Советского Союза (политиков, дипломатов и военных), а также народ нашей страны за постоянное и надежное оказание реальной помощи и поддержки Анголы, особенно в создании национальных Вооруженных сил, укреплении экономики и упрочении положения страны в международном сообществе. Он с возмущением высказался о происках внутренней и внешней контрреволюции и охарактеризовал состояние Вооруженных сил и органов государственной безопасности. Его оценки были уверенно положительные. Подчеркнул большую роль кубинских войск как стабилизирующего фактора. Потом посоветовал нам посмотреть некоторые части, в том числе 13-ю десантно-штурмовую бригаду, которую он недавно посетил.

Особо благодарил генерала Константина за его труд в создании Вооруженных сил, что было приятно слышать.

Затем задал несколько уточняющих вопросов, кстати, высказал свое удивление тем, что в моем докладе прозвучали исключительно точные цифры, хотя они и назывались по памяти. «Это убеждает еще раз меня в том, что в Советском Союзе очень внимательно и детально занимаются Анголой», – заключил Душ Сантуш. Мы договорились, что по окончании моей работы в стране я к нему зайду еще раз. Вскоре мы с президентом расстались.

Вернувшись к себе, мы вместе с Константином Яковлевичем кратко подвели итог визита к Душ Сантушу, обменялись мнениями о его персоне. Позвонив кубинцам и убедившись, что договоренность о встрече остается в силе, мы после обеда поехали к кубинским друзьям. Оказалось, что они со своим штабом находятся неподалеку от резиденции президента. Здесь же у них стоит и какая-то боевая часть. Кроме уже знакомых мне по встрече на аэродроме заместителя министра обороны Кубы, а также командующего кубинской группировкой в Анголе генерала Поло я встретился с членом Политбюро ЦК Компартии Кубы, секретарем ЦК товарищем Рискетом. Своей бородой, усами и шевелюрой он смахивал на Фиделя Кастро.

Возможно, умышленно подражал ему. Рискет отвечал персонально за состояние дел в их группировке войск в Анголе. Поэтому здесь он был частым гостем. Штаб кубинских товарищей располагался в небольшом военном городке, состоял он из одно- и двухэтажных зданий, построенных, очевидно, из легких сборно-щитовых блоков. Но все выглядело очень аккуратно. Дизайн был на высоте. А наша встреча, как и подобает друзьям, была душевной. Однако при разборе ситуации в стране возникли споры, в том числе и по принципиальным вопросам. Например, я был не согласен с тем, что кубинские воинские части ни при каких обстоятельствах не должны вступать в боевые действия, за исключением случаев прямого нападения на кубинцев.

Они же ссылались на указание своего политического руководства.

Как позже мне пояснил генерал Курочкин, кубинцы очень болезненно воспринимают гибель своих соотечественников (как, кстати, и американцы), поэтому у них есть указание участия в боевых действиях не принимать.

Обсуждая эту проблему с Рискетом, я спросил его:

– Представим гипотетически ситуацию, когда речь будет идти о судьбе страны: или – или!

– Если дойдет до этого, – сказал Рискет, – то контрреволюции надо перешагнуть через кубинские войска.

– Зачем же через них перешагивать? Они ведь аэродром, телецентр, порт, телеграф, почту, банки, правительственные дома не охраняют. Это все в ведении ангольских войск и специальных органов.

– Но президент, его резиденция, фактически нами охраняется тоже.

– Верно, но президент превратится в формальную фигуру, если у него отберут все, а армию разобьют.

– Думаю, что до этого не дойдет, – успокаивал и себя, и других Рискет.

Было очевидно, что в статус кубинских войск надо внести что-то дополнительно. Тем более что наши советские военные советники, которые действовали по всей вертикали – от Министерства обороны и Генерального штаба до бригады включительно, обязаны были воевать вместе со своими подопечными.

Были у нас вопросы и по части оснащения вооружением и техникой ангольской армии и кубинской группировки войск в Анголе – кубинские военачальники здесь, на месте, без ведома своего политического руководства сами устанавливали, что из присылаемого Советским Союзом давать Анголе, а что забирать себе. Это вызывало различные недоразумения. Но совместными усилиями все вопросы удалось разрешить и все поставить на место.

Итак, оговорив со всеми порядок наших действий, мы отправились в путь – знакомиться с армией на месте. Фактически мы побывали во всех военных округах и в двух-трех бригадах каждого округа, посетили отдельные бригады (типа 13-й десантно-штурмовой), Главкомат ВВС и Главкомат ВМФ, а также различные базы центра. Одни были подготовлены лучше, другие – послабее. Но в целом это были войска, способные дать отпор врагу. Это нас, конечно, очень обрадовало. Особое впечатление оставили войска 3-го, 4-го и 5-го военных округов, расположенных на юго-востоке и юге страны, то есть на основных оперативно-стратегических направлениях, откуда может быть реальное нападение войск УНИТА или ЮАР.

Кстати, находясь на юге в оперативных границах 5-го военного округа, мы остановились в гостинице в Лубанго. В это же время там остановился и руководитель СВАПО Нуема. Он узнал, что наша группа базируется в этом городе, и через администрацию гостиницы предложил мне встречу. И она состоялась. Говорили мы в присутствии двух переводчиков – у меня был переводчик с русского на португальский, которым пользовались ангольцы, а у него – с португальского на английский. Нуема говорил только на английском.

Это был ниже среднего роста, поджарый, но крепкий негр, с коротко стриженными седыми волосами. Все лицо в морщинах, и не столько от возраста, сколько, очевидно, от пережитых испытаний. Человек высокого интеллекта и культуры. Проблемы, о которых он говорил, подход к ним, оценки событий и взгляды на перспективу – все подтверждало это. Несмотря на то что большая часть его жизни проходит в пустыне, лесу, саванне среди полудиких племен, это – еще раз подчеркиваю – исключительно культурный человек. Его манера держаться и говорить свидетельствовала о его достоинстве. Он охарактеризовал обстановку, весьма резко отозвался о мракобесии юаровской администрации и военщины, для которых решения ООН ничего не значат: они продолжают физически уничтожать СВАПО. Он выразил убеждение, что действия этих «презренных стервятников» (так он назвал администрацию ЮАР) ожидает крах, а народ Намибии, безусловно, добьется независимости. Поблагодарив за ту помощь, которую оказывают Советский Союз и Анголе, и СВАПО, он высказал ряд пожеланий, которые я обещал выполнить по возвращении в Москву и которые действительно были выполнены, но не мной, а генералом армии П.И. Ивашутиным – это по его линии. Во время поездки по войскам мы не только присутствовали на занятиях (в основном с боевой стрельбой), не только беседовали с военнослужащими различных категорий, но и интересовались условиями жизни и быта. Так было в одной из бригад 5-го округа. Окончив здесь свою работу, я поинтересовался условиями жизни наших офицеров-советников. Тогда они пригласили меня, генерала