Гипотеза полиции и прокуратуры относительно самих убийств очень сильна. Сбоить она начинает только после того, как Делука и Патрисия покидают дом. Неясность того, как перегонялись машины, учитывая количество крови, которая к тому времени должна была находиться на одежде и теле Делуки, да и Патрисии, если согласиться с Патти Бобб, что Патрисия орудовала не только ножницами, но и трофеем, – на протяжении пятнадцати лет вызывала у Рэя Роуза раздражение. Как могли люди, все в крови, битый час, пусть даже в полночь, разъезжать по городу и остаться никем не замеченными? И почему, если Делука управлял «Тандербердом» и ездил на «Олдсмобиле», в обеих машинах, когда они были найдены, не было заметных следов крови?

Рассказ Делуки Клиффорду Чайлдсу о сожжении окровавленной одежды в поле, несомненно, был ложью. Только дурак разжигал бы костер на открытом воздухе, настолько сильный, чтобы сжечь окровавленную мокрую одежду, в особенности зная, как хорошо сжигает мусоросжигательная печь в «Уолгрин». Поскольку мусор был брошен в полиэтиленовый пакет на пол кухни в доме Коломбо и унесен, и поскольку Делука якобы ранее положил в «Олдсмобиль» смену одежды, он, скорее всего, переоделся в доме, где было совершено убийство, положив окровавленную одежду и маску-чулок в полиэтиленовый пакет. Возможно, сменную одежду ему принесла Патрисия, когда положила взятые из дома вещи в «Тандерберд». Независимо от передвижения машин Делуке пришлось переодеться перед тем, как покинуть место преступления. Другого объяснения отсутствия крови в двух автомобилях Коломбо нет.

За исключением объяснений, которые дает Патрисия.

* * *

К 4 мая 1976 года ее разум, как вспоминала Патрисия пятнадцать лет спустя, был настолько «обдолбан», что она считала удачей, если просто прожила день, окончательно не сойдя с ума. Все вокруг нее привычно шло вразлад. В ее жизни ничего не сходилось. У нее ничего не получалось.

Месяцем ранее, 10 апреля, в субботу, она без предупреждения зашла в дом Коломбо. Это был тринадцатый день рождения Майкла. По такому случаю напряжение между Патрисией и ее родителями на время ослабло. Патрисия прогостила несколько часов. По ее словам, в тот день общение с родителями было «хорошим». В частности, отец, казалось, «значительно смягчился» за несколько недель после их последней встречи.

Пятнадцать лет спустя Патрисия вспоминала, как тот день заставил ее осознать, что самой большой ошибкой в ее жизни был уход из отцовского дома. Теперь она убедилась, что этот дерзкий поступок, совершенный почти два года назад, и стал началом распада ее жизни. Разорвав родственные узы с отцом и полностью подчинившись Фрэнку Делуке, она медленно погружалась в помутнение рассудка и деменцию больного ума Фрэнка Делуки. Глубина собственного падения за эти два года поражает ее до сих пор: секс с Делукой в доме, где жили его жена и пятеро детей, потом занятия сексом в квартире с совершенно незнакомыми мужчинами, которых выбрал для нее Делука, употребление спиртного и принесенных им таблеток, позирование ему с немецкой овчаркой, возникшая убежденность, что ее отец пытался его убить, секс с Романом и Лэнни в попытке заставить их убить отца, прежде чем он убьет Делуку, неотступное нахождение рядом с Делукой, поскольку он все глубже погружался в паранойю, все больше запутывался, становился все опаснее – вплоть до того, что подозревал Майкла в причастности к заговору против него.

Это безумие.

Но каждый раз, когда она пыталась изменить свою жизнь, она терпела неудачу. Она прервала все контакты с Лэнни и Романом, но подозревала, что Делука продолжал поддерживать с ними связь. Когда он был дома, он не позволял ей брать трубку, несколько раз в его отсутствие она отвечала, и звонивший вешал трубку. Сначала Патрисия подозревала, что это Джой Хейсек, которая явно все еще была без ума от Фрэнка. Однако постепенно Патрисия пришла к выводу, что это Лэнни или Роман, наверняка она в этом убедилась, когда началась ерунда со встречами с «киллерами» на церковной парковке и с содействием им в проникновении в дом Коломбо. Первый раз это было 19 апреля, через девять дней после того, как она снова начала встречаться с родителями. Она поехала, чтобы побаловать Делуку, он был уверен, что все устроено для убийств. Патрисия ни на миг не поверила, слишком много раз она шла по этой дороге с Лэнни и Романом, чтобы думать, что они когда-либо что-нибудь сделают, кроме обмана. Но Патрисия опасалась, что Фрэнк на грани нервного срыва – вдобавок теперь у него пистолет, который ей дал Роман, – и Патрисия боялась не выполнить просьбу. Кроме того, она так долго исполняла приказы Фрэнка – иногда ей казалось, всю свою жизнь, – что это было практически рефлекторным действием.

В течение нескольких недель Патрисия видела Делуку и Берта Грина, перешептывавшихся украдкой, но понятия не имела, насколько Грин соучастник Фрэнка. Она знала, что Берт хранил для Фрэнка пистолет после того, как Делука пришел к убеждению, что «убийства произойдут», потому что «после того, как все закончится», Делука, как он сказал Джой Хейсек и Грейс Мейсон, не хотел, чтобы полиция смогла «связать [его] с оружием». Берт Грин, по оценке Патрисии, был «ребенком. Он бегал за Фрэнком, как щенок, стараясь быть похожим на него», желая быть «свингером».

Первоначально план состоял в том, что сам Делука высадит Патрисию на церковной парковке, а затем на несколько минут зайдет в магазин, машина будет припаркована на улице, чтобы Патрисия могла вернуться к нему и встретиться с ним после того, как поможет киллерам войти в дом Коломбо. Однако в последнюю минуту – в понедельник днем – Фрэнк сказал ей, что «изменил план», чтобы «прикрыть» себя, он в тот вечер будет работать, а ее отвезет Берт Грин. Курируя расписание каждого, Делука мог легко менять смены по своему усмотрению.

Вечером того понедельника Патрисия и Берт Грин почти не разговаривали. В какой-то момент он спросил ее – как ей показалась, немного смущенно: «Вас это не тревожит?» Как будто ему трудно было принять, что она собирается помочь «киллерам» в убийстве своих родителей.

Патрисия едва не сказала: «Нет проблем, эти парни никогда ничего не делают, они только планируют». Повтори Берт это своему патрону, и Делука пришел бы в ярость от ее неверности. Поэтому она ответила: «Разве меня не тревожит?» Когда она уклонилась от ответа на его вопрос, Берт Грин просто пожал плечами. Патрисии действительно стало его немного жалко, похоже, он не осознавал, что в своем желании угодить Делуке ввязался в очень серьезное дело. Но она поняла, что на