поэтому только ты можешь его открыть, – отрезал Тобиас.

– Я открою гроб, – сказал Лиам, поднимая руку в знак поражения. – Я могу к нему подойти?

Тобиас перевел взгляд с гроба на Лиама и обратно. Затем он кивнул и отодвинулся на безопасное расстояние – так, чтобы у Лиама было достаточно места, чтобы открыть гроб, но при этом не было возможности нанести удар. Глаза Лиама не отрывались от моих, пока он медленно шел к гробу. Его рука коснулась крышки, и одним уверенным движением он швырнул ее через всю комнату. Может, Лиам и выглядел спокойным, но после этого я поняла, что он не расположен к играм.

Он наклонился к гробу, не отрывая взгляд от меня, и схватил Книгу. Помахав ею в воздухе, он обратился к Тобиасу:

– Теперь отпусти Дианну, и получишь Книгу.

Я не могла поверить своим глазам. Это не может быть правдой. Просто не может. Все, ради чего мы работали, все, что мы пережили во время поисков Книги… он готов так просто от этого отказаться? Ради меня? Нет. Он не может.

– Лиам. Не… – прохрипела я.

Мои слова оборвались, превратившись в стон, – когти Тобиаса с силой сжали мое сердце.

– А теперь будь хорошим богом и брось Книгу мне, – приказал Тобиас.

– Нет, пока ты ее не отпустишь, – сказал Лиам, указывая на меня.

Я увидела, как он сделал шаг вперед. Это был всего лишь дюйм, но я знала, что он задумал немыслимое. Он попытается спасти меня, потому что он хороший. Такой, какими мы с Тобиасом никогда не были.

Нет. Каден не должен получить Книгу. Моя жизнь не стоит жизни целого мира. Я собрала все оставшиеся силы и схватила Тобиаса за руку. Даже это легкое движение наполнило мой рот кровью, но я не отрывала глаза от Лиама.

– Ты обещал, – задыхалась я, глядя на него.

Лиам знал, что я имела в виду. Он должен позаботиться о Габби. Независимо от нашей сделки, это было единственное, что он мне обещал.

На его лице мелькнуло выражение, которого я не видела никогда прежде. Та же эмоция была в глазах Кадена в день смерти Зекиэля.

Страх.

Я увидела, как его глаза расширились и приобрели ярко-серебристый цвет. Он потянулся вперед, и губы приоткрылись, собираясь произнести единственное слово.

Я его не услышала. Прежде чем Лиам успел что-то сказать, я вырвала руку Тобиаса из своей груди – вместе с сердцем.

45. Дианна

Темнота. Это все, что я чувствовала, – и все же мое тело было теплым и невредимым. Меня сжимали чьи-то крепкие руки, словно я была в объятиях возлюбленного. Я не могла пошевелиться, да и не хотела. Это Астераот? Я наконец обрела покой?

Центр моей груди пульсировал, разражаясь острой жгучей болью, проникающей в каждую часть моего существа. Это напоминало жидкую лаву, наполняющую меня изнутри. Я была готова двигаться, драться, пинаться, чтобы избавиться от этой ужасной ослепляющей агонии. Казалось, будто кто-то вылил раскаленный металл туда, где находилось мое сердце. Разве я его не вырвала? Тобиас довел дело до конца? Нет, это тоже не может быть правдой; я бы почувствовала, как Тобиас разрывает мою грудь. Итак, где же я оказалась? Что со мной произошло?

– Ну давай же. Давай же…

Я услышала чьи-то мольбы, рыдания и просьбы. Вдруг все мои мысли замерли – теплая жидкость заполнила мое горло. Амброзия. Только так я могла это описать. Все мое существо внезапно почувствовало себя живым. Кажется, это было лучшее, что я когда-либо пробовала. Мои нервные окончания покалывало, они искрились и полыхали жизнью. С каждым глотком ко мне возвращался контроль над телом.

Я не была мертва. Я даже не была близка к тому, чтобы умереть. То, как я себя чувствовала, было противоположностью смерти. Я сделала еще один глубокий глоток и окончательно вернулась к реальности. Шум ветра, пение птиц и тяжелые стоны наполнили мои уши. Я схватила источник этого удивительного эликсира и жадно поднесла его ко рту.

Мои глаза открылись, зрение прояснилось. На небосводе появились сверкающие точки звезд, а над моим телом склонился чей-то большой силуэт. Все, что я видела, – ослепительное серебро его глаз. Тогда я все поняла. Удивительный эликсир, который меня спас, действительно был кровью – кровью Лиама.

Он стоял, опустившись на одно колено, и прижимал меня к себе. Моя голова лежала на его бедре, а его запястье было прижато к моему рту. Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидела, что его лицо искривлено от боли. Стон, который я слышала ранее, исходил от него. Отчаянно нуждаясь в пище, я себя не контролировала. Вырвав зубы из его кожи, я отвернулась в сторону.

– Нет, – я протянула руку, пытаясь его оттолкнуть.

– Дианна, я засунул твое сердце обратно в грудь голыми руками, – огрызнулся Лиам. – Так что пей!

Он сунул запястье обратно мне в рот, не дав возможности возразить.

Я снова прокусила кожу Лиама – на этот раз осторожно, придерживая его запястье обеими руками. Сладкая, теплая кровь полилась мне в горло. Я стонала, чувствуя, как последние воспоминания о боли и ранах покидают мое исцелившееся тело. Лиам тяжело сглотнул.

Я знала, каково это. В наших клыках был особый яд. Большинство смертных описывали это ощущение как тепло, волнами проходящее сквозь все тело, – многие сравнивали это с плотским желанием. Так нам было легче найти пропитание – люди, позволяющие пить их кровь, чувствовали удовольствие, а не просто боль, и в этом было нечто интимное. Эту особенность мы передали вампирам и другим хищным существам. Эволюция – хитрая дама. Нам приходилось питаться так же, как и созданиям, которых мы породили, а кровь была жизненно важным ресурсом. В ней содержалась самая чистая и могущественная магия в мире. Она была единственным, что отличало живых от поистине мертвых.

– Не так сильно, – пробормотал Лиам.

Я посмотрела на Лиама и нежно скользнула языком по оставленной мною ране, после чего отодвинула его запястье ото рта.

– Достаточно. Я в порядке. Клянусь.

– Дианна…

Он хотел возразить, но я не стала его слушать и попыталась встать на ноги.

Лиам обнял меня за плечи, помогая подняться. Я взглянула на его запястье и увидела, что оно заживает, но куда медленнее, чем обычно.

– Спасибо. – Я остановилась, указывая на его запястье. – За это и за то, что вернул мое сердце.

Лиам посмотрел на меня, и тень омрачила его прекрасные черты. Он коротко кивнул, но я заметила, что на его покрытом грязью и копотью лице появилось что-то похожее на гнев. Я внимательно осмотрела его тело в поисках ран. Одежда Лиама выглядела так, словно ее пропустили через измельчитель. Он был покрыт пеплом, пылью и засохшей кровью, его влажные волосы прилипли к голове. Я не заметила на нем серьезных ран,