На рассвете произошло другое чудо. Она почувствовала, что его тело пробудилось, и то, что когда-то лежало мягким и маленьким в ее ладонях, теперь вновь раздувалось, прижавшись к ней, становилось огромным, твердым как кость, давило между раздвинутыми бедрами.

Она вгляделась в его лицо и увидела, что он в сознании, его глаза были темными, провалившимися в орбиты, но в них читалось такое благоговение, такая нежность, что сердце в ее груди переполнилось, и она почувствовала, что задохнется от силы собственных нахлынувших чувств.

– Да? – спросил он.

– Да, – ответила она. – Это – то, чего я хочу больше всего на свете. – Она раздвинула ноги и, полная ноющей боли внутри от потребности в нем, протянула руку, направляя его, принимая в глубины своего существа, поднимаясь с ним будто на крыльях туда, где она никогда прежде не была, и вскрикнула, когда почувствовала, что он наполнил ее горячим потоком, будто она вытянула из него в свое тело весь жар, боль и страдание, – и ощутила в Мерене глубокий покой, когда он тяжело опустился на нее и уснул.

Она тихо лежала рядом с ним, стараясь не потревожить, упиваясь звуком его дыхания и теплом худого, изможденного тела, наслаждаясь болью в том месте, где он глубоко проник в нее.

Она почувствовала, что он просыпается, и нежно поцеловала его в губы, приветствуя его возвращение. Он открыл глаза и поглядел ей в глаза, сначала с замешательством, а потом с возрастающей радостью, когда вспомнил события ночи.

– Будьте моей женой, – сказал он.

– Я уже ваша жена, – ответила она, – и хочу остаться ею до дня моей смерти.

* * *

Нефер оглянулся на колонну колесниц. Они мчались полным галопом, по четыре в ряд. Командиры звеньев ждали его сигнала. Он посмотрел вперед и увидел на равнине цепь вражеских пеших воинов, искаженную маревом от жары, так что она казалась извивающейся змеей, плывущей в мерцающем озере там, где не было никакой воды. Он правил в центр цепи. Заботами Таиты, Дов полностью оправилась от раны и сейчас бежала в полную силу, поспевая за размашистым шагом Круса.

Когда они подъехали ближе, Нефер увидел изменение вражеского строя – подобно гигантскому ежу, цепь свернулась в шар, плотный круг в два ряда глубиной, солдаты внешнего ряда выставили перед собой длинные копья, а второй ряд просунул копья между воинами первого ряда, так что образовалась блестящая стена из бронзовых наконечников копий. Нефер мчался прямо в центр двойного ряда копий и, когда они были только в двухстах шагах от врага, дал знак выполнить «крылья Гора».

Строй колесниц раскрылся, будто цветок на солнце, колонны одновременно разъехались направо и налево, расправив крылья Гора, чтобы окружить ежа из присевших пеших воинов. Колесницы закружили вокруг них, будто обод колеса вокруг ступицы, и в воинов темным облаком полетели стрелы из коротких загнутых луков конницы.

Нефер дал сигнал прервать атаку и отойти. Колесницы вновь четко выстроились в колонну по четыре и поехали прочь. Последовал новый сигнал; колонна раскололась посередине, и колесницы помчались обратно, копейщики подняли метательные копья и намотали на запястья метательные ремни.

Проносясь мимо круга пехоты, Нефер поднял правый кулак в приветствии и крикнул:

– Молодцы! Теперь намного лучше!

Пешие воины подняли копья, принимая его похвалу, и закричали:

– Нефер Сети и Гор!

Нефер замедлил бег лошадей, развернул их, рысью поехал назад и остановил свой отряд перед рядами пехоты. Таита вышел из защитного круга, чтобы приветствовать его.

– Есть ранения? – спросил Нефер. Даже при том, что наконечники учебных стрел, которыми стреляли в ежа, были обернуты кожей, они все-таки могли выбить глаз или причинить другое повреждение.

– Несколько ушибов, – пожал Таита плечами.

– Они все сделали хорошо, – сказал Нефер и крикнул сотнику, командовавшему пехотой: – Прикажи своим парням разойтись. Я хочу поговорить с ними. Потом они могут поесть и попить. Затем мы снова будем заниматься отработкой ложного отступления.

Рядом находилось скальное обнажение, представлявшее собой естественное возвышение, и Нефер поднялся на его вершину, а все солдаты, пешие воины и колесничие собрались ниже.

Таита сел на корточки у подножия скалы, наблюдая и слушая. Нефер очень напоминал ему фараона Тамоса, своего отца, в том же возрасте. Он держался свободно и говорил просто, но доходчиво на разговорном языке, который его солдаты понимали лучше всего. В случаях, подобных этому, он становился одним из них, и о теплом, уважительном отношении к нему говорило то, как они отвечали, улыбаясь и собираясь ближе, чтобы поймать каждое его слово, смеясь над его шутками, мрачнея от стыда в ответ на его упреки и расцветая от его похвал.

Нефер вспомнил утренние упражнения и дал им достойную оценку, но безжалостно отметил все изъяны и промашки.

– Я думаю, вы почти готовы очень сильно удивить Трока и Нага, – закончил он. – А сейчас перекусите. Мы на сегодня еще не закончили – по-настоящему мы только начали. – Все засмеялись и начали расходиться.

Нефер спрыгнул со скалы, и Таита тотчас вскочил на ноги и сказал спокойно, но быстро:

– Стой, Нефер! Не двигайся! – Нефер замер.

Должно быть, кобра устроила гнездо в груде каменей, но шум и топот ног и копыт потревожили ее. Она выскользнула из трещины в темной скале, как раз когда Нефер спрыгнул – почти ей на голову. Змея поднялась у него за спиной, почти ему до пояса. Ее капюшон был раздут, между тонкими усмехающимися губами мелькал раздвоенный черный язык. Глаза, бусинки полированного оникса с искрами света в черных зрачках, были устремлены на длинные голые ноги Нефера, стоявшего перед ней на расстоянии короткого броска.

Стоявшие ближе солдаты услышали предупреждение Таиты и обернулись. Теперь вокруг Нефера стояло около пятисот человек, но ни один не смел двинуться. Они в ужасе смотрели на фараона, которому грозила смертельная опасность.

Кобра широко раскрыла пасть, готовясь к нападению, из бледного неба выдвинулись тонкие клыки. Капли яда сверкали на остриях игольчатых зубов.

Таита стал раскачивать амулет Лостры на длинной цепи, как маятник, и тот заблестел в солнечном свете. Маг заставил его пролететь мимо поднятой головы кобры. Отвлеченная этим змея отвела глаза от Нефера и поймала взглядом блестящий амулет. Таита с посохом в другой руке придвинулся ближе.

– Когда я ударю, сразу прыгай, – прошептал он, и Нефер кивнул. Таита медленно двинулся в сторону, и кобра стала поворачивать голову, привлеченная золотым амулетом.

– Вперед! – сказал Таита и ткнул в кобру посохом. В тот же миг Нефер отпрыгнул, и змея ударила в посох. Таита отдернул посох, кобра промахнулась и на мгновение растянулась на голой земле. Невероятно быстрым движением Таита придавил ее за головой изогнутым концом посоха, и у всех вырвался крик облегчения.

Кобра развертывалась и свивалась в блестящий чешуйчатый шар вокруг конца посоха. Таита потянулся вниз, пробрался рукой сквозь вздымающиеся кольца и наконец схватил змею позади головы. Затем он поднял ее, показал солдатам, и те вздохнули от ужаса. Они инстинктивно отшатнулись, когда змея обмоталась вокруг длинной тонкой руки Таиты. Они ожидали, что он убьет ее, но Таита с извивающейся змеей прошел сквозь их ряды в открытую пустыню.