— Вы правы, — кивнул Майкл. — Это не Эрик.

Немедленная капитуляция Майкла, кажется, удивила Марию.

— Тогда где он?

Пригнув голову, Майкл заговорщицки произнес:

— Сейчас я вам все объясню, но учтите, что вся информация находится под строгим грифом секретности ННФ.

И он рассказал Марии свою историю, не забыв напомнить, что, по ее словам, Данциг — Эрик — нигде не был более счастлив, чем на полюсе, и даже мечтал, чтобы его там похоронили. Майкл признался, что так и случилось.

— Сделай мы это открыто, нам бы такую выволочку устроили… Поэтому я ждал, когда смогу с вами лично встретиться и все объяснить в приватной беседе.

Он сунул руку под воротник и снял с шеи ожерелье из клыков моржа. При виде его глаза Марии наполнились слезами.

— Думаю, ему бы хотелось, чтобы ожерелье вернулось к вам, — подытожил Майкл. — Эрик никогда с ним не расставался.

Мария взяла ожерелье, и из глаз ее брызнули слезы. Женщина отвернулась и, понурив голову, отошла от Майкла на несколько шагов.

Майкл терпеливо ждал. Рубашка и длинные волосы на затылке взмокли от пота и противно липли к телу. Он едва сдерживался, чтобы не ринуться к фургону, но неподалеку сновали работники аэропорта — механики и пара операторов по обработке багажа, — поэтому он понимал: придется потерпеть еще чуточку.

Мария наконец взяла себя в руки и, подойдя к фургону, вытащила из кабины планшетный блокнот. Когда она снова вернулась к Майклу, ожерелье Данцига уже висело у нее на шее.

— Хорошо. Тогда я должна вас поблагодарить. Эрик обрел то, чего хотел. С меня причитается. — Протянув ему планшет, она сказала: — Поставьте подпись во всех местах, которые я пометила крестиком.

Мест таких была по меньшей мере дюжина. Когда Майкл закончил, Мария вырвала из планшета две страницы с копиями документа и передала журналисту.

— Теперь все официально. Эрик возвратился.

— Спасибо.

— Но мне все равно непонятно, кто лежит в мешке.

А вот теперь начинается самое сложное, подумал Майкл. И заставить ее поверить в эту часть истории будет очень непросто. Кто может в такое поверить?

— Мой друг, — ответил он. — Ее зовут Элеонор.

— Вы хотите сказать, ее звали Элеонор?

— Нет. Она жива.

Мария застыла и внимательно на него посмотрела, словно раздумывая, не бредит ли он и можно ли верить хоть одному его слову.

— Она не может быть живой. Только не в мешке. И только не после путешествия с Южного полюса в грузовых отсеках самолетов.

— Однако она жива. — Майкл взял Марию за руку и потащил к задним дверям фургона. — Позвольте мне войти и освободить ее.

Один из операторов по обработке грузов поглядел на них с любопытством.

— Матерь Божья! — воскликнула Мария. — Вы спятили? Да что с вами со всеми там произошло, черт возьми?

Однако она не стала препятствовать Майклу, когда он открыл задние двери и полез внутрь. Оказавшись в салоне, Майкл захлопнул дверцы.

Мешок лежал на металлической площадке, зафиксированный двумя холщовыми ремнями. Майкл принялся торопливо их расстегивать, попутно нашептывая: «Я здесь. Я здесь». Из мешка не доносилось ни звука.

Схватив ползунок молнии у изголовья (он предусмотрительно поломал молнию, чтобы ее не могли застегнуть до конца), Майкл рванул его вниз и раздвинул пластик в стороны.

Элеонор, вытянув руки вдоль тела, лежала совершенно неподвижно, словно мертвая.

— Элеонор, — позвал он девушку, прикасаясь пальцами к ее лицу. — Элеонор. Пожалуйста, проснись.

Пытаясь удостовериться, что она дышит, он низко склонился над ней и почувствовал на щеке слабое дыхание. Холодное дыхание. Холодной была и ее кожа.

— Элеонор, — снова повторил он. На этот раз ему показалось, что веки девушки дрогнули. — Элеонор, очнись. Это я, Майкл.

На лице девушки отразилось тревожное выражение, словно ей не нравилось, что ее беспокоят.

— Пожалуйста… — взмолился он, схватив ее за руки. — Умоляю тебя.

Не в силах больше сдерживаться, он подался вперед, чтобы поцеловать ее, однако, вспомнив предостережение Дэррила, просто приложил губы к ее векам, сначала к одному, затем к другому. В иной ситуации он предпочел бы разбудить свою Спящую красавицу как-нибудь иначе… но сейчас было достаточно и этого.

Глаза Элеонор открылись и уставились в крышу фургона, затем взгляд переполз на Майкла. В первую секунду он испугался, что она его не узнает.

— Я так боялась, — вымолвила она. — Боялась, что открою веки и снова обнаружу себя в льдине.

— Этого больше никогда не случится, — сказал он.

Она взяла руку Майкла и прижала к своей щеке.

Мария Рамирес заставила Майкла поклясться всеми святыми, что он никому и ни за что не расскажет, каким образом эта странная женщина проникла в Соединенные Штаты, а Майкл, в свою очередь, заставил ее дать слово хранить тайну о том, что в действительности произошло с останками ее мужа.

Мария сообщила, что знает один небольшой отель на Коллинз-авеню, в районе «Южный берег», и отвезла их туда.

— Когда мы вызываем экспертов-криминалистов из других городов, то всегда размещаем их здесь — сообщила она, когда пассажиры вышли из машины в удушающую влажность ночи. — Пока никто не жаловался.

Майкл поднялся с Элеонор в номер, включил свет и стал наполнять для девушки ванну. Но как только дверь в ванную закрылась, он услышал тихое всхлипывание. Майкл не мог решить, то ли ему постучать и попытаться успокоить Элеонор, то ли оставить в покое и дать возможность выплакаться. Любой бы на ее месте в какой-то момент сорвался, случись ему перенести то, что перенесла она — как за последние пару дней, так и за предшествующие века. Но чем помочь ей в нынешней ситуации, что сказать?

Так ни до чего и не додумавшись, Майкл спустился на первый этаж и попросил пожилую женщину-портье открыть для него магазинчик женской одежды при отеле, чтобы он мог купить для спутницы сандалии и легкое платье. Самое скромное, какое он увидел, было из тонкого желтого хлопка с короткими рукавами. Женщина, которая ранее уставилась на Элеонор так, словно та вырядилась в маскарадный костюм, понимающе кивнула и даже самостоятельно добавила к покупкам Майкла еще пару вещей.

— Панталоны под этим платьем будут плохо смотреться, — лаконично заметила она.

Вернувшись в номер, он легонько постучал в дверь ванной комнаты, затем приоткрыл ее на дюйм и просунул внутрь сумку с обновкой. Помещение окутывало густое облако горячего пара.

— Я взял на себя смелость купить вам кое-какую одежду, более подходящую для здешнего климата. Надеюсь, понравится, — сказал он и закрыл дверь. — Если хотите есть, я могу спуститься и принести вам чего-нибудь.