оставляет, извлекая вчетверо сложенные листочки из бокового кармана. Так же доверяет 16-й полосе «право первой ночи» искрометный Толя Трушкин.

За Трушкиным — одним из самых смешных писателей современного «Клуба ДС» — можно ходить с коробкой из-под ксерокса и ловить в нее случайно оброненные шутки. Вот, например, весной двухтысячного едем в Ростов-на-Дону на дни «Литературной газеты». Естественно, основа бригады — «Клуб 12 стульев». С нами Володя Вишневский, композитор Гриша Гладков и Толя Трушкин. В коридоре поезда стоит малыш, задрав на подоконник подбородок и наблюдая проносящиеся за окном интересности. У соседнего окна — величавый, как столичный орел, невозмутимый, подставивший лицо веселому ветру Трушкин. Малыш восторгается очередным пейзажем и бурно делится восторгом с окружающими, тыча в стекло пальцем:

— Ы! Ы! У-у!..

Трушкин, не меняя позы, «соглашается» заботливым и в то же время покорным голосом:

— Да-а… Всё разворовали… Всё…

В «Клубе» — не то, что в стране. Судьбы и годы разворовали не все и не всех. Постоянно появляется неиссякаемый Марк Розовский, хранящий традиции придуманного им Евг. Сазонова. Другой частый и столь же желанный гость — еще один отец-основатель — Боря Брайнин. А еще — второй в истории клуба главный администратор Андрюша Яхонтов, который никогда не изменит ни любимому «Клубу», ни жанру среднего (по объему) рассказа. А еще из этой когорты — Гёрман Дробиз, Алексей Пьянов, Никита Богословский эт цэтэра.

Друзья и ровесники — те, кому по сорок — пятьдесят, — меня простят. Всех этих авторов перечислить невозможно, забыть назвать в перечислении — преступно. А лучше налью. А публикации в «Клубе ДС» — вне зависимости. Посмотрите четвертый раздел Антологии, посмотрите 16-ю полосу «ЛГ» — вот там новая волна юмористов, для которых живые и здравствующие Илья Суслов, Владимир Владин, Виталий Резников, Вагрич Бахчанян, Виталий Песков, Борис Брайнин, Сергей Тк>нин, Михаил Златковский — уже легенды. Пусть же большинство из дээсовской молодежи доживут до такого же состояния души и славы. Да пусть все доживут!..

В последнее время у администрации возникла еще одна приятная обязанность. Прознав, что под крышей «Клуба» собрались сразу два человека, пишущих стихи, нас принялись атаковать просьбами о рифмованных поздравлениях. Что делать, не ронять же марку «Клуба»! И пошли выпекаться в администрации то строчки в честь юбилея Домжура:

Владея языком Эзопа

и речью пламенной прямой,

мы вместе с музой Каллиопой

сюда заходим как домой.

Такие речи здесь гремели,

что стали классикой уже…

Мы все, как из простой шинели,

пошли в народ из ЦДЖ…

То обращение к другу-стихотворцу:

Коль графоман придет —

задвинем в тень его:

учись, мол, идиот,

у Игоря Иртеньева.

Учись постройке дач,

даренью роз и кал,

решению задач

по обаянью Алл…

а то шутливое обращение к верстальщице, навеянное визитом в «ЛГ» Андрея Вознесенского:

Ты поймаешь меня у буфета

и с улыбкой попросишь остаться,

я останусь с тобою за это,

захочу я с тобою верстаться.

Накидаю тебе юморесок,

набросаю веселых картинок.

Ты устало запустишь процессор,

а в меня ты запустишь ботинок.

И, кусая обсохшие губы,

ты попробуешь сделать полоски,

проклиная все стулья и клубы,

юмористов, газеты, киоски…

А когда я полоски сверстаю.

Провожать меня с лестницы будешь.

Я ступени ее сосчитаю,

простонав: «Ты «ДС» не забудешь…»

Поздравилки расходились по редакции «ЛГ» в списках, добавляя «Клубу 12 стульев» авторитета и, впрочем, не добавляя гонораров…

Итак, с 1999 года мы с Пашей Хмарой несколько раз, уподобляясь муравьям, перетаскивали нехитрый (а также и хитрый) скарб «Клуба 12 стульев». Каждый переезд предвосхищался явлением Сергея Андреева, улыбчивого исполнительного директора «Литературки».

— Ну чо, ребята, — говорил он, окидывая лучезарным взором наши не до конца распакованные с предыдущего переезда пожитки. — На втором этаже начинается ремонт, давайте на шестой.

И первым брался за коробки, пока мы с Хмарой приходили в себя.

Единственное, чего мы не доверяли посторонним, — экспонаты. Мы бережно укладывали реликвии и несли:

— деревянное резное панно «Клуб 12 стульев», похожее на икону,

— бюст Венеры, расписанный всякими умными, но слегка хулиганствующими писателями:

— кружки, спаянные две в одну, чтобы пить на брудершафт:

— коловорот с ключом, надо полагать, от любого замка:

— туфельку Золушки 60-62-го размера, ожидающую хозяйку:

— всякие-разные черепа и изваяния, а также пепельницу с Моной Лизой — искусство, однако:

— ночную вазу с носиком (очень удобно, кстати):

— набор джентльмена в виде складного ножа (гаечный ключ, ложка, вилка, зубная щетка):

— кувшин «На троих» с тремя носиками;

— незнамо что в виде молотка с цепочкой от унитаза:

— электроприбор мощностью в одну свечу, т. е. патрон со вставленной в него свечкой и проводом с розеткой;

— терку для гигантской моркови, ну очень большую:

— веничек для бани из стекловолокна, мало не покажется:

— трубочку для коктейля в два пальца диаметром:

— стул венский с астролябией;

— и, наконец, особо торжественно — рога и копыта в едином оформлении с трогательной табличкой: «Александру Иванову от почитателей его таланта, п. Палатка 27.01.85 г.»

И вот теперь «Клуб ДС» — на шестом этаже «Литера-турки», в Г-образном помещении с двумя компьютерами, с прочими прибамбасами и со всеми перечисленными экспонатами (бронзовую пепельницу в форме рыбы, принадлежавшую самому Виктору Веселовскому, злодеи сперли в канун какого-то из переездов в ноябре 1999 года). Все у нас современно, уютно, и все работает, включая кондиционер. Но до последнего времени чего-то не хватало. Может быть, той бурной, толкучей атмосферы, что бытовала в том угловом помещении на другом конце здания, где было много дерева, а не пластика, много картинок и вырезок на стенах, да и рыба еще стояла на законном месте.

И вот недавно…

Все замечательные начинания в нашей стране случались аккурат после Дня смеха. Так что понедельник третьего апреля двухтысячного года совершенно заслуженно вписался в ряд таких дат. В этот день я оказался в кабинете главного редактора «Литературки» Льва Гущина, где присутствовал и генеральный директор Алексей Мезенцев. Их вид соответствовал торжественности момента:

— Давай пиши концепцию юмористического приложения. Будем издавать…

Так внезапно реализовалась многолетняя мечта всех членов «Клуба ДС», которые — повторюсь — всегда жили по принципу «если нельзя, но очень хочется, то можно». Многие годы существования «Клуба» было просто нельзя. Потом постепенно становилось можно, и вот наконец-то в этом году очень захотелось.

Условия