Все.

Его гнев и боль – словно тлеющий под слоем пепла жар. Этот жар уже передался Копью Гнева и Поцелую Покоя, которые поддерживают его в священном походе. В мире не должно остаться ничего, кроме пепелищ.

А казалось, что их уже ничто не соединит…

Лааль, Галлег, Кан’на и несколько прочих непрерывно шлют к нему гонцов. Он убивает тех без мига раздумий. Видел уже достаточно на том проклятом поле битвы… А потому проследит теперь, чтобы весь мир превратился в такое же место.

Пусть наполнят его кровь и пирующие на трупах вороны.

Ему все время приходится навязывать своим людям Волю.

Иначе ни один приказ не был бы исполнен как следует…

* * *

Что-то ухватило его за волосы, дернуло вверх, вытягивая на поверхность. Прежде чем он сумел заорать, сила та втащила его в лодку, потом он получил мощный удар в солнечное сплетение, захлебнулся воздухом, захрипел и сблевал на доски.

– Если хочешь помереть, парень, – донеслось до него за много миль, – то сделай мне приятное и не порти реку. Кроме того, ты ненароком мог бы разрушить город, а я его, как бы оно ни было, все же люблю. Он почти настолько же интересен, как и предыдущий.

Вор узнал голос, хотя вспомнить имя потребовало усилия. Явиндер. Нынче он с ним сражался. Нынче или сто лет тому назад. Какая разница? Кажется, ему не повезло, и умирать еще не время.

– Смерть. Интересное дело. Знай ты, что она такое на самом деле, ты бы к ней не поспешал. Дыши. Медленней, а то снова облюешь мне лодку. И не рассчитывай на милосердие. После ее вычистишь. Тщательно.

Плеснули весла, они поплыли. В сторону мола. Альтсин лежал на заблеванных досках и не шевелился. В этот миг ему было все равно.

Девушка отозвалась первой:

– Кто ты? Так легко меня оттолкнул… Ах, это ты… Мы уже как-то встречались, помнишь?

Говорила она спокойно, с таящейся в голосе улыбкой. Был у нее акцент горожанки, жительницы прибрежных кварталов, дочки капитана корабля или купца средней руки. Заговори она с ним на улице, он пробормотал бы что-то в ответ и пошел бы дальше – настолько привычным был этот акцент. Городской.

– Я никогда тебя не встречал. – Явиндер остановил лодку в нескольких ярдах от мола.

– Правда?

– Да. Но уже знаю, что не хочу видеть тебя в моем городе. Уезжай. С рассветом.

– Почему? – В вопросе таился кокетливый трепет ресниц. – Я ведь помогла тебе прибраться. Знаешь, что может случиться? Через несколько лет он может украсть у тебя и город, и людей. Отдай его мне. И мы закончим все уже сегодня.

– Нет.

– А может, я должна взять его себе сама?..

Вор застонал, словно ему кто вылил горшок кипятка между лопаток. Сила? В сравнении с чарами городских магов и жрецов было это словно шторм против пердежа. Он стиснул зубы.

Пропало. Медленно, будто волна отступающего отлива. Фырканье ясновидца прозвучало словно фырканье довольной выдры.

– Ты и правда хочешь помериться со мной силами? Здесь? В устье реки? Когда стоишь на моле чуть ли не посредине нее?

Шум воды, потрескивание досок, испуганный вскрик. Кашель и отплевывание.

– Твой товарищ не умеет плавать. Мне его забрать? Тебе тогда будет проще или труднее? А ты? Станешь ли сражаться за него изо всех сил? Рискуя собственным… существованием?

Голос Явиндера изменился. Теперь он доносился отовсюду. Словно бы шептала река.

Вор приподнялся, не глядя на ясновидца, свесился за борт и умыл лицо. Потом прополоскал рот, хотя и казалось ему, что на сегодня воды уже достаточно.

Двое пришлецов продолжали стоять на моле. На том, что от него осталось. Столпы искривились, бо́льшая часть досок исчезла. Оба они вымокли, а убийца снова держал мечи в ладонях. Было нечто жалостливо-бессильное в этом его жесте.

– Так как? – Река шептала вокруг, а Альтсин поспорил бы на собственные руки, что ясновидец даже не утруждался открывать рот. – Ты и вправду желаешь за него драться?

– Если так, – ответила она, – то умрет достаточно людей.

– Именно. Оттого я и спрашиваю. Ты правда хочешь?

Тишина.

– Понимаю.

Вор дотронулся до Явиндера, и, когда тот повернулся, глаза его были цвета речной воды по весеннему паводку.

– Нет, – Альтсин покачал головой. – Не таким образом. Ты не утопишь его, словно котенка.

– Почему же?

– Он этого не заслужил.

– Имей он шанс, убил бы тебя, словно бешеную собаку.

– Может. Но – в бою. Лицом к лицу. – Вор чихнул. – Есть в этом городе пара людей, которых я бы и сам охотно утопил. Утром передам тебе список. А его – отпусти.

Тишина. А потом – шум. Ручеек, бегущий горным склоном, речушка, вьющаяся по лесным полянам, маленький водопад, простреленный радугой. Радость. Река смеялась.

– Только ты, – отозвался через минутку ясновидец. – Никто, кроме тебя, не умеет так меня позабавить. Он еще не понимает, насколько ему повезло наткнуться на тебя. Может, еще поймет.

Старик повернулся к молу.

– Вы должны покинуть город до рассвета. Если не сделаете этого, я за вами приду. Ты понимаешь это, моя дорогая?

– Понимаю. И запомню, Йавердосом.

– Хорошо. Ну, парень, хватайся за весла. Мы плывем домой.

* * *

До рассвета они сидели в хибаре ясновидца и пили. Чтобы кости согреть, как пояснил Явиндер. Он вытянул откуда-то маленькую глиняную фляжку, наполненную темным, пахнущим можжевельником и дымом костра напитком, развел огонь посреди комнаты и, когда осталась от того лишь горсть теплого пепла, выгреб в нем ямку и сунул туда сосуд. Четверть часа спустя – разлил в пару кубков.

– Одним махом, – приказал он.

Альтсин прикрыл глаза и выпил теплый напиток. На вкус было настолько отвратительно, насколько он и ожидал, но каким-то чудом желудок его не отреагировал непроизвольными судорогами.

– Что это?

– Наливка из нескольких зелий. Нынче уже мало кто сумеет такое сделать, да и никто не знает, как ее пить.

– Кроме тебя.

– Кроме меня. Что там произошло в кварталах?

– Резня.

– Цетрон выжил. Собирает людей. Я уже послал к нему гонца, чтобы он успокоился. Граф отступил, из его Праведных не выжил ни один. Лига победила. Пока что.

– И он послушается?

– Ага. Если хочет остаться в этом городе.

Сидели они прямо на земле, разделенные лишь пеплом и торчащей из него фляжкой. Или – соединенные ими, это как кому захочется, подумалось вору. Нет смысла тянуть дальше.