тогда как постоянно в продаже имеются экземпляры в переплетах новейшего времени, под которыми находим необрезанный («лохматый») экземпляр с сохранением издательской синеватого цвета обертки. Секрет состоит в том, что вплоть до начала XX века почти весь тираж этой книги лежал на складе Академии наук и никто не хотел покупать экземпляры – ведь вышло не одно собрание сочинений писателя. И таких вот неразошедшихся в свое время книг, преимущественно академической печати XVIII века, дошло до нас немало.

Бывает, что речь идет не об издательской обертке – каковая есть самый распространенный тип, но о позднейшей и даже библиофильской. Ведь если к собирателю приходит в коллекцию книга без переплета, обложки или обертки – только в виде книжного блока, он не обязательно сразу же бежит к переплетному мастеру, чтобы тот одел ее в новый богатый переплет и украсил корешок инициалами новобиблиофила. Много тактичнее, особенно если речь идет о тонких книгах или же о поэтических сборниках начала XX века, сделать обертку, согласующуюся с духом времени.

Кроме того, известен один из крупнейших ленинградских коллекционеров прошлого – Всеволод Александрович Крылов (1898–1986), чья коллекция более славилась количеством, нежели качеством. Он страстно собирал летучие издания, но «для лучшей сохранности» сам вставлял (или наглухо заклеивал) их в обертки из обычных обоев, и отсюда даже была шутка относительно «обойного типа» ленинградских библиофильских переплетов.

Картонаж

Это переходный вариант от издательской обложки к переплету. Он, по сути, представляет собой печатную обложку, но наклеенную на более плотную картонную переплетную папку, в которую вставляется книга при переплете в типографии. Отсюда и второе название картонажа – «папочный переплет».

Особенно он был распространен в Европе в конце XVIII века, а увлечение картонажем как вариантом издательского вида печатных изданий активно начинается в 1820‐х годах. Собственно, период расцвета его относится в тому времени, когда для лучшего спроса стало необходимо выпускать книгу в каком-никаком, но твердом переплете, пускай и недолговечном. И заканчивается этот период в середине XIX века введением коленкора и устройством машинных переплетных цехов в типографиях.

Именно в этот период, особенно в 1820–1830‐х годах, картонаж в России имеет наилучший с художественной точки зрения вид: он изящен и строг. Даже более того: типографии обычно выпускали лишь малую долю тиража именно в картонажах, поскольку привычка к традиционному переплету всегда была сильна. Но именно экземпляры в картонаже порой были некоторой особенной частью тиража, которая шла на подношения и выдавалась автору… Многие помнят прекрасные экземпляры «Северных цветов» в картонажах – несбыточная мечта любого коллекционера. Некоторые из прижизненных изданий Пушкина мы также имели счастье видеть в издательских картонажах.

Несмотря на относительную дешевизну и практичность, сразу проявились и недостатки картонажа: в употреблении он оказывается излишне марким, его углы быстро ветшают, корешок трескается и отваливается… И вполне понятно, почему он так и не прижился в XIX веке. Но в XX веке, особенно в первые десятилетия советской власти, картонаж вновь приобрел право на жизнь – он активно употреблялся для массовой книги.

Покрывные материалы

Традиционных покрывных материалов для переплетных крышек довольно много – это и кожа, и бумага, и ткань. Ткань почему-то вызывает при описании особенные трудности; очевидно потому, что многие сейчас уже не помнят названий употреблявшихся на то тканей, кроме, может быть, бархата, муара и в редких случаях набивного льна. Даже ситцы в описаниях специалистов называются по-иному, а редкие ткани указываются наугад. К примеру, всем известно, что лучшая часть тиража «Альманаха библиофила на 1929 год» вышла в твердых переплетах, обтянутых красивой цветной тканью. Как только не называют эту ткань в каталогах и описаниях! Наиболее показателен в плане владения терминологией вариант – «тканевый гобеленовый переплет». Но в действительности та ткань, которая пошла из неведомых нам дореволюционных запасов на переплет «Альманаха библиофила», называется кретоном (кретон, в силу своей износостойкости, обычно шел на обивку мебели).

То есть при описании покрывных материалов желательно различать и сами ткани – ситец, кретон, бархат, лен; не называть все ткани с золотной или серебряной нитью «парчой», а уметь отличить хотя бы глазет. И конечно, стоит научиться различать сорта кож: свиную от телячьей, опоек от юфти, понимать разницу между сафьяном и тисненым марокеном или шагренью…

Переплет

Книжный переплет состоит прежде всего из переплетных крышек, соединяет которые гибкий корешок. Это обязательный минимум – крышки и корешок. Сами крышки называются верхней и нижней (указание передней и задней почитается неблагозвучным просторечием). Именно эта одежда и надевается на книжный блок. Корешок может быть гладким (в эпоху ампира такой тип называли «греческим») или же иметь выпуклые декоративные поперечные канты-возвышения – это бинты. Первоначально бинты были отнюдь не декоративным, а самым что ни на есть необходимым конструктивным элементом переплета: дело в том, что тетради при соединении в блок подшивались не напрямую между собой, а к поперечным шнурам, которые и образовывали на коже переплета те самые бинты. Когда же в XVIII веке технология переплетного дела несколько изменилась, то от шнуров отказались – тетради крепились непосредственно друг к другу. Бинты же сохранились до сего дня как декоративный элемент.

Книжный блок крепится к переплетным крышкам посредством двойных листов бумаги, которые еще и более плотные, нежели обычные. Эти листы подшиваются к книжному блоку сверху и снизу (как правило, захватывая фальцем – для большей надежности крепления – крайние тетради книжного блока), затем обрезаются вместе с блоком и приклеиваются к крышкам одной своей половиной – тем самым они накрепко присоединяют книжный блок к переплетным крышкам. Это форзацы. Как и переплетная крышка, форзац может быть верхним (тот, что крепится к верхней крышке) или нижним (соответственно, к нижней). И ровно таким же образом их могут называть первым и вторым (опять же по неблагозвучию не следует их именовать передним и задним). Специальная бумага, которая употребляется на форзацы – форзацная, – часто декоративная и очень разнообразная. В зависимости от рисунка, нанесенного на такую бумагу, она разделяется на мраморную, турецкую, петушковую и так далее.

В немецком языке была сделана попытка ввести термин и для нижнего форзаца – Nachsatz, обозначающий дословно приложение или прибавление (поэтому основным синонимом он имеет как раз Nachtrag – дополнение), но усилия его искусственно навязать не привели к успеху, и никто не перенял такую терминологию, сочтя ее излишней и нарушающей многовековую традицию.

Внизу и вверху корешка, внутри между блоком и переплетом, к краям блока подклеивается специальная тесьма – каптал. Функционально каптал призван быть преградой для проникновения пыли в пространство между корешком и блоком. Каптал может