Молодой суриец тревожно озирался. Оставалось только гадать, почему он не надел матхаву, чтобы остаться неузнанным. Изможденное лицо его спутника цветом напоминало заплесневелый пергамент.

Чуть позже Суно понял, что несчастный Онсур нарочно попался им на глаза. Похоже, их все-таки выследили и теперь пытаются загнать в западню, которую подготовили заранее. Что-то очень дрянное их ждет, если они двинутся по навязанному маршруту, а значит, надо уходить куда угодно, только не туда, где якобы «путь свободен».

– Напролом, – бросил Суно, мотнув головой в сторону обветшалого глинобитного забора.

Пусть Зомар – это не Дирвен, у него хватило силы на то, чтобы с помощью «Стенобоя» одним махом пробить лазейку подходящих размеров.

Замелькали выгоревшие на солнце тряпичные навесы, чадящие жаровни, столы с закопченной дедовской утварью, чаны, полные замоченного с мыльной глиной белья, шарахающиеся с дороги куры. Вслед неслись испуганные возгласы и ругань.

Очередной пролом вывел на улочку с чайной, возле которой топтался угрюмого вида джуб в долгополом аснагисском кафтане, чинно застегнутом на все пуговицы, и с доской сандалу под мышкой. Суно остановился рядом с ним и, тяжело переведя дыхание, тоном знатока произнес:

– Хороша доска, и фигуры, наверное, хороши. Благородная старина! Эх, так и тянет сыграть…

Зомар в первый момент уставился на него шокированно – по-видимому, решил, что маг тронулся умом. А джуб подскочил на месте, и его длинный хоботок, перед тем меланхолически болтавшийся, свернулся в крендель.

– Сыграть? Ты хочешь сыграть?! Не врешь? – гнусавый голос задрожал от вспыхнувшего предвкушения.

– Сыграть-то хотелось бы, да нам погоня наступает на пятки. А было бы, где спрятаться, чтобы никто не помешал, на такой знатной доске сыграл бы с удовольствием.

– Идем со мной! – маленькие черные глаза джуба на баклажанно-фиолетовой физиономии азартно вспыхнули. – Спрячемся да сыграем разок, а потом еще разок, и по третьему разу, да и по четвертому…

– Он с нами, – предупредил Суно, кивнув на Зомара.

Влетевшая в переулок погоня – двое амуши под личинами и четверо головорезов-наемников, которых те прихватили с собой в качестве живого щита, – никого там не застала.

Завтра в Сонхи. По словам Эдмара, «там все уладилось, хотя и не к общему удовольствию». Зинта еще бы тут пожила, но надо связаться с Суно, да и пациенты ждут. Когда-нибудь потом она снова здесь побывает: в этот мир хочется вернуться.

Вместе с Нейвирол, своей провожатой, она сидела в чайной – если по-здешнему, то в кафе, – на плоской крыше высоченного, как во сне, дома. Снизу кажется, что он достает до неба, поэтому такие постройки называют небоскребами. А если смотреть сверху, вокруг раскинулся позолоченный солнцем город, сияют стеклянные здания, похожие на причудливые сростки кристаллов, меж них круглятся белые и серые купола, напоминающие гальку на морском берегу, кое-где над скоплением крыш высятся башни, окутанные переменчивыми цветными миражами, снуют летучие экипажи. Зинта глядела на это со стороны, а интересно было бы пожить тут по-настоящему.

Нейвирол была незийка – представительница местной людской расы. Гладкая серая кожа, собственных волос нет, вместо них роскошный парик: копна серебристо-белых локонов длиной до талии, с пышной косой челкой. В заостренных ушках по две пары сережек-колечек с мелкими самоцветами.

В первый день Зинта гуляла с Тиной, потом была нанятая Эдмаром Дигна – чернявая, как сурийка, худая, словно ее морят голодом, вертлявая, суматошная, с очень живым нарочито-выразительным лицом. Наверное, Зинта, сама того не заметив, что-то не то ей о себе сболтнула, да может, и не единожды. Что не надо ничего лишнего говорить об Эдмаре – это она помнила накрепко, другое дело насчет себя… Оказалось, Дигна давно уже мечтала переселиться в какой-нибудь магический мир.

– Когда Эдвин три года назад исчез и все думали, что его убили, – он же попал к вам, правда? Я ведь угадала? А там у вас он стал попаданцем и магом, это мегакруто! То-то все заметили, до чего он изменился… Я тоже хочу попасть к вам и стать попаданкой. Ты поговори с ним, замолви за меня словечко, а? Я пока закажу себе дырчатый доспех со стразами, чтоб он подходил к моему новому блестящему бикини… У вас ведь такое носят? Слушай… – она понизила голос до таинственного шепота. – У вас там, часом, не ходят пророчества о какой-нибудь потерявшейся принцессе или богине?

– Кажется, нет… А почему доспех должен быть дырчатым?

– Чтобы купальник оттуда просвечивал, это красиво.

После того как Зинта «замолвила словечко», Дигну сменила воспитанная флегматичная Нейвирол.

– Куда ты ее дел? – встревоженно спросила лекарка.

– Сплавил. Не беспокойся, ничего страшного, это в ее интересах. Она забавная, пусть живет. Бегать по Сонхи в дырчатом доспехе на голое тело я пожелаю разве что злейшему врагу.

Сейчас Зинта с ее провожатой пили кофе под названием «капучино» и любовались с поднебесной высоты огромным ярким городом. Здание было большое, крыша – все равно что площадь, столики под зонтиками стояли островками. По соседству устроилась компания молодежи в разноцветно светящихся веночках. Студенты, наверное. И похоже, навеселе. Они дурачились, что-то выкрикивали, танцевали под странную дерганую музыку, порой начинали дружно хохотать. Когда Нейвирол ушла в уборную, которая находилась внизу, на ее стул без спросу уселась девчонка из шумной компании.

– Посижу с тобой? Чтобы меня не выперли отсюда вместе с ними.

Остроскулая, быстроглазая, длинные пепельные волосы растрепаны и едва ли не спутаны в колтуны. Стебли, из которых сплетен венок – они называются «световоды», – местами мерцают, а местами погасли и потускнели. На ней была вылинявшая туника с надписью на неведомом языке, обрезанные чуть ниже колен белесо-голубые джинсы в прорехах и ременчатые сандалии на босу ногу.

– Их сейчас выгонят, на них нажаловались, – она кивнула на своих приятелей, которые продолжали валять дурака.

– Что ж им за это будет? – пожалела бестолковую молодежь Зинта.

– Да ничего не будет, просто вытурят из приличного кафе на улицу.

К столикам, занятым компанией, откуда ускользнула незнакомка, направились двое полицейских из приземлившегося поодаль аэрокара. Они внушительно печатали шаг по черным и белым плитам. Юнцы притихли.

– А вдруг тебя заметят? – прошептала лекарка.

– Есть вероятность, что не обратят внимания. С ними нет того полицейского, который мог бы меня заметить. Ну, ты его уже знаешь… Вот он бы удивился, встретив меня в таком месте. А может, и не удивился бы. В конце-то концов, меня можно встретить где угодно – хоть в незийском кафе на крыше, хоть на карнавале в Венеции, хоть в Паяне на празднике Доброго Урожая…

– Что?.. – Зинта выпрямилась на стуле и потрясенно уставилась на собеседницу. – Ты… Вы, госпожа…