Однажды Торкель провожал короля лесом в какое-то отдаленное, глухое место, где стоял дом. Вошедши туда, они увидели, что все было прекрасно прибрано; на высоком богатом кресле сидела женщина в дорогом платье. «Кто это?» — спросил король. «Если вы знаете, — отвечал Торкель, — задушевную подругу Хакона-ярла, Торгерд Хергабруду, то она перед вами». Король начал всматриваться пристальнее и увидел, что мнимая женщина — статуя богини Торгерд. Он взял себе ее пышные платья, золотые и серебряные украшения с разными другими драгоценностями, убранными в двух ящиках, стоявшими возле богини.

Статую ее король велел сжечь. По множеству идолов, не только украшавших храмы, но и принадлежавших частнь лицам, можно заключить с некоторой вероятностью, что скандинавы имели навык и способность к ваянию такого. Впрочем, до нас не дошло ни одной статуи их работы, чтобы судить об их искусстве. Стаи змей и прочие наружные украшения на древних рунических камнях вообще не представляют особенного искусства в исполнении. Но резьба на дереве была употребительнее и легче, чем на твердом камне. Вылитые идолы, найденные в Славянских храмах, большей частью представляют искусство в грубом состоянии;[459] но резная работа, которой обыкновенно украшались внутренние и наружные стены храмов, по словам современных писателей, отличалась удивительным мастерством и красотой в отделке: изображения людей, птиц и зверей были так естественны, что казалось, будто они живут и дышат. Так же описывает и Саксон чрезвычайно искусную резьбу в главном Рюгенском храме. Но, конечно, нельзя иметь слишком высокого понятия о произведениях тогдашнего искусства.

Вероятно, жители Скандинавии не отставали в том от своих прибалтийских соседей, славян. Еще и ныне природная способность и склонность к резной работе отличают шведских и норвежских крестьян, также и исландских. Видали их прекрасные произведения, вырезанные самыми грубыми орудиями и без всякой подготовки. Это перешло к ним по наследству от предков, которых способность и любовь к искусству доказывается удовольствием, какое они находили в украшении резьбой кораблей и домов.

Изображение дел храбрых современников и древних замсчательных событий занимало красавиц знатного происхождения и составляло обыкновенный предмет их искусного тканья и вышивания. Брюнхильд вышивала по сукну («Hum lagcli sinn borda mecl guile ok saumade») золотом славные дела Сигурда: умерщвление Фафнира, похищение клада и смерть Регина.[460]

С ней соперничала в рукоделии несчастная дочь короля Гьюки,[461] красивая Гудрун. Вместе с Торой, — дочерью Хакона, она работала обои; изображала на них подвиги и игры богатырей, вышивала по ткани мечи, панцири и весь королевский наряд, также корабли Сигмунда в минуту их отплытия от берега; вышивала битвы Сиггара и Сигтейра в южном краю. Она сама говорит о том в песне Эдды:

Пять дней я спускалась по горным склонам,

пока, не увидела

Хальва палаты.

Прожила я у Торы семь полугодий,

у дочери Хакона в датской земле.

Шитьем золотым меня забавляла,

вышивая палаты и витязей датских.

Вышили с ней мы конунгов подвиги,

были на тканях воины князя,

щиты червленые,

гуннов воители,

с мечами и в шлемах княжья дружина;

по морю струги

Сигмунда плыли— драконьи морды и штевни резные;

вышили мы,

как бились на юге

Сиггар и Сиггейр на острове фъоне.[462]

«Это было ее отрадой», — прибавляет сага; в том находила рассеяние ее глубокая грусть. Такими женскими рукоделиями украшались обои, одевавшие в торжественных случаях стены храмов и гостиных комнат[463] Назад тому сто лет в Исландии сохранялось еще несколько таких тканей с картинами исторических событий. Между прочим, они дали нам понятие о наружном виде северных кораблей. В Англии, Франции и Германии стены также обвешивались обоями женской работы. Во Франции дочери Карла Великого, а в Англии — Эдуарда Старшего славились подобными рукоделиями. В древних сагах обои иногда упоминаются в числе товаров, привозимых купцами из чужих краев. Таким образом понятно, что многие и, может быть, наибольшая часть обоев, украшавших стены северных храмов и комнат, завезены торговлей и викингами. Впрочем, по словам древних песен и саг, эти рукоделия были знакомы скандинавским девушкам и составляли предмет их обычных занятий. Три дочери Рагнара Лодброка вышили славное знамя Рафн, потерянное норманнами в великом походе в Англию, во 2-й половине IX столетия. Такое же знамя очень искусной работы получил от матери Сигурд, ярл Оркадских островов; на нем был вышит ворон, распускавший крылья для полета, когда знамя надувалось ветром. По словам матери Сигурда, она употребила все свое искусство на эту работу.

Есть также рассказ, что Олаф Дигре велел скальду Торфинну воспеть одно древнее событие, изображенное на коврах комнаты, в которой они сидели. Это была смерть Фафнира, составляющая предмет песен Эдды. Посмотрев на ковры, скальд написал на это стихи, в которых воспел, как выезжал гневный витязь, как его сверкающий меч, с силой вонзившись в грудь дракона, остановился в полу пещеры: кипящая кровь лилась по сторонам; герой хотел достать себе дичи: так называл он змеиное сердце, которое варил и ел, чтобы сделаться мудрым.

Дома древних скандинавов во многом различались постройкой от нынешних. Дом составлял длинный четвероугольник, обе длинные стороны которого обращены были к югу и северу. В дом вели два главных входа: один — с восточной стороны, другой — с западной; первый назначался для хозяйки и назывался Kwendyr (женские двери), последний — для хозяина и мужчин и назывался именем мужских дверей, Karldyr, считался главным.[464]