Был здесь даже один разоблачённый шпион. Мачо стоял в очереди на пограничный контроль. В чёрных джинсах, чёрной кожаной куртке, со спортивной сумкой через плечо он был похож на спортсмена, перешедшего на тренерскую работу. В руке он держал «засвеченный» паспорт на имя Василия Столярова с вложенным билетом до Нью-Йорка. Как и положено прожжённому профессионалу, он в глубине души сомневался, что русские выполнят условия сделки. В конце концов, верить нельзя никому. Где гарантия, что с ним не ведут какую-то хитрую двойную игру, все правила которой известны только одной стороне? Конечно, ожидать подобного не было никаких оснований, но всё же он испытывал некоторое напряжение.

— Знаешь, мне кажется, что это сон, — сказала Оксана. Она стояла рядом в элегантном брючном костюме, одетом прямо на голое тело, и в дорожных туфлях без каблука. В руках девушка держала точно такой билет. — Не могу представить, что это я уезжаю отсюда, что буду жить в Америке, что тебя зовут Билл! Это твоё настоящее имя?

— Да, настоящее. Тебе придётся ко многому привыкнуть…

Интонации в голосе были сухие и жёсткие, как известь.

В толпе провожающих он увидел Близнецов и напрягся ещё больше. Но ничего не произошло. Молодой пограничник поставил штамп в паспорт, турникет открылся, и он вышел на нейтральную территорию. Из соседней кабинки вышла Оксана. Мачо оглянулся. Близнецы улыбались, Влад помахал ему рукой. Мачо расслабился и, обняв Оксану за плечи, привлёк к себе.

— Через двенадцать часов мы будем на месте, — сказал он совсем другим тоном.

И всё же полного успокоения не наступило, просто одна озабоченность сменила другую. Предстояли сложности со своим начальством. Внутреннее расследование, проверки на полиграфе… Скорей всего, его уволят. Что ж, можно открыть оружейный магазин и торговать не серийной продукцией, а раритетами. Это приносит хорошую прибыль.

Оксана тоже была озабочена.

— И всё это время мы не сможем заниматься любовью? Все двенадцать часов?

Билл Джефферсон рассмеялся и сильнее прижал к себе стройное девичье тело.

— Ну почему же, малышка. Не все так плохо. Что-нибудь придумаем… Кстати, — подчиняясь какой-то подсознательной ассоциации, вдруг спросил он, — а ты умеешь солить огурцы?

— Нет, — удивлённо ответила Оксана. — Но если надо — научусь.

Близнецы неторопливо шли к выходу из аэровокзала.

— Ты когда-нибудь слышал, чтобы агент так влюбился в сообщницу, что вытащил её из тюрьмы и увёз с собой? — повернулся майор Малков к напарнику.

— Никогда.

— И я никогда. Значит, наши девушки и правда самые лучшие в мире!

— А я в этом никогда и не сомневался, — ответил майор Ломов.

Литерный поезд несётся по стране, соблюдая своё секретное расписание и никому не известный график. Мощный лоб локомотива спрессовывает воздух и гонит тугую волну перед собой. Если долго смотреть сквозь голубоватое бронированное стекло, то создаётся впечатление, что скорость становится запредельной и сейчас особый состав, словно острый нос новейшего истребителя, проткнёт упругую воздушную пробку и с оглушительным хлопком преодолеет звуковой барьер. Но такого, конечно, произойти не может, и машинист Андреев встряхивает головой, прогоняя наваждение.

Привычно зажигаются впереди зелёные огни светофоров, срочно освобождаются пути, падают шлагбаумы на переездах. Литерный идёт, идёт литерный! Тревожатся в своих кабинетах железнодорожные руководители — в наше безответственное время только БЖРК грозит реальным наказанием: на сотнях станций рассказывают истории, как одного начальника из-за него сняли с работы, а другого и вовсе убили!

Насчёт последнего — чистое враньё: Ибрагима Османова убить не удалось. Он по-прежнему работает начальником маленькой станции, но уже в тысяче километров от Елисеевской. Ибрагим пошил себе новый мундир и новую фуражку, в кармане он теперь всегда носит кустарный складной нож с крепким клинком и старательно избегает «земляков». В кабинете, в стенном шкафу, у него стоит на всякий случай замаскированный рулоном ватмана пятизарядный охотничий полуавтомат «МЦ 21-12» — заряженный и с досланным в ствол патроном. Когда проходит литерный, Османов выходит на перрон и долго смотрит вслед короткому, стремительно промелькнувшему составу.

Вагоны комплекса выглядят как новые: первый и последний заменили, а в остальных пробоины заделали, вмятины зашпатлевали, в несколько слоёв выкрасили блестящей зелёной краской. Не той, которой обычно красят составы, а другой — для ракет. В поезде переделали систему вентиляции, и теперь внутри вполне хватает воздуха, а иногда — по утрам и вечерам — он даже сохраняет естественный аромат свежести лесов, полей и рек.

Привычно стучат колёса, раскачиваются на жёстких сцепках вагоны, слепые окна без интереса смотрят на проносящиеся мимо деревеньки, станции и полустанки. Внутри, за бронированной двухслойной обшивкой, идёт своя жизнь, подчинённая уставу вооружённых сил и правилам боевого дежурства. Бдительно несут вахту бойцы взвода охраны: ещё свежи события, которые стимулируют служебное рвение лучше многих приказов. Во втором вагоне тестирует свободный от службы личный состав военврач поезда старший лейтенант Тарасов. Экипаж сильно обновился, «старички» рассказывают «салагам», что раньше военврачом была раскрасавица майорша, столь же прекрасная, сколь и недоступная. Кто-то в это верит, кто-то нет, считая, что в мужской коллектив задраенного на несколько недель поезда никто бабу не допустит. Надо сказать, что соображение это вполне здравое.

Полковник Булатов не дождался генеральского звания. Всезнайки из штаба рассказывали, что за успешный учебно-боевой пуск его было представили к генерал-майору, но нападение боевиков, а особенно попытка несанкционированного пуска и самоубийство второго человека на БЖРК, испортили все дело. Пришлось уйти в отставку, и супруги Булатовы обосновались в Тиходонске: Наталья Игоревна работает в районной поликлинике, а супруг преподаёт в ракетном училище. На пенсию отправили и Кравинского, и Кандалина, их места заняли молодые и амбициозные офицеры, полагающие, что они никогда не допустят таких ляпов, как проштрафившиеся старики.

В штабном вагоне по-прежнему восседает начальник поезда Ефимов, только он уже не подполковник, а полковник. Вместо отправленного на пенсию Сомова контрразведывательную работу ведёт недавний выпускник военного института старлей Быков.

Меньше всего изменений в отсеке запуска, здесь поменялся только начальник: место за боевым пультом занимает капитан Кудасов. Он пережил шок, когда узнал, что Оксана попала в сети ЦРУ, он так и не понял, что произошло с ней потом. Майор Маслов принёс ему свидетельство о разводе и короткое письмо от бывшей супруги: «У меня все хорошо, не поминай лихом…» Доходили глухие слухи, что её выпустили из тюрьмы и она вместе с использовавшим её шпионом выехала за границу, но Александр им не верил: глупости, так быть не может… Постепенно Кудасов оправился от шока и стал проявлять интерес к перспективе поехать на учёбу в Академию ракетных войск. Сидя за пультом, он постоянно тренировался в расчёте баллистических траекторий и каждый раз попадал в цель.