Дверь открылась, остававшаяся в шлюзовой камере слизь торжественно хлынула в коридор.

И вынесла то, что осталось от Хегази. Трудно было сказать, что явилось причиной смерти – избыточное давление или его мгновенный сброс. Но металлические и органические элементы триумвира, похоже, расставались друг с другом легко.

Цербер-Гадес, Дельта Павлина, гелиопауза, год 2566-й

– Тут без сигареты не разберешься, – сказала Вольева.

Ей понадобилась чуть ли не минута, чтобы вспомнить, куда она засунула пачку. Когда Илиа наконец отыскала курево в том кармане куртки, которым реже всего пользовалась, то не стала торопиться ни с открыванием пачки, ни с выуживанием из нее мятой белой палочки. Лишь слегка придя в себя, она сделала глубокую затяжку. То, что происходило с ее нервами, напоминало кружение подхваченных ветром перьев; сейчас они помаленьку возвращались на землю.

– Его убил корабль, – сказала она, глядя на останки Хегази, но стараясь не принимать близко к сердцу увиденное. – По-другому это не объяснить.

– Убил? – спросила Хоури, держа под прицелом лохмотья триумвира, которые покачивались на густой слизи возле ее ног; она будто опасалась, что эти куски плоти могут вдруг заняться самовосстановлением. – Ты хочешь сказать, это не несчастный случай?

– Нет, это не несчастный случай. Я знаю, Хегази был в сговоре с Садзаки, а следовательно и с Силвестом. И все же убил его Похититель Солнц. Правда, тут есть о чем подумать?

– Похоже на то.

Может, Хоури и сама просчитала бы варианты, но Вольева на всякий случай решила объяснить ей случившееся.

– Силвест на пути к Церберу. А поскольку мне не удалось уничтожить «Плацдарм», уже ничто не помешает Силвесту проникнуть внутрь планеты. Понимаешь? Это значит, победа Похитителю Солнц обеспечена. Остальное – всего лишь вопрос времени и поддержания статус-кво. Никто не стоит у него на пути.

– Никто, кроме нас, – произнесла Хоури, потупившись, подобно умному ученику, который хочет произвести впечатление на учителя, но не хочет раздражать одноклассников.

– Вот именно. Опасность для него представляем мы с тобой, а еще Паскаль. Хегази тоже был потенциальной угрозой. И только по одной причине: он был человеком. – Разумеется, Вольева гадала на кофейной гуще, но ей все сказанное казалось логичным. – Для такого существа, как Похититель Солнц, человеческая лояльность… слишком зыбкая, неупорядоченная материя – возможно даже, непознаваемая. Он привлек на свою сторону Хегази или, по крайней мере, тех, кому Хегази был предан. Но разве он мог постичь механизм верности и освоить принципы управления им? Сомневаюсь. Хегази был элементом, который приносил определенную пользу, но мог сломаться в дальнейшем. – Вольева говорила с ледяным спокойствием, которое исходило из понимания собственной абсолютной незащищенности, и знала, что еще никогда не приближалась к этому пониманию так близко. – А поэтому он должен был умереть. Цель Похитителя Солнц почти достигнута, и я думаю, он захочет поступить точно так же и с нами.

– Если он решит погубить нас…

– А разве он сейчас не этим занят? Возможно, пытается вовсю. Но часть корабельных отсеков не подчиняются центральному контролю, а значит, Похититель Солнц ограничен в своих действиях. Тело, которым овладел этот паразит, разбито параличом и наполовину разъедено проказой.

– Как поэтично! Но что это означает для нас?

Сигарета уже была докурена до фильтра. Вольева зажгла новую.

– Это означает, что Похититель Солнц попытается нас убить, и трудно предугадать, каким способом он воспользуется. Скажем, выпустить в космос весь воздух он не может, поскольку каналов для передачи такой команды просто не существует. Даже я не смогла бы этого сделать, если бы не открыла все шлюзы, отключив тысячи различных электромеханических предохранительных устройств. Вполне возможно, что затопить помещение объемом больше воздушного шлюза ему тоже не под силу. Но что-нибудь он изобретет, за это я ручаюсь.

Внезапно, почти не думая, она схватила свой автомат и направила его в темный длинный коридор, ведущий к шлюзу.

– В чем дело?

– Ни в чем, – ответила Вольева. – Просто я боюсь. До смерти боюсь. Хоури, я правильно понимаю: у тебя нет соображений насчет того, как нам быть?

У Аны соображения, однако, имелись.

– Надо найти Паскаль. Она гораздо хуже нас ориентируется на корабле. И если начнется заваруха…

Вольева раздавила недокуренную сигарету о ствол автомата.

– Ты права. Нам не следует разделяться, и мы не будем этого делать. Как только…

Что-то с шумом возникло из темноты и остановилось метрах в десяти от них.

Вольева тут же взяла силуэт на прицел, но не выстрелила. Какой-то инстинкт сказал ей, что эта штуковина явилась сюда не ради убийства. Это был один из гусеничных роботов, которых, как она помнила, Силвест использовал в неудачной попытке вылечить капитана. Управлялись такие машины по большей части кораблем, а не собственным мозгом.

Его фасеточные глаза, укрепленные на невысоких стержнях, уставились на женщин.

– Он не вооружен, – тихо проговорила Вольева и тут же поняла, что шепот тут ни к чему. – Наверное, послан выследить нас. Мы в одном из слепых отсеков – он не просматривается кораблем.

Датчики робота легонько покачивались с боку на бок, как будто он определял точное местонахождение женщин. Затем он попятился во тьму.

Хоури разнесла его вдребезги.

– Зачем ты это сделала? – спросила Вольева, когда эхо взрыва замерло вдали и ее глаза перестали жмуриться от яркой вспышки. – Все, что он видел, уже передано кораблю. Стрельба бессмысленна.

– А чего он на меня так нахально пялился? – ответила Хоури. – И вообще… одной заботой меньше.

– Понятно, – сказала Вольева. – Знаешь, с какой скоростью корабль производит этих роботов? Через двадцать секунд будет готов новый.

Хоури поглядела так, будто Вольева выдала понятную только самой себе шутку. Однако та говорила совершенно серьезно. То, что она поняла лишь сейчас, напугало ее куда сильнее, чем появление робота. Если корабль догадался прибегнуть к помощи роботов ради получения информации, то вполне логично, что он постарается приспособить такие машины и для убийства оставшихся на борту людей.

Не успела Вольева додумать эту мысль до конца, как ей пришлось еще раз обмереть от страха. Корабельная слизь невдалеке всколыхнулась, из нее вынырнула маленькая голова с черными глазами-бусинками. Тварь секунду-другую смотрела на Илиа, а затем взмахнула голым хвостом и исчезла в темноте.

Вольева вспомнила, что крысы-уборщицы тоже подчиняются кораблю.

Когда сознание вернулось – а Силвест не сразу смог вспомнить, при каких обстоятельствах лишился его, – вокруг кружилось множество размазанных звезд. Танец был настолько диким, что Силвест испугался, как бы его не затошнило от такого зрелища.