– Разумеется, пребывание при дворе потребует расходов, многократно превышающих ваш пенсион, – Рокэ Алва допил вино и вертел в руке пустой бокал, – но я компенсирую все затраты. Вы согласны?

– Я… Да, наверное, но…

– Фрейлины и придворные дамы Ее Величества не могут жить в мещанском доме, ходить пешком и носить дешевые платья, – не терпящим возражения тоном заметил маршал. – Окделлы разорены, вы небогаты, а деньги существуют для того, чтобы их тратить.

Я оставляю в ваше распоряжение мой особняк. Вернее, бо?льшую его часть. Свои комнаты я закрою, но они вам и не понадобятся. Согласитесь, это вполне естественно, ведь вы не только вдова уважаемого человека, пользующаяся безупречной репутацией, вы – мать моего порученца, а любой дом нуждается в женской руке. Скоро вернется мой домоправитель, я оставлю ему подробные указания на ваш счет.

– Это невозможно!

– Возможно, – герцог потянулся к кувшину. Он все-таки устал, но не показывает виду, – особенно с учетом того, что король и Первый маршал со времен Франциска опекают семьи погибших воинов.

Арнольд – погибший воин?! Это похоже на издевательство. Он никогда и никому не служил, кроме себя, хотя Циллу он любил. Если рассказать маршалу про выходцев, он решит, что Луиза Арамона сошла с ума, и все кончится очень плохо и для Селины, и для Герарда.

– Монсеньор, я очень признательна, но мы не можем обременять вас.

– Меня будут обременять урготы, фельпцы и, весьма вероятно, бордонский флот. Вам это не грозит. Да, сейчас вы еще в пути. Слуги подтвердят, что вы с вашей подопечной прибудете на следующий день после моего отъезда.

– Но, – выдавила из себя Луиза, – на нашей улице все знают, что я никуда не уезжала. И потом этот сержант, и родственники девушки…

– Неважно, – пожал плечами маршал, – без сплетен не обойтись в любом случае, но то, что шепчут в спину, можно не слушать. Я не думаю, что кто-то рискнет порочить Айрис Окделл открыто. Родственники не захотят трясти грязным бельем, а прочие воздержатся из чувства, гм, самосохранения…

Он не шутил. Сон продолжался, и Луиза не понимала, было это кошмаром или прекрасной сказкой. Муж-выходец, сумасшедшие слуги, погибшая Цилла, горящие дома, синеглазый человек на пороге, восторг в глазах Герарда, роскошный особняк, наверное, самый роскошный в столице… Нет, ей здесь не место!

– Монсеньор, может… Может мы все-таки снимем дом?

– Нет времени, – герцог прикрыл глаза ладонями, быстро отнял и поднялся. – Если пожелаете, когда вернется Хуан, подыщете себе что-то в вашем вкусе, цена значения не имеет. А теперь идемте, я вас представлю девице Окделл.

1

Матильда Ракан предпочитала путешествовать верхом, но приличия требовали жертв. Уважающая себя принцесса не может покинуть Святой Град иначе, чем в карете. Оставалось утешаться тем, что ехать быстрее, чем тащатся повозки с барахлом, все равно не получится. И она еще считала себя нищей!

Будь на то ее воля, Матильда выкинула бы половину достояния Раканов, но приличия опять-таки требовали тащить с собой старье, способное восхищать разве что моль и жуков-древоточцев. Повозки были набиты фамильными портретами, вытертыми гобеленами, облупленными бюро, допотопными мечами и алебардами, которые не вдохновили бы даже мясника, и это не считая вороха тряпок! Венчальное платье принцессы Фионы, вдовье покрывало принцессы Мираданы, платье для первой исповеди принцессы Моаны и в придачу мутное зеркало, в которое смотрелась королева Бланш… Тьфу!

Матильда с негодованием глянула на гарцевавшего рядом с каретой внука. Вот уж не подумала бы, что Альдо вырастет таким старьевщиком, в кого бы? Хотя Анэсти тоже был готов за старую тряпку удавиться. Еще бы, когда сам ничего собой не представляешь, начинаешь размахивать фамильными подштанниками, хотя предки тоже ничего собой не представляли, иначе их бы не выгнали.

Ее Высочество ругнулась и потянулась к походной фляжке, но передумала. Пить надо в хорошей компании, в одиночку благородные дамы не напиваются, по крайней мере, днем. Вот позавчера и впрямь следовало напиться, а может, она именно это и сделала? Налакалась на могиле Адриана, ей и привиделось Леворукий знает что! Твою кавалерию, хватит дурью маяться, все было на самом деле.

Хорошенько обдумав слова ночного знакомца, Матильда решила: в том, что он говорил, был смысл. Олларианец, без сомнения, знал Адриана, а Адриан был ох как не прост. Вспоминая покойного Эсперадора, принцесса находила все новые и новые подтверждения тому, что тот занимался странными вещами. Адриан был человеком без предрассудков, среди его помощников мог затесаться не только олларианец, но и холтийский шаман, но как это связано, если связано, с тем, что случилось на кладбище?

Матильда не сомневалась, что еретик спас ее от большой беды, но от какой? В выходцев и прочую муть принцесса не верила лет с семи, но уж больно странные вещи творились во время избрания Юнния! А что, если эсператисты умеют не только молиться? Вот только колдовства нам для полного счастья и не хватало!..

Раздался какой-то шум, карета остановилась, послышались голоса, а потом дверцу открыли, и внутрь ввалился не кто иной, как барон Хогберд. Приперся, твою кавалерию!

– Ваше Высочество, – барон держал в руках букет рыжих роз, – я не мог не засвидетельствовать вам свое почтение.

– Свидетельствуйте, – буркнула Матильда, но вспомнила, что видит борова в последний раз и смягчилась. – Благодарю за цветы.

– О, я счастлив служить делу Раканов…

Себе ты счастлив служить… Ну и радетели у династии, какие-то тли! Хотя для тли Хогберд слишком толст и румян. Родич Берхаймов, как же, слышали! Когда при Алисе пошла мода на доолларское происхождение, потерявшихся потомков развелось, что тараканов… Твою кавалерию, что ее сегодня на насекомых тянет – то моль, то таракан, чего доброго, дойдет до клопов…

– Ваше Высочество, вы не представляете, как нам будет вас не хватать. Мы лишены родины, а теперь лишаемся своего сюзерена.

Ничего, без сюзерена он проживет, а вот без кормушки… Будут это сокровище кормить и дальше или нет? Даром вряд ли, гайифцы – народ разумный.

– Барон, я сочувствую вашему горю, но мы и так слишком долго злоупотребляли гостеприимством Его Святейшества. Мой брат, которого я не видела много лет, – и который ничем не лучше тебя, но об этом промолчим, – просил меня вернуться на родину. Я посоветовалась с внуком, и мы решили принять предложение герцога Альберта.

– О да. Молодой лев хочет быть ближе к Талигу, это очень мудрое решение. Вы помните предсказания Каввы Дриксенского?

Матильда помнила. Наголову разбитый Алонсо Алвой дриксенский фельдмаршал с горя то ли с ума сошел и ушел в монастырь, то ли сначала ушел в монастырь, а свихнулся уже там. Как бы то ни было, ему явился святой Торквиний и сообщил, что Олларам отпущен лишь один круг. Принцесса подозревала, что никто никому не являлся, а пророчество горе-полководец сочинил со злости.