Сотворить заклятье надо в тот самый миг, когда Тейзург покинет Сонхи через Врата Перехода. Согласно теории, изложенной в засекреченном старинном трактате, оно его тотчас настигнет и на энный промежуток времени лишит способности гулять из мира в мир. Он после этого не сможет ни открыть свои собственные Врата Перехода, ни воспользоваться чужими. Так и останется в мире, который лежит за порогом, – до тех пор, пока заклятье не рассеется.

Оно не вечное, это один из его минусов. Другой минус – то, что необходимо подгадать момент: в первые секунды, как объект шагнул за порог, а Врата еще не успели закрыться. Ни раньше, ни позже, иначе не подействует. И, наконец, третий минус – силы оно требует немерено, в особенности для такого непростого клиента, как коллега Тейзург. Придется работать всем Сокровенным Кругом в полном составе, с участием большого числа кормильцев, которые обеспечат неограниченный приток силы из Накопителей.

Ответственным за соблюдение конспирации, за безопасность достопочтенных заговорщиков, а также за сбор информации о передвижениях и планах коллеги Тейзурга назначили Шеро Крелдона. Кому «светильники дивной красы», а кому все шишки в случае провала.

Воздух в подземелье у джуба был затхлый, словно в склепе, вдобавок к нему примешивался крепкий запах человеческого пота. К низким сводам лепилось несколько шариков-светляков, тускло-желтых с прозеленью, для людских надобностей ненадежных, как и все, что наколдовано волшебным народцем. Когда хозяин, которого звали Кармукул, выходил из помещения, шарики гасли, но Суно достал из кладовки магическую лампу, которая таких фортелей не выкидывала.

Вместо постелей ворох тряпья на полу. Утвари почти нет – зачем она джубу, который обедает ползающими по стенам мокрицами, пауками, жуками и мелкими ящерицами, хватая их своим длинным хоботком? Маг с амулетчиком получали пищу и воду от алендийских коллег через кладовку.

Кармукул время от времени отлучался, чтобы проверить, нет ли поблизости ищеек, которые могут помешать Игре. Целебное ожерелье его не интересовало, до царицы Лормы ему не было никакого дела. Главное – нескончаемые партии в сандалу с наконец-то обретенным достойным противником. Стук кубика, сопутствующие заклинания, передвижения лакированных деревянных фигурок по замысловато раскрашенным доскам. Суно тоже играл с долей энтузиазма, настроение у него было приподнятое: Зинта нашлась, и с ней все в порядке, а Фроклет со своими людьми на днях доберется до Гунханды. Задание, можно считать, выполнено, эта демонова командировка скоро закончится… Однако расслабляться раньше времени не стоило: бывает, что неприятности тебя настигают как раз под занавес.

Казалось, лес смотрит на них сразу со всех сторон – с колючих лап громадных мрачных елок, из раскидистых крон лиственных деревьев, из гущи высокой темной травы, среди которой попадалось множество синих, лиловых, розовых, желтых, белых цветочков, мелких, как рисовые зернышки. Неспроста его называют Глазастым. Глаз тут хватает – и птичьих, и беличьих, и еще всяких разных.

Несмотря на свою врожденную ловкость, Хеледика то запиналась о присыпанный хвоинками торчащий корень, то оступалась в ямку, то влипала в почти незаметную паутину меж кустов орешника. Магическую ловушку она бы почувствовала – но это было не волшебство, а здешняя жизнь.

В настоящем лесу она была всего-то второй раз после своей прошлогодней вылазки к Лилейному омуту в Ларвезе и ходить по чащобам не умела. Лучше бы ей шагать впереди, чтобы не выпускать из поля зрения клубок, который дороги не разбирает, но она в конце концов сдалась и уступила место Дирвену. Условились, что в случае чего тот сразу поймает путеводный артефакт. Главное, чтобы клубок не закатился в овраг или, еще хуже, в озерцо из тех, что потаенно блестят в космах травы и под вздыбленными заплесневелыми корягами.

Выполняя задания Ложи, Дирвен за последний год где только не побывал, для него лес был не в диковинку. Он то брал высокомерно-покровительственный тон и цедил что-нибудь презрительное: «На вас, девиц, ни в чем нельзя положиться», то, словно внезапно вспомнив, куда и зачем они направляются, начинал разговаривать с ведьмой сбивчиво, с тревогой и детской надеждой.

«Одно слово – мальчик!» – фыркнула про себя Хеледика.

Она выросла в закрытой общине песчаных ведьм и к мужчинам относилась без заведомого почтения. По-разному относилась, смотря что за человек. Если Суно Орвехта или Кемурта она уважала, то какой-нибудь менее достойный представитель противоположного пола мог бы изрядно расстроиться, узнай он, как холодно, трезво и едва ли не цинично оценивает его эта изящная девушка с глазами кошачьего разреза и сдержанными манерами.

Пласохи, лесные твари, похожие на больших неопрятных ворон с восковыми человеческими личиками и наводящими оторопь когтистыми лапами, быстро почуяли, что меж этими двоими согласия нет. Они увязались за парочкой ближе к вечеру и сопровождали ее, хоронясь среди ветвей.

Ведьма и амулетчик – не добыча, к тому же те вскоре заметили их присутствие, но вдруг они рассорятся до смертоубийства? Тогда можно будет напиться теплой крови. У пласох, проживших на свете достаточно долго, на людскую вражду отменное чутье. Вражда – это хорошо, это еда. Впрочем, самые мудрые сразу поняли: раз парень и девушка идут вместе за клубком, вряд ли они станут друг друга резать. Во всяком случае, до тех пор, пока не найдут то, что ищут.

Весь первый день Хеледика испытывала легкое головокружение от непривычных запахов и несметного множества мелких деталей. Пахло травами, елками, птичьими гнездами, прелой хвоей, звериными норами, пометом, шишками, смолой, древесно-земляной сыростью, и все это смешивалось в один сложный аромат, а такого, что цепляло взгляд, вокруг было куда больше, чем в пустыне или даже в городе. Глазастый лес зачаровал гостью из далекого Олосохара без всякого волшебства.

Когда елки совсем почернели, и все вокруг начала заволакивать холодная лилово-серая мгла, остановились на ночлег.

У торговца старьем, который, сам того не зная, довез их до Рунды, они купили три теплых походных солдатских плаща (один для Сонтобии) и в придачу удобные шаровары Хеледике. Ее спутник по поводу шаровар заметил с одобрением: «Ага, сразу видно, что ты настоящая девчонка, не парень!» Что он этим хотел сказать – что парни по лесу, вдали от людских глаз, в юбках разгуливают? Когда ведьма поинтересовалась, Дирвен замялся и буркнул, что все равно он девчонкам не доверяет, а то они все у тебя выспросят и потом против тебя же это используют. Мол, один раз он уже обжегся, больше его такими штучками не проведешь. Хм, кого же он имеет в виду: ее или Хенгеду из овдейского министерства благоденствия?

Сложив из камней посреди поляны круг для костра, принялись собирать сушняк.

У них были с собой сваренные вкрутую яйца, булка хлеба, сухари, гирлянда овдейских копченых колбасок, кусок подсохшего сыра, мешочек с чаем и колотый сахар. Этого должно хватить. У пшоров брать еду нельзя, даже если подвернется возможность что-нибудь стащить. Тот, кто их яств отведает, далеко не уйдет.

Когда ведьма увидела под елями несколько крупных грибов, глаза у нее вспыхнули: если неядовитые, а уж с этим она разберется, можно поджарить на веточке… Их коричневые шляпки соблазнительно выглядывали из прошлогодней хвои – а потом они все разом как выскочили, осыпав отпрянувшую девушку сухими иголками.