– Отвали, идиот. Я все объясню. А сейчас отвали.

Женщина отбивалась и брыкалась, но он держал ее крепко.

Обхватил за шею одной рукой, а другой заломил ее правую руку за спину. Отвел еще на двадцать метров и, сбив с ног, заставил распластаться на земле. Поднявшийся на ноги Халифа, спотыкаясь, подкрался сзади и приставил дуло «глока» к затылку Бен-Роя.

– Отпусти ее! – прорычал он. – Слышишь? Сейчас же отпусти, или, Бог свидетель, я выстрелю!

– Она не то, что ты думаешь!

– Отпусти!

– Она работает на «Баррен».

Дина на земле корчилась и лягалась.

– Убей его! – хрипела она. – Ради Бога, убей! Он нас сдаст.

– Бен-Рой, я не буду повторять дважды.

– Послушай, – прошипел израильтянин, – она всех дурит. Тебя, людей из «Немезиды». Она – крот, внедренный «Баррен» человек.

– Да он просто псих!

Дина изо всех сил старалась вырваться, но с силачом Бен-Роем ей было не справиться. Придавив ее всем своим весом и не давая подняться, он обернулся. Дуло «глока» чиркнуло по скуле и застыло против кончика подбородка. Глаза израильтянина горели в темноте.

– Мы уже это проходили, Халифа. Помнишь, в Германии? Тогда ты тоже собирался меня убить. И кто оказался прав? – Он смерил глазами египтянина. – Выслушай меня, это все, о чем я прошу. Потрать одну минуту. Ты должен знать, кто она такая. Что это за тварь. А если потом решишь меня убить – давай, валяй!

Рука Халифы дрожала. Он не отводил пистолет в сторону, но и не упирал ствол Бен-Рою в лицо. Он не верил израильтянину, не верил ни на йоту. Бен-Рой прекратил расследование и, приняв отступное, ушел в тень. Но было в его тоне, в выражении грубоватого, топорного лица нечто такое, что заставляло египтянина колебаться. К тому же, в самом деле, в прошлом он оказался прав. Едва заметным кивком Халифа дал понять, что согласен слушать.

– Видишь ли, все дело в родственных связях, – начал Бен-Рой, переводя взгляд сверху вниз и обратно. – Я лаял не на то родословное дерево. Вбил себе в голову, что она дочь Ривки Клейнберг. Чтобы правда открылась, потребовался сыщик сообразительнее меня. Оказалось, что она вовсе не дочь Ривки Клейнберг. Она – ее крестница. Это так, Рейчел?

Произнося имя, Бен-Рой пнул женщину, но при этом не сводил глаз с Халифы.

– Ее мать и Клейнберг были подругами. Вместе проходили военную службу и впоследствии не потеряли связи. Даже после того, как ее мать получила работу за рубежом – в посольстве Израиля в Вашингтоне, где занималась культурными связями. Там она привлекла внимание некоего американского миллиардера. Человека довольно неприятного. Его имя… – Бен-Рой сделал паузу и выговорил нарочито четко и раздельно: – Натаниэль Баррен.

Женщина под ним застыла, затем обмякла. Халифа не убирал пальца со спускового крючка, пытаясь разобраться в том, что услышал.

– То есть она…

– Вот именно: дочь Баррена. Рейчел Энн Баррен, если хочешь знать, как ее по-настоящему зовут. Хотя, чтобы не привлекать к себе внимания, она, как и брат, училась в школе под вымышленным именем. Но тем не менее она – Баррен. Послушная долгу дочь своего отца. И как все послушные дочери, блюдет семейные интересы.

Халифа заметил, как крепко сжались кулаки женщины.

– Это правда? – прохрипел он.

Но ответа не получил, что само по себе послужило ответом. Внезапно у него пересохло в горле, и палец отпустил спусковой крючок. Бен-Рой отодвинул подбородком пистолетный ствол от лица. Египтянин не сопротивлялся. Шум и лязг на причале, казалось, стихли, словно между ними осторожно прикрыли дверь.

– Забавно, не правда ли? – продолжал израильтянин, обращаясь и к лежавшей на земле женщине, и к Халифе. – «Немезида» вывела на чистую воду столько изворотливых транснациональных компаний, устроила столько высокотехнологичных хакерских атак и лихих партизанских рейдов и лишь на «Баррен» не сумела накопать никакой грязи. Почему? Не потому, что грязи нет, мы знаем, что ее хватает. Тогда в чем дело? Почему «Баррен» в любой ситуации благоухает розами и всегда оказывается на шаг впереди?

Молчание. Могло показаться, что из трех актеров на сцене двое забыли свои роли.

– Хорошо, вот еще вопрос: каким образом в «Баррен» узнали, что Ривка Клейнберг вышла на них? С некоторых пор это не давало мне покоя. Клейнберг не контактировала с корпорацией, не светилась, собирала свои сведения по-тихому. Лишь два человека знали, что она сделала определенные выводы. Один из них тот сутенер, о котором я тебе рассказывал, – Геннадий Кременко. Но он клянется всем святым, что никому не говорил. И я склонен ему верить, поскольку в тот момент засунул ему в глотку чуть не полствола пистолета. Остается она… – Бен-Рой опять пнул лежавшую женщину. – Она по уши в дерьме, Халифа. Я еще не расставил все точки над «i», не вижу картину в целом, но могу сказать, что «Баррен» каким-то образом внедрила ее в «Немезиду», и с тех пор она оберегает корпорацию изнутри враждебной ей организации. Вот почему она так стремилась встретиться с тобой. И настаивала, чтобы ты принес тетрадку Пинскера. Без тебя и без тетрадки никто не сумеет выяснить, где находится рудник. А раз нет рудника, то неизвестно, каким образом его использует «Баррен». Она собиралась пустить тебя в расход, Халифа. Как пустила в расход свою крестную мать. Ведь правда, Рейчел? Ведь ты ее убила? Убила Ривку Клейнберг?

Женщине на земле удалось изогнуть шею, и она почти взглянула на Бен-Роя.

– Вот идиот! – бросила она. – Глупее даже, чем я думала. Когда убили Ривку, я была у черта на рогах, в Конго. А если бы хотела убить его, – Рейчел повела плечом в сторону Халифы, – то в последние три часа могла бы это сделать в любую минуту. Так же как в Мицпе-Рамоне, могла и тебе прострелить башку. Неудивительно, что компании вроде «Баррен» уходят от ответа, если на стороне закона придурки вроде тебя.

На нависшем над ней лице Бен-Роя мелькнула тень сомнения.

– Я же признал, что у меня нет ответов на все вопросы. Но с ответами можно подождать. Пока же надо как можно быстрее убираться отсюда. И ты пойдешь с нами… – Его прервало потрескивание оставшейся на ящиках рации.

Послышалась пальба, затем женский голос. Отчаянный, осипший от тревоги.

– Дина, уходи! Это ловушка! Нас поджидали. Уходи! Уходи! Они знают, что мы… – Голос поглотил грохот новых залпов.

Бен-Рой, растерявшись и не понимая, что происходит, ослабил хватку. Этого оказалось достаточно. Пленница сильно пнула его по лодыжке и вывернулась из рук. Ударила коленом в пах, отчего он согнулся, затем ребром ладони под подбородок сбила с ног. Халифа хотел ее схватить, но она уже бежала по дорожке к дальнему штабелю ящиков.

– Стреляй, – промычал израильтянин. – Убей стерву! – Он с трудом поднялся на колени. У него изо рта текла кровь.

Халифа машинально вскинул оружие, поддерживая для устойчивости левой рукой запястье правой. Несмотря на темноту, выстрел не представлял труда: с обеих сторон стояли склады, ограничивая движения цели, четко выделявшейся на фоне света прожекторов на причале. Халифа выверил линию прицела, охватил пальцем курок, но не смог нажать. Женщина была уже в конце прохода, подобрала свой «глок» там, где его бросил Бен-Рой, и, словно по ступеням лестницы, вспрыгнула на штабель. Задержалась наверху, обернулась и на мгновение встретилась глазами с Халифой. Египтянину показалось, что она покачала головой, хотя, даже если так и было, он бы не сумел объяснить, что она хотела сказать. Потом, подобрав рацию и камеру, спрыгнула с ящиков и исчезла.