– Вы забрали память разумного? Разве это возможно?

Оглянувшись, я увидел Дишара, скромно сидевшего в уголке. Надо же, я так задумался, что даже не заметил присутствие в комнате постороннего!

– При желании все возможно, – ответил я принцу.

– И кто же ты теперь? Алекс или же все-таки имперский магистр? – осторожно спросила вампирша.

– Не переживай, моя личность нисколечко не изменилась. Просто я получил воспоминания о еще одной прожитой жизни, только и всего. Они ни на мой характер, ни на сознание никак не повлияли. Это всего лишь знания, только представленные в другой форме... Хотя, если постараться, я наверняка без проблем мог бы сыграть роль этого магистра, так как знаю его манеру поведения, помню обо всех его привычках, пристрастиях, а кроме того, могу вспомнить всех, с кем он когда-либо общался. Но делать это мне совсем не хочется. Все-таки он был редкостной тварью.

Говоря об этом, я даже скривился от отвращения, так как память услужливо подсунула мне воспоминания о ночных развлечениях Гадина с близняшками лет семи.

– Что, неужели настолько мерзкой личностью? – усомнилась Киса.

– А ты новейшую историю Империи успела изучить? – уточнил я.

– Да.

– Тогда ты наверняка знаешь о верховном магистре Лискандре. – Дождавшись кивка, я продолжил: – А магистра, память которого я взял себе, звали Гадин. Он был его учеником и ближайшим подручным, провернувшим великое множество грязных делишек по заказу верховного, а после разгона некромантов рванул в Эледию, умудрившись по пути устроить Черную Зиму.

– Не может быть! – воскликнул Хор.

– Может, может. Вспоминать противно.

Я снова непроизвольно скривился, а потом взял себя в руки и решительно заявил:

– Так! Хватит трепаться о всяких пустяках! Лакрийя, рассказывай, что там стало известно о заговоре.

История оказалась донельзя банальной. Если честно, я и предполагал нечто в этом роде, но все равно слушал с интересом, так как кое-какие моменты были довольно любопытными. Начало этой истории было положено довольно давно, где-то лет пять назад, когда произошла первая серьезная размолвка между королем и Большим Советом Харрашара. Уж не знаю, в чем была ее причина и что в тот момент не поделил Шеррид со знатью, – эльфийка деталей не сообщила, а у меня никакого желания уточнять не было, но дело кончилось тем, что монарху пришлось отступить с позором. После этого он впервые осознал глубину той задницы, в которой оказалось королевство. Наверное, от сильного чувства стыда у Шеррида раскрылись глаза (а я-то понимал, насколько действенным является это чувство, так как совсем недавно испытал его), поэтому он смог увидеть, что Совет нагло присвоил себе все полномочия и упорно не желал отдавать власть законному правителю.

Ну, я бы сказал, все к тому и шло. И странно, что раньше никто не сообразил, что же последует, когда Совету будет дано право принимать законы в Харрашаре. Ведь изначально было как? Знать разбиралась с делами в своих землях, стремясь обеспечить их доходность, тем самым наполняя свой карман и королевскую казну, а на Совете решались как глобальные вопросы, которые затрагивали всех, так и мелкие проблемы конкретных представителей знати. Причем члены Совета могли лишь советовать (простите за тавтологию) королю, как ему лучше поступить, какие указы издать и какие законы принять. Но однажды какой-то «умный» правитель разрешил знати самой сочинять указы и отправлять их на его рассмотрение уже в готовом виде. Да, так ему не нужно было вникать во все дрязги, торговые нюансы и хозяйственные склоки дворян, но он совсем не подумал, к чему это может привести.

Как водится, сперва все шло гладко, знать не зарывалась, но потом вошла во вкус. Поначалу случались анекдотичные ситуации из серии «Я же говорил – подпишет, а ты все боялся, что сперва прочитает!», ну а потом король вообще оказался никому не нужным. Знать постепенно добилась всех мыслимых и немыслимых привилегий, обеспечила себе неприкосновенность и в итоге почувствовала себя главной. Да, эта трансформация произошла не сразу. Она длилась несколько веков, но постепенное изменение ведь никогда не заметно. Так, год за годом Совет забирал все больше власти, и только Шеррид пять лет назад осознал, какая неуправляемая и опасная зверюга получилась из верного пса.

Король понимал, что законным путем сделать ничего не может, а сразу отправить половину дворян на кол хотя и очень хотелось, но не моглось – народ бы не понял. Так как гражданская война была ему напрочь не нужна, Шеррид начал проводить хитрую и весьма осторожную политику, направленную на ограничение власти Совета. Одновременно он всячески доказывал дворянам, что с монархом вообще-то следует считаться. Кстати, Хор как раз очень удачно подвернулся под руку. Наплевав на мнение Совета, Шеррид обеспечил преступнику минимально возможное наказание, продемонстрировав знати, что в судебных вопросах он остается главным, поэтому может поступать, как захочет.

Знать этот тонкий намек оценила, но предостережению не вняла и продолжала действовать в том же духе. Так началось противостояние. Остатками своих полномочий король препятствовал действиям Совета и тем самым добивался некоторых уступок с его стороны. Так как в делах торговли Шеррид был докой, ему удалось взять за жабры, а вернее, за кошельки некоторых дельцов и с их помощью оказывать немалое давление на часть дворян. В общем, за несколько лет королю благодаря настойчивым действиям удалось добиться многого – расколоть Совет, создать в нем группу своих единомышленников и даже протолкнуть несколько законов, ограничивающих полномочия знати. Но именно эти успехи и привели к появлению заговора.

Некоторые дворяне, догадывающиеся, что Шеррид на этом не остановится и продолжит отравлять им жизнь, решили, что такой король им и даром не нужен. Лишаться своей власти они не хотели, так как подозревали, что в таком случае могут потерять не только влияние, но и «все, что нажито непосильным трудом». Шеррид ведь на память никогда не жаловался, так что наверняка не простит их прошлые художества. Поэтому постепенно сформировалась группа заговорщиков, начавшая осторожно обсуждать, как бы им подвинуть монарха с насиженного места. Ее организатором и идейным вдохновителем стал герцог Риштор, нынешний глава Совета.

Да, поначалу дело дальше разговоров не двинулось, все-таки руки у заговорщиков были коротки, но потом на герцога неожиданно вышли эледийцы. В то время они уже давно пакостили на границе, но год назад с чего-то решили перейти к активным действиям и первым делом связались с оппозицией. Да, они поделились с Риштором своими планами, честно рассказав о том, что собираются стравить два государства, пользуясь межрасовой ненавистью. Однако заявили, что в случае войны собираются помочь Харрашару, особенно если у королевства появится новый правитель, умный, смелый и лояльный к Эледии. Такой, как герцог. Разумеется, Риштор не купился на лесть эледийцев, но заявил, что с радостью поддержит их начинания. Он планировал использовать этих помощников лишь в качестве инструмента для свержения монарха и не больше, так как понимал, что война Харрашару совсем не нужна.