И наконец, еще один родственник титульного листа – шмуцтитул. Собственно, таким образом в Германии назывался авантитул, поскольку само название происходит от Schmutz (грязь); но впоследствии термин «авантитул» оказался более употребительным, тогда как шмуцтитулом зовется также отдельный лист, который предваряет не всю книгу, а конкретный раздел – часть, главу, произведение… На его первую (нечетную) полосу выносится краткая информация о том, что последует далее. То есть шмуцтитул может быть и у отдельной главы, и у раздела, и у приложения или дополнения.

Нумерация страниц

Упоминая о титульном листе, мы указали и номера страниц, на которых он традиционно располагается. Однако надлежит сказать подробнее о таком, казалось бы, простом предмете, как нумерация в книге. Наиболее частый ныне случай – нумерация страниц; но существует и нумерация листов, особенно если речь идет об альбоме гравюр, причем не обязательно обороты листов чистые – порой на лицевой стороне листа помещено изображение, а на обороте – экспликация, хотя вариантов изданий с нумерацией не по страницам, а по листам – великое множество. И наконец, третий распространенный вариант – это нумерация уже не листов или страниц, а столбцов текста. На одной наборной полосе (странице) может быть и два, и три, а иногда и большее число столбцов; особенно это характерно для словарей и энциклопедий, набранных петитом или диамантом. Конечно, ныне в таких книгах обычно нумеруется страница целиком, но многие столетия нумеровались насквозь именно столбцы.

Тот номер, который ставится на странице, листе, столбце и проходит свозь книгу, называется колонцифрой. Колонцифра, несмотря на ошибочное мнение, будто она нумерует только страницы, а не лист или столбцы, и берет-то начало свое от немецкого «номер столбца» – Kolumneziffer, то есть номер наборной полосы текста. Нужно твердо помнить, что и номер листа, и номер страницы, и номер столбца – все являются колонцифрами. И если в данном случае наблюдается единообразие, то в названии нумерации листов и нумерации страниц существуют принципиальные различия.

Нумерация листов называется фолиация, от folio – лист; нумерация страниц – это пагинация, от pagina – страница. И владение этим нехитрым правилом позволяет достаточно быстро оценить дарования «эксперта», который употребляет выражения типа «пагинация листов нарушена» (у листов может быть только фолиация), «пагинация страниц» (масло масляное) или им подобные. То есть все это принципиально как с точки зрения понимания структуры книги (а страницы и листы, согласитесь, не одно и то же), так и элементарной профессиональной грамотности при работе с редкой книгой.

Достаточно часто в конкретной антикварной книге наблюдается не одна, так называемая единая (или сплошная) пагинация, а несколько одновременно. К слову, часть русских журналов XIX века вообще взяла за правило включать несколько счетов страниц – свою для каждого раздела журнала, притом каждая могла продолжаться из номера в номер в рамках года или тома (обычно в год было три-четыре тома), то есть: в январском номере «официальная часть» занимает страницы 1–200, а «хроника» с 1‐й по 80-ю; в февральском пагинация продолжается своя в каждом разделе, и мы видим «официальную часть» на страницах 201–400, «хронику» на 81–160 и так далее. Или же в обычной книге каждая часть имеет свою пагинацию, а предисловие – свою, притом не арабской, а римской цифири… Одним словом, пагинация в книге также бывает достаточно путаной.

И это уже не говоря о том, что не все листы и страницы в книге могут нумероваться: скажем, лист с посвящением, титульный лист, оглавление, список погрешностей… Все они могут в большинстве случаев вовсе не нести колонцифр и даже не входить в общий счет страниц в книге. В этом случае при библиографическом описании такие страницы считают, но число их приводят в квадратных скобках: [4], 100 c.

Мы уже упоминали, что довольно часто библиографы умудрялись указывать в описаниях, даже в авторитетных сводных каталогах, только те ненумерованные страницы, которые несут на себе текст, а чистые – игнорировать. Что, безусловно, неверно; или же когда в описании книги вы видите нечетное число страниц, скажем, «165 с.», без каких-либо комментариев. Дело в том, что в книге в принципе не может быть нечетного числа страниц – каждый лист имеет лицо и оборот, то есть две страницы, и число страниц книги всегда кратно двум. А потому, даже если пагинация обрывается на нечетной странице, то она всегда имеет чистый оборот, который нуждается в отражении – таким образом, правильно будет написать «165, [1] с.». Чтобы раз и навсегда описать экземпляр, нужно верно указать число всех страниц без исключения – и в результате картина описания пагинации в книге может выглядеть примерно так: – [6], III, [1], XV, [1], 224, [2], 119, [1] с. Иные, особенно щепетильные, добавят в конце [= 372 c.].

Обложка

Это та одежда, в которую одета книга. Обложка может быть только мягкой; все остальное – это либо картонаж, либо переплет, но точно не обложка. Она может быть печатной (наборной) – если шрифтом указываются сведения о книге или ее авторе; может быть одновременно и иллюстративной – если несет изображение; но обложка никогда не может быть просто пустым листом бумаги. Потому что это называется иначе.

Обертка

Все виды бумаги – как обычная или фактурная, так и цветная – серая, синяя, голубая и так далее, которые употребляются для оборачивания книг в типографии, – есть обертка. Главное, что отличает обертку от обложки, – полное отсутствие типографского текста. То есть все умные выражения типа «слепая обложка», «глухая обложка», «немая обложка» и так далее, которые можно встретить в книговедческой литературе, свидетельствуют лишь о неграмотности авторов таких описаний. Единственный вариант, когда на обертке может иметься текст, да и то с внутренней стороны, – это когда бумага для обертывания книг бралась из брака или лишних листов той же типографии.

Отсутствие какого-либо текста на обертке говорит о сугубо временном характере такой одежды для книги; так и есть: основная цель обертки – предохранить книгу от повреждений и загрязнений по пути к переплетчику, а уже переплетчик сорвет обертку и оденет книгу в надлежащего вида и величия переплет. О существовании оберток мы знаем преимущественно по тем экземплярам, которые залежались на типографских складах, – именно в таком вот виде распродавались издания со склада Академической типографии в Петербурге. Причем есть книги, которые намного более редки в переплете эпохи, нежели в таком «складском» виде; к примеру, экземпляры «Древней российской истории» Ломоносова 1766 года в переплете эпохи – ненаходимы,