– Не волнуйтесь, мой дорогой.

Однако ущерб был причинен. Позже в тот же вечер Дэнис Тэтчер признался одной из фрейлин Королевы, что его супруга «очень расстроена» всем этим.

Единственным, кто не был расстроен, оказался Генеральный секретарь Содружества. По мнению Сонни Рэмфэла, эта история только усилила изоляцию миссис Тэтчер от консенсуса Содружества. Он и по сей день считает, что в статье в The Sunday Times были отражены истинные мысли Королевы в то время.

– Я думал, что это правда, я знал, что это правда, – говорит он. – Мне бы не хотелось, чтобы дело зашло дальше, потому что, если бы ситуация вышла из-под контроля, это преуменьшило бы роль Королевы.

Едва ли эта история помогла как Дворцу, так и британскому правительству, но сэр Сонни не сомневается:

– Она помогла Содружеству.

Однако эта не помогло Играм Содружества, организаторы которых столкнулись с растущими долгами и постоянно сокращающимся списком участников. На самом деле в Играх приняло участие больше стран, чем членов Содружества, поскольку в их числе были зависимые и заморские территории вроде Джерси и Гибралтара. Однако ко времени церемонии открытия в 1986 году более тридцати из первоначально заявленных пятидесяти девяти команд объявили, что бойкотируют мероприятие из-за политики миссис Тэтчер. Дошло до того, что британские дипломаты в некоторых столицах Содружества предупреждали Министерство иностранных дел в Лондоне, что такие страны, как Зимбабве, находятся на грани полного разрыва дипломатических отношений с Великобританией. Читать ежедневные бюллетени, которые всегда клали в «красную коробку» для Королевы, должно быть, было мучительно для Главы Содружества.

Ситуация была настолько неопределенной, что команда Бермудских островов приняла участие в церемонии открытия – в шортах-бермудах, шляпах-панамах и с флагом, – а на следующий день стало известно, что Бермудские острова решили бойкотировать Игры. Бермудские спортсмены протестовали, вывешивая из окон простыни с надписью: «Бермуды хотят остаться». Однако все было зря. Сонни Рэмфэл очень жалел принимающих Игры шотландцев. «Эдинбургцы были преданы Содружеству, и я делал все, что мог, но не получал от миссис Тэтчер той помощи, в которой нуждался», – написал он в своих мемуарах. Незадолго до открытия Игр он обратился к премьер-министру за помощью в поиске решения, которое могло бы спасти Игры. Ему запомнился ее «колкий» ответ.

– Это не мои Игры, – сказала она, – а ваши.

Хуже того, Роберт Максвелл, владелец газет Mirror и Daily Record, поддерживавших лейбористов, неожиданно вышел на сцену, отведя себе роль спасителя Игр. Как и в случае многих других его финансовых обязательств, обещанный пакет спасательных мер оказался откровенной ложью, однако магнат вовсю наслаждался моментом. Главе Содружества пришлось еще раз пережить весьма неприятное время, пока лидеры стран Содружества готовились к очередному противостоянию по вопросу Южной Африки.

– Это было не просто несколько неприятно для Королевы. Это было на сто процентов неприятно, – размышляет сэр Малькольм Рифкинд. – Как бы я ни восхищался Маргарет Тэтчер, всего этого можно было бы избежать, если бы она согласилась быть помягче, не сдавая при этом основных позиций. Кто-то другой действовал бы гораздо мягче.

Теперь все взоры были устремлены на проходящий в Мальборо-хаусе саммит. Будет ли миссис Тэтчер более готова к примирению после публикаций в The Sunday Times и бойкота Игр в Эдинбурге? В интервью, данном Грэму Тернеру из The Sunday Telegraph незадолго до саммита, был ответ. Когда журналист спросил миссис Тэтчер, не представляет ли она угрозу для Содружества своей непримиримой позицией в вопросе санкций и не приведет ли это к его распаду, она жестко отпарировала:

– Это их Содружество. Если им хочется развалить его, полагаю, это абсурдно. Что это за отношения… Неужели эта организация, которую мы создали, недостаточно сильна, чтобы принять различие во мнениях? Господи, помилуй, только подумайте, сколько Содружеству пришлось выдержать до сих пор!

Постаравшись зайти как можно дальше, Королева назначила встречу у себя накануне саммита. Более того, решено было назвать эту встречу не банкетом и даже не обедом, а «рабочим обедом», пожалуй, первым в истории Дворца. Это сразу давало понять, что Королева настроена на деловой лад. Дресс-код предписывал костюмы для отдыха, а не смокинг (не говоря уже о фраках и вечерних платьях, как полагалось бы на государственном банкете), и было даже заранее известно, что герцог Эдинбургский не будет сопровождать Королеву. Как утверждает Сонни Рэмфэл, речь не шла о степени гостеприимства, которое предлагала Королева лидерам Содружества. Это был хладнокровный, хорошо просчитанный ход Королевы с целью не дать миссис Тэтчер и остальной части Содружества отступить и укрыться в своих бункерах.

– Миссис Тэтчер была одна, и всегда был риск, что, если она окажется в изоляции, это может нанести ущерб Содружеству, – говорит он. – Все признавали, что с Королевой все по-другому.

Незадолго до обеда пресс-секретарь госпожи Тэтчер Бернард Ингхэм отправил ей записку, излагая общую точку зрения: «Интерес СМИ можно резюмировать так. Передумает ли Железная леди? Если нет, то развалится ли Содружество?» Он предупредил, что другие лидеры «будут играть на телекамеры» и просил ее останавливаться и беседовать с отдельными тележурналистами. «Не давайте им взять вас в осаду. Средства массовой информации редко слышат полезные для дела высказывания, если такое вообще случается. Их интересует прежде всего конфликт».

Когда шесть других приглашенных лидеров Содружества прибыли в Лондон, у всех перед основным совещанием состоялась встреча с миссис Тэтчер в формате один на один. Судя по документам в архивах Кабинета министров, Брайан Малруни из Канады был, возможно, еще более циничен по отношению к Содружеству, чем миссис Тэтчер. «Он разделяет ее мнение о том, что некоторые из членов Содружества заняты сотрясением воздуха, – отмечено в протоколе встречи, состоявшейся на Даунинг-стрит. – У него сложилось впечатление, что ни в Канаде, ни в Великобритании «никто не побежит прыгать с моста, если Содружество перестанет существовать» Премьер-министр возразила, что будет крайне расстроена, если это произойдет».

Встреча с президентом Замбии Кеннетом Каундой вышла менее сердечной, хотя он был эмоционален, как всегда, и со слезами на глазах размахивал своим белым платком. В документах отмечено его предостережение о том, что Южная Африка «взорвется» без санкций и что «Господь не простит нам», если на этом фронте так и не будет предпринято никаких действий. Миссис Тэтчер ответила, что разговор об этом лучше отложить до саммита. К этому времени ей уже доставили составленные Министерством иностранных дел досье на участников саммита. О Каунде говорилось так: «Он один задает тон своему правительству и стране и лучше других для этого подходит. Слабости: эмоционален, впечатлителен, непоследователен в мыслях… Его чувства к Британии можно описать как смесь любви и боли. Он восхищается Королевой. Его угроза вывести Замбию из Содружества является скорее эмоциональным высказыванием, чем реальным намерением».