Росария была воплощением элегантности. Она остановилась у все еще покачивающихся дверей. Под шелест невидимых листьев Энграси разглядела сопровождавшие ее темные фигуры. Это были не ее племянницы.

Росария беспечно улыбнулась, что выглядело довольно странно, если учесть, что обе находились в танатории и в гробу лежал ее покойный супруг.

— Отлично, — сказала она. — И где?

Энграси глубоко вдохнула воздух, пахнущий погребальными цветами. Она спросила себя, действительно ли это цветы или, быть может, специальный освежитель воздуха. Почему в таких местах всегда ими пахнет?

— Где — кто?

— Ты знаешь кто, — терпеливо ответила Росария.

Энграси собрала все свое мужество и улыбнулась.

— Ты правда надеялась встретить здесь Амайю?

— Не может же дочурка не попрощаться со своим папочкой.

Энграси смотрела на нее, в то время как ее сознание неспешно оценивало значимость каждого действия, каждого слова.

— Она не пришла, Росария, и не придет. И даю тебе слово: я переживу тебя, чтобы убедиться в том, что домой она вернется лишь в день твоих похорон.

Гримаса ненависти исказила надменный рот, и на мгновение Энграси увидела лицо, которое будет у Росарии через несколько лет, когда безумие одержит над ней победу. Но пока это была всего лишь чистая злоба.

Она могла бы поклясться, что Росария зарычала, как животное, прежде чем прошептать:

— Не подсказывай, что мне делать. Один раз я уже выпотрошила ее сторожевую собаку.

Энграси вцепилась в гроб, почувствовав, как у нее подгибаются колени.

— Сволочь! — ответила она, дрожа от ярости и страха. — Я тебе не собака, и если ты приблизишься ко мне или к девочке, я убью тебя. Клянусь памятью брата, который забрал с собой всю свою доброту. Я — не он. У меня достаточно психических ресурсов, чтобы взять на свою совесть твою смерть. Я убью тебя, Росария, и это не лишит меня сна.

Несмотря на то что тело ее дрожало, как травинка на ветру, и на ногах Энграси держалась лишь благодаря тому, что вцепилась в гроб, в ее словах прозвучало достаточно решимости и силы, чтобы в них можно было поверить.

Улыбка стерлась с лица Росарии. Она чуть дернула руками и головой, словно в приступе нервного тика. Затем повернулась и толкнула двери. Тени, ожидавшие в полутьме снаружи, вновь поглотили ее.

Дикий крик разорвал воздух. Потом наступила тишина. Легкий сквозняк, порыв прохладного ветра и пустота за закрытой дверью.

Энграси выдохнула весь воздух из легких, сделала глубокий вдох, стараясь унять дрожь, и снова посмотрела на брата.

— Хуан, не знаю, говорила ли я тебе когда-нибудь, но твоя жена — настоящая ведьма.

Глава 76

Серебристые шарики

Остин, штат Техас

Суббота, 3 сентября 2005 года

Мартин Ленкс, в последние годы Роберт Дэвис, остановил машину перед домом, где проживала его семья, как несколько дней назад Брэд Нельсон во Флориде. Как и в случае Нельсона, со стороны это выглядело так, будто человек изучает фасад дома. Но, в отличие от Нельсона, Ленкс ни в чем не сомневался. Он не боялся быть отвергнутым. Он просто немного устал. Автобус, на котором он выехал из Нового Орлеана, тарахтел до Батон-Ружа целую вечность, потом возникли проблемы с арендой автомобиля, чтобы добраться до Остина. Больше всего ему хотелось вернуться домой, принять душ и проспать часов десять. Но позволить себе этого Ленкс не мог. Он рассчитал каждый шаг, каждое слово… Свой приезд, роды, возвращение домой из больницы. Все соберутся в гостиной. Возможно, он попросит Мишель немного поиграть на скрипке… Но столь раннее появление нового отпрыска все ускорило, словно сам Бог его торопил. Ленкс наклонился вперед, опираясь на руль, как некогда Нельсон. И тоже пытался молиться.

Но не мог.

Перед гаражом он увидел припаркованную машину своей жены и масляное пятно под багажником. И все это несмотря на то, что он миллион раз просил ее не оставлять автомобиль снаружи, а ставить его в гараж… За последние несколько лет Натали совершенно распустилась. Мартин сделал все возможное, чтобы изменить ее, твердил до бесконечности, что и как она должна делать. Господи! У них в гараже было три парковочных места! На каком языке он должен был это объяснять? И беременность не улучшила ее поведение.

В другое время она потрудилась бы переставить машину, узнав, что он приезжает из командировки. В ее защиту все-таки следовало признать, что сегодня Натали его не ждала. Когда ему удалось дозвониться до нее из больницы, выразив притворные сожаления о том, что не сможет быть с ней рядом, и бесконечную радость по поводу появления третьего ребенка, он пообещал, что приедет на следующий день.

Мартин покачал головой и язвительно усмехнулся, глядя на машину жены. На этот раз она немного ее передвинула, но ровно настолько, чтобы освободить место для внедорожника свекрови, чьи задние колеса почти заехали на тротуар. Вскоре на этом месте появятся новые масляные пятна.

Солнце роняло синеватые отблески на серебристые воздушные шарики, лежавшие на заднем сиденье в автомобиле свекрови. «У нас мальчик», — красовалась надпись на них. Да, у него родился еще один ребенок, но это нисколько его не радовало. Это было лишь свидетельством того, что Бог снова его испытывает. Мартин Ленкс наклонился и открыл портфель, стоявший на пассажирском сиденье. Взяв свой старый револьвер и приподнявшись, чтобы немного размять ноги, он засунул его за пояс брюк, между рубашкой и тонкой курткой. «Немного помята», — с досадой подумал о куртке. Вытащил из верхнего кармана носовой платок, чтобы вытереть стекла очков, потом снова сложил его и сунул на место. Провел рукой по коротко остриженным волосам до самого затылка и вышел из машины.

Мартин прошел мимо входной двери и чуть заметно кивнул, оставив ее позади. Повернул в сторону боковой части дома и двери на кухню. В руке он держал ключ, хотя необходимости в этом не было: Томас или Мишель, как всегда, оставили дверь открытой. Ленкс с досадой втянул носом воздух. Затем осторожно закрыл дверь и запер ее на защелку. Он не собирался рисковать из-за несвоевременного визита соседки.

Уже из кухни Мартин различал запах новорожденного. Его появление в доме казалось чем-то невероятным, как чудо. Пахло маленьким человечком, только что явившимся в этот мир. В другое время этот аромат означал бы обещание, подобное радуге в небе, что Бог бесконечно милостив и благословляет новую жизнь. Однако с того момента, как Ленкс узнал, что супруга беременна мальчиком, ребенок был предвестником конца, зловещим знамением, которое говорило о том, что пора сорвать с лица розовые очки. Охваченный отчаянием, он размышлял, не повторится ли