вам, имеющим жён и детей. Я хочу, чтобы вы поняли, что значит видеть миллионы гибнущих женщин и детей. С этого места я обращаюсь к правительствам, к народам, ко всему миру и зову на помощь. И я спрашиваю: найдётся ли здесь, среди вашего собрания, хоть один человек, который посмеет сказать, что он скорее готов допустить гибель двадцати миллионов человек от голодной смерти, нежели окажет помощь советскому правительству?.. Правда ли, что в настоящий момент правительства никак не могут выделить пять миллионов фунтов? Они не могут сообща набрать эту сумму, а ведь она составляет лишь половину того, во что обходится постройка одного боевого корабля!.. Я требую от этого собрания ответа на мой вопрос...

Ответ ему был дан тут же устами сербского (! — как ни странно это звучит, учитывая историческую взаимосвязь двух государств и двух народов, Сербии и России) делегата Сполайковича:

— Я предпочёл бы, чтоб вымер весь русский народ, чем рискнул бы оказать какую бы то ни было поддержку советскому правительству!

Лига же Наций вынесла окончательное постановление: в отпуске средств отказать.

И тем не менее, слова Фритьофа Нансена возымели действие. На его имя со всего света хлынули пожертвования голодающим России. Был создан Международный комитет помощи России, куда вошли 22 Союза милосердия со всего мира (поучаствовал в этом даже Ватикан), возглавил который Нансен, а среди его членов были такие личности, как Альберт Эйнштейн, Анатоль Франс, Бернард Шоу, Линкольн Стеффенс.

Естественно, советское правительство не имело никакого морального права отказываться от этой милосердной акции, но Ленин быстро оценил создавшуюся ситуацию и распорядился создать Всероссийский комитет помощи голодающим, имевший право организовывать за границей филиалы. Возглавили комитет некие Прокопович, Кускова, Кишкин, кстати, сторонники кадетской партии. В кремлёвском обиходе комитет этот называли по начальным слогам фамилий руководителей — "Прокукиш". Впрочем, Ленин прекрасно понимал, что представители этого комитета тешили себя надеждой на то, что создавшаяся ситуация поможет свергнуть большевиков. (Один раз в российской истории такое уже было — двухлетняя засуха и неурожаи, а вследствие этого и страшный голод помогли противникам руками Лжедмитрия свергнуть не успевшую утвердиться на российском престоле династию Годуновых.) Поэтому, с другой стороны, по поручению Исполкома Коминтерна, был создан так называемый Межрабпом (Комитет международной рабочей помощи), занимавшийся тем же самым, но уже снизу, непосредственно через профсоюзы и рабочие комитеты. Возглавил Межрабпом Вильгельм Мюнценберг, бывший председатель Социалистического, а затем и Коммунистического Интернационалов молодёжи, тот самый, которого Ленин в апреле семнадцатого года хотел привлечь к переговорам по поводу выезда группы большевиков из Швейцарии в Россию. Комитеты помощи голодающим Поволжья были образованы во многих странах мира. Даже буржуазные правительства, не признававшие советское правительство красной России, не могли с безразличием наблюдать за всем этим. Так, английские профсоюзы направили в Россию целую экспедицию, а американская компания АRА (Американская администрация помощи), которую, кстати, возглавлял министр торговли и будущий президент США Герберт Гувер, в тот же Симбирск 16 октября 1921 года отправила первый состав продовольственной помощи из 29 вагонов. Разгрузкой эшелона, боясь мародёрства, руководили сами же американцы. В вагонах были мука, рис, рыба, мясо, какао. Причём, помощь предназначалась не только детям, но и взрослым и на тех же условиях, на каких АRА действовала в десяти других странах Европы, где после окончания первой мировой войны были накормлены три с половиной миллиона детей.

Поняв, что американцы не шутят и, в случае неприятия их условий, они от помощи откажутся вовсе, Ленин написал письмо Чичерину:

"Ввиду того, что подлые американские торгаши хотят создать видимость того, будто мы способны кого-то надуть, предлагаю формально предложить им тотчас по телеграфу от имени правительства за подписью Каменева и Чичерина (а если надо, и моей, и Калинина) следующее: