litbaza книги онлайнИсторическая прозаМаршал Малиновский - Борис Соколов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 143 144 145 146 147 148 149 150 151 ... 166
Перейти на страницу:

Третий факт — школа диверсантов. Он говорил, что это невинное дело, были роты диверсантов во всех округах и вот эти 17 рот свели вместе. Ничего подобного. Для этой школы приказано было сухопутным войскам найти необходимую численность, помимо тех 17-ти рот, которые были в округах. И это все легло на Дальневосточный округ, командующие могут это подтвердить. О школе я узнал также совершенно случайно, узнал тогда, когда Мамсуров поднял этот вопрос в Центральном Комитете.

Принижение политорганов, принижение наших партийных организаций в армии и флоте — разве это не факт? Конечно, я должен сказать, это очень сложный клубок. Тут можно сказать, что Жуков не разобрался в этом клубке, потому что еще в бытность начальника ГлавПУРа Льва Захаровича Мехлиса не было военных советов, не было политических отделов в дивизиях и корпусах, а мы имели только отделы агитации и пропаганды. Он не внес ясности в это дело, не разобрался как министр обороны и пошел по ложному пути, отгораживая партию от армии и унижая политические органы и партийные организации нашей армии. А без этого не может быть армии.

И все это делалось под хорошим, благовидным предлогом.

Вроде отнять у человека жилище с целью улучшения его жилищных условий; снять с него костюм для того, чтобы он лучше был одет; объединить под одной крышей академии, чтобы они были лучше размещены. Все это делалось под лозунгом улучшения и принимало совершенно обратную форму действия.

И последнее. Что значит: “Я обращусь к народу?” Это было сказано не один раз. Это было сказано на активе Московского гарнизона, который был в один день проведен по июньскому Пленуму ЦК; это было сказано на обширном собрании коммунистов на учении, где было коммунистов свыше 1000 человек. Все аплодировали на это заявление, — настолько люди понимали как бы единение армии и своего министра. Но я задумывался над этим вопросом. Не нравилось мне это, резало ухо это заявление. Но не я один был на активе, и не я один на собрании, чтобы от меня исходило это замечание. И все-таки при первой встрече с Н.С. Хрущевым я ему сказал — это резало ухо. Как это так — я обращусь к народу и армии, и она меня поймет и поддержит. Это опасно. Кто такой я?

Вообще в Министерстве обороны у нас в алфавите была сделана путаница: “я” было выдвинуто далеко с хвоста, и никогда мы не слышали “мы”, а только “я”: я думаю, я указываю, я приказываю и т. д. Это “я” и привело к такому ушибленному заявлению и страшно опасному для партии: “Я обращусь к народу и армии”. А где же партия? Где же Верховный Совет нашей страны? Где профсоюзы? Разве у нашего народа нет организаций, которые могут поговорить от имени народов. Как это — “Я обращусь?” Это далеко заброшенный камень.

Он решил приучать: я здесь так скажу, там так скажу, к этому привыкнут, а потом я сделаю по-украински — буду ловить сильного, хорошего жеребенка: кось, кось, миленький, хорошенький, а потом — тпру, оседлаю, как мне надо.

Все эти заявления заставляют нас делать правильные выводы в отношении тов. Жукова: не место такому политику в Президиуме и Центральном Комитете нашей партии. Должное мы ему дадим по заслугам и устроим его работу и жизнь так, как это необходимо».

В заключительном слове на октябрьском пленуме Хрущев так охарактеризовал Жукова:

«Как военный — я это и сейчас считаю — он должен сохраниться. А как политический деятель он оказался просто банкротом, и не только банкротом, а даже оказался страшным человеком… Тов. Жуков, дорогой Георгий Константинович, ты мне звонил в субботу, час по телефону говорили. “Ты лишаешься лучшего друга”, — сказал он мне. Но, товарищ дорогой, не обо мне персонально идет речь…

Когда цепочку развяжешь, поведение и понимание партийности Жуковым — это просто страшно становится и венец — это его заявление: к армии и народу обращусь и они меня поддержат, причем он говорил это к тому, что он может когда-то обратиться, а ему аплодировали и там, и там. Родион Яковлевич Малиновский сказал, что как удар ошеломило такое заявление. Когда мы сказали Жукову об этом в субботу, он говорит: верно, я говорил. Что же такого? Я правильно говорил, я с антипартийной группировкой боролся. А теперь ты бы обратился и сказал, что антипартийная группировка осуждает меня. Это обращение через голову Центрального Комитета. Я господь, я Жуков, я сказал, значит здесь и правда. Это произвол. Это страшное дело, товарищи…

Товарищ Жуков, непартийный вы человек, нет у вас партийности. Вы очень опасны и вредны. Родион Яковлевич мне напомнил, когда я с ним беседовал, как он думает о Жукове. Я рассказал свои соображения, что членов Президиума беспокоит Жуков и даже вызывает страх. Он выслушал меня и говорит, а я вам припомню свое мнение. Когда мы возвращались из Китая, были в Хабаровске [этот разговор происходил в октябре 1954 года, когда Хрущев и Булганин после официального визита в КНР совершили поездку по Дальнему Востоку, посетив войска Дальневосточного округа и Тихоокеанский флот], то мы сидели втроем в штабе или на квартире. Товарищ Малиновский сказал, что Жуков — это страшный человек. Булганин подтвердил тогда это, а я промолчал. Товарищ Малиновский сказал, что вы, наверное, промолчали по политическим соображениям. Булганин подтвердил, что такой разговор был. Если я промолчал, а я не хочу сейчас быть умным, видимо, я с вами тогда не согласился, потому что я слишком верил Жукову. А теперь я хочу сказать, что вы были правы, жизнь подтвердила правильность, и Жуков оказался таким на деле. Это подтверждено…»

2 ноября 1957 Малиновский провел партактив Министерства обороны, где более подробно объяснил свое отношение к Жукову и впервые публично признал, после того как об этом на пленуме рассказал сам Никита Сергеевич, что еще в 1954 году предупреждал Хрущева и Булганина насчет бонапартизма Жукова:

«Жуков — одаренный военный человек. Жуков упорный, трудолюбивый. Он принес большую пользу советскому народу. Его высоко вознаградили. Мы не отнимаем этих заслуг Жукова. Но наряду с этими качествами — есть большие пороки.

Вы можете сказать, что теперь у вас языки развязались, когда ЦК взялся за дело.

Когда Хрущев, Булганин и Микоян ехали из Китая, то я сказал им в Хабаровске, что Жуков опасный и даже страшный человек. Булганин сказал, что мы знаем его качества. Хрущев промолчал.

Я 30 лет работаю с Жуковым. Он самовластный, деспотичный, безжалостный человек. Я решил идти с ним работать. Решил: если он будет хамить — я тоже буду хамить. Если будет ругаться — я буду ругаться. Будет драться — я ему дам сдачи.

С этими мыслями я и пришел в Министерство.

Он ко мне относился с большим уважением, вернее — вежливо.

Я поэтому ничего к нему лично не имею. Но я видел какое невероятное хамство проявлял Жуков к ряду людей, в том числе к крупным волевым людям (Бирюзов).

Характер Жукова такой, что если он хочет приятное сказать человеку, то он и этого не может сделать.

Факт: Маршал Советского Союза получил звание и его Жуков благодарил.

Тот говорит, что я счастлив, я волнуюсь, я постараюсь оправдать. Жуков ответил: а мне наплевать на ваши чувства, на ваше волнение — мне лишь бы поздравить вас.

1 ... 143 144 145 146 147 148 149 150 151 ... 166
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?