позволяя своему телу совершить даже малейшего, едва заметного движения. Тусклый свет в корчме выдавливал из грозной фигуры длинную прямую тень. Поддавшись напряженной атмосфере Эмилия тоже остановилась, боясь приблизится к убийце. Пускай ее выражение лица и манера подобострастно держаться не изменились, но расширившиеся зрачки и учащенное дыхание с головой выдавали набирающий в ней силу испуг. Она боялась, и совершенно не зря — стоит ей совершить всего одну оплошность, и Пекос не станет с ней церемониться.

— Постой. Где-то я уже тебя видел… — задумчиво проронил Кассиус.

— Простите, ваша светлость. Это я пустил сюда эту женщину. Она моя старая знакомая. Ранее она была надежным информатором Каламаджа, но мне удалось просветить ее в том, насколько важно занять «правильную» сторону. Она сослужит вам хорошую службу, — вовремя вмешался Лео, в точности повторив то, что пятнадцатью минутами ранее его заставила наизусть заучить Карательница.

Женщина облегченно выдохнула, когда услышавший разъяснения Пекос вновь ожил, неспешными шагами приближаясь к сидящему за столом толстяку. Напряжение в воздухе немного спало, но это отнюдь не значило что убийца расслабился или утратил свою бдительность — невооруженным взглядом было заметно напряжение, переполняющее его тело и сковывающее движения.

— С чего ты взял, что тебе позволено приводить сюда кого вздумается? Кому ты еще сообщил о том, что мы здесь? Сколько человек об этом знает? — грозно принялся за допрос Кассиус, остановившись в трех метрах от сидящего Лео и отставив мешок с грибным провиантом в сторону.

— Больше никто! — не задумываясь выпалил Каратель. — Она и правда человек достойный доверия! Именно она сообщила нам о маршруте группы наемников, когда они прибыли в старую лабораторию. Если она не солгала нам тогда, то и сейчас нас не подведет! — судя по сверкающим глазам Лео, тот был крайне горд своей импровизацией. Должно быть, для него все им сказанное звучало более чем логично и связно. Увы, только и исключительно для него.

Эмилия помрачнела в лице, а Вебер едва не испустил болезный стон — таково было их разочарование. Они были готовы разорвать Карателя на куски еще до того, как за него возьмется Пекос. Простофиля не только перепутал слова «лаборатория» и «обсерватория», чего жонглировавший всю свою жизнь словами Гедройц едва ли мог бы допустить, но и совершил ошибку куда как более существенную, предположив, что Олаф по какой-то неведомой причине не осведомил ранее своего нового господина о их источниках информации.

— Что ты несешь, кретин? — закономерно возмутился Пекос. — Тебе пойло, что ты постоянно хлебаешь, совсем голову отшибло?! Это дозор моих людей засек наемничью свору у подступов к Ганое! Я спрашиваю тебя еще раз, и лучше бы тебе было ответить внятно, — что это за баба?

Дело было хуже некуда. Неумелая игра Лео настолько взвинтила Кассиуса, что того едва ли можно было теперь успокоить мирными методами, в особенности беря во внимание насколько плохо помогли в этом деле лесть и крокодильи слезы Эмилии. Доведенный до крайности своими неудачами, выведенный из себя неумелой ложью Олафа, это человек был готов наделать глупостей, и навряд ли кто-либо смог бы его остановить. Маска все еще на нем и доспех все так же надежно защищает его тело. И что же тогда делать?

В полной мере осознавая плачевность ситуации и понимая насколько сильно она может ухудшится в ближайшие несколько минут, Эмилия пошла на отчаянный шаг, выхватив припрятанный за пазухой узкий клинок, она бросилась на недоумевающего Лео, целясь тому лезвием прямиком в глаз.

Возможно, человек хорошо знакомый с умениями женщины и смог бы заподозрить, что слишком уж медленно она заносила клинок как для натренированной убийцы, но Пекос этого заметить не мог и оттого охотно клюнул на уловку. Бросившись вперед, он перехватил руку Эмилии, выворачивая ее запястье. Пока в нем была хоть толика веры в то, что Гедройц был на его стороне, он еще был готов вступится за союзника, сдерживая при этом свою силу, так как союзник то был без маски. Беспечно оставляя своего толстого приспешника позади, убийца всецело сконцентрировался на женщине, второй рукой впившись ей в горло. При этом Лео оказался ровно за спиной Кассиуса, и это уже была своего рода победа.

Одним уверенным движением толстяк сорвал с ошарашенного убийцы маску. Этого Пекос явно не ожидал. Инстинктивно повернув голову в сторону похитителя столь важной для него вещи, психопат ослабил бдительность, в следующую секунду будучи атакованным сразу с двух сторон: крепким ударом, Лео подправил кровавому наследнику форму носа, а Эмилия изо всех имевшихся у нее сил поразила своей прямой ладонью кадык убийцы, умудрившись сразу за этим выудить у того из-под плаща охотничий нож, отскочив на два шага.

Пошатывающийся Кассиус пятился, схватившись одной рукой за свое настрадавшееся горло, а второй рыская в одеяниях, в попытках нащупать злосчастный нож. Опомниться ему никто не дал — наемники вмиг повыскакивали из своих укрытий, запустив сразу несколько болтов в сторону Пекоса и в считанные секунды расправившись с двумя его перепуганными прислужниками, что так и не успели оголить свое оружие.

Снаряды прошли в непосредственной близости от горла судорожно пытающегося вдохнуть убийцы, так и не задев его. И все же, он был окружен. Как бы ни был силен и ловок Кассиус, но в этот момент он, лишенный преимущества своей силы, стоял посреди комнаты, будучи буквально окруженным вооруженными до зубов людьми. Сочащаяся из разбитого носа кровь заливала лицо отчаявшегося ублюдка. Это был первый раз, когда наемники могли увидеть это лицо. Короткие русые волосы, недельная щетина, острые черты лица и полный неукротимой злобы немигающий взгляд, вот что запомнилось им во внешности этого чудовища.

Судорожно оглянувшись и едва не ставши жертвой очередного запущенного болта, который удалось отразить только за счет того, что защищенными доспехом руками он заслонил свою голову, Пекос безудержно закричал, даже следовало бы сказать завыл, как воют загнанные в угол волки.

Перепуганный и туго соображающий, он прибегнул к единственному средству что пришлое ему на ум — в отчаянии он таки воспользовался своими силами.

Едва приобретенный азарт наемников, свойственный охотникам, загоняющим свою добычу, сменился сквернейшим самочувствием. Да, на этот раз кожа бедолаг не сползала с них лоскутами, а глаза не вытекали из глазниц, ведь в страхе за собственную шкуру Кассиус не мог использовать данные ему эгрегором силы на полную мощь. Но даже части его возможностей хватило чтобы наемники, лишаясь сил и способности к нормальному дыханию, шатаясь оседали на пол, выпуская из обессилевших рук тяжелые палаши и самострелы.

Сам Пекос был в