Вот что бывает, когда люди окончательно сходят с ума от перспективы грядущего голода. Они бьются за оставшиеся крошки, не считаясь с потерями.

— Интересно, конечно, — сказал я. — И как вы справились с продовольственной проблемой?

— Никак, — ответил Эндрю. — Больше половины гражданских умерли от голода или в драках за еду, офицерский состав королевского флота истреблён, я даже не моряк, а лишь старший брат адмирала Кёртиса.

— Старший брат? — удивился я.

— Да, я выгляжу сейчас совсем не по своему реальному возрасту, — улыбнулся Эндрю. — Зомби. Очень много зомби.

— Ты же супер, я прав? — спросил я.

— Да, — кивнул он. — Как и ты.

— М-хм, — изрёк я. — Ладно, не будем тратить время. Топливо и еда — сегодня. Последствия отказа ты уже знаешь.

— Хорошо, мы отдадим тебе всё, что у нас есть, — нарочито покорно согласился Кёртис.

— Попробуете отравить еду или разбавить топливо — мы узнаем, — предупредил я его. — И это приведёт к последствиям.

— Я тебя понял, — произнёс Эндрю Кёртис и щелчком откинул окурок.

— Можешь возвращаться к своим, — сказал я и завёл двигатель шлюпки. — Мы высадим десант в течение двух часов. Соберите заложников на причале Касл Пир.

Мотор надрывно взревел и наша шлюпка помчалась к «Олифанту».

— Что-то это не очень-то похоже на тебя, Дима, — произнёс Ильюшин. — Куда пропал тот наивный парень, который всегда был за всё хорошее и против всего плохого?

— Знаешь, где он? — усмехнулся я.

— Где? — спросил мой бывший менеджер.

— Мёртвый лежит, в театре на Васильевском, — ответил я.

— Понятно, — вздохнул Владимир Пахомович.

— Мы пришли сюда не со спасательной миссией, — напомнил я ему. — У нас есть особая задача, которую надо выполнить любой ценой. И мы выполним её или умрём. Или выполним и умрём, но выполним. Иных вариантов не предусмотрено.

Все члены экипажа «Олифанта» уже посвящены в подробности нашей главной цели, каждый из них знает, что станет наградой в случае гибели и победы. Перспектива гарантированного хорошего посмертия — это основной мотивирующий фактор наших добровольцев.

— Мне плевать на них, как и, получается, тебе, — произнёс Ильюшин. — Просто мне казалось, что ты должен был быть менее рациональным в таких вопросах.

— Я никому и ничего не должен, — вздохнул я. — Все свои долги я уже давно отдал.

Как только мы поднялись на фрегат, так сразу же начали собирать десантную группу.

— Товарищ старший мичман, кидай якорь, — дал я приказ. — Десантники — приготовиться к высадке.

Заработала лебёдка якоря и корабль прекратил свой медленный дрейф.

На подготовку высадки ушёл примерно час. Абордажники из морпехов облачились в металлокерамические доспехи, вооружились, после чего погрузились в две шлюпки. Я присоединился к ним, чтобы лично посмотреть на положение вещей в Сейнт Сампсоне.

Подходить близко к берегу на фрегате было нежелательно, ведь у англичан могли быть сухопутные артиллерийские установки. Маловероятно, конечно, но полностью отметать эту возможность нельзя.

Если Кёртис не соврал, то у них всё это время, пока мы разменивались на мелочь, шла полноценная война на взаимное истребление, с применением всего доступного флота и почти всех спецсредств.

Но это ладно, это можно понять. Тяжёлые времена побуждают принимать тяжёлые решения. Но непонятно, почему они не использовали друг против друга ядерное оружие. Я точно знаю, что у французов и англичан были ядерные ракеты, пусть и не в товарных количествах, но были. Куда они делись и какова их дальнейшая судьба?

Причалили к Касл Пир, где нас уже ждали. В делегации были вооружённые мужчины и около пяти десятков детей. На переднем плане стоял Эндрю Кёртис и двое его мордоворотов.

— Как это понимать? — спросил я, взглядом указав на отдельно стоящих детей.

— Заложники, — пожал он плечами.

— Меня они не устраивают, — покачал я головой.

— Что, не готов убивать детей, если что-то пойдёт не так? — усмехнулся Кёртис.

— Дети, в наших реалиях, малоценны, — объяснил я. — Вам будет легче отказаться от них. Лишние рты, не способные полноценно участвовать в производстве пищи — вот кто они.

— У вас такое отношение к своим детям? — поинтересовался представитель англичан.

— У нас нет проблем с продовольствием, — ответил я на это. — А у вас есть.

— Кого ты хочешь получить? — спросил он.

— Взрослых мужиков трудоспособного возраста, — произнёс я. — Потеря пятидесяти мужчин крайне негативно скажется на вашем и без того безрадостном будущем, поэтому вы не станете рисковать.

— Резонно, — согласился Кёртис. — Мистер Уиллард, займитесь этим. Срочно.

Мои абордажники всем составом высадились на пирс и заняли оборону. Я тоже сошёл на берег и с любопытством огляделся.

Гавань тут отгрохали огроменную. Вероятно, раньше здесь стояли сотни различных судов, но сейчас их тут как-то маловато. В безусловно рабочем состоянии, как я вижу, только рыболовецкие траулеры, жизненно важные штуки, без которых местным будет худо, а остальные суда выглядят так, будто им скоро крышка. Кое-что, как я вижу, пытались переделывать под военные нужды, но без особого успеха. Яхты вообще не предназначены для боевых действий и кустарными переделками этого не изменить.

А сам Сейнт Сампсон выглядел безжизненным, как и все встречаемые нами города. По нему не стали бить ракетами, ведь европейские острова не волновали вообще никого — они безопасны, с точки зрения угрозы движения орды, а ракет не так много, как хотелось бы.

Но, несмотря на отсутствие следов ядерных ударов, я не могу сказать, что город цел. Причалы имеют множественные следы повреждений, вызванные артобстрелами, а в некоторых районах города видны следы локальных пожаров.

— Начинайте собирать плату, — велел я Кёртису.

— Уже начали, — ответил он. — Она будет в течение двух-трёх часов. Доставим к вашему фрегату на барже.

— Отлично, — кивнул я. — И поторопитесь с заложниками.

Заложников доставили через час. Кёртис не стал играть с нами в игры и предоставил пятьдесят крепких мужиков, хорошо питавшихся и не тративших здоровье на изнурительных работах.

— Доставьте их на фрегат, — приказал я Андрею Пасечникову. — Закрыть в камере и держать под охраной. Чуть что-то не так — в расход. Доклад по рации.