…но угодило в паутину чародейства, в колдовской силок, который затем утянул свет внутрь яйца, что лежало в руках Провидца.

Крики Матроны внезапно оборвались. С бессмысленным всхлипом рептилия опустилась на пол.

В оглушающей тишине пещеры Ток яснее расслышал шум битвы в коридоре. Ближе и ближе.

Сжимая Финнэст, Провидец развернулся и посмотрел на Тока. Усохшие губы трупа дёрнулись от улыбки яггута.

— Мы вернёмся, — прошептал он.

Чары вновь расцвели, и когда тяжёлые цепи свободно упали на пол, вернулась тьма.

Ток понял, что он один в пещере. Провидец забрал силу Матери, а затем взял и её саму.

Волк бился в груди малазанца, вгонял шипы боли в сломанные, изуродованные руки и ноги. Он жаждал выпустить запертый вой, зов, обращённый к возлюбленной и родичам. Но не мог вздохнуть…

…не может дышать. Он умирает. Град, эти дикие дары, они ничего не значат. Из-за меня, роковой ошибки этого бога, мы оба умираем…

Звуки боя прекратились. Ток услышал, как ломаются один за другим железные прутья, услышал, как железо зазвенело по камню.

А затем кто-то присел рядом. На лоб Току легла ладонь, от которой осталось немногим больше, чем кость и сухожилия.

Малазанец ничего не видел. Света не было. Но рука была прохладной, касание — лёгким.

— Худ? Ты пришёл за нами? — Слова ясно прозвучали в сознании, но наружу вырвались лишь хриплые звуки. Ток понял, что языка у него больше нет.

— Ах, друг мой, — хрипло проговорил знакомый голос. — Это я, Онос Т’лэнн, некогда из клана Тарад, из Логросовых т’лан имассов, а ныне — родич Арала Фэйла, Тока Младшего.

Родич.

Иссохшие руки обняли его.

— Сейчас мы уйдём, младший брат.

Уйдём?

Хватка ещё раз посмотрела на пролом. Бравада, которая заставила её заявить, что «мостожоги» пойдут за т’лан имассом в цитадель, развеялась и сменилась осторожностью, когда малазанцы оказались рядом с крепостью. Цитадель брали штурмом, и неведомый противник паннионцев хорошенько пнул осиное гнездо.

К’чейн че’малли с топотом мчались обратно в ворота. Всю крепость потрясали чародейский взрывы. На стенах бегали урдомы и беклиты. Извилистая серая молния взметнулась с южной крыши, поразив два десятка кондоров, которые парили над цитаделью. Небо над гаванью затягивала огромная грозовая туча, в глубинах которой вспыхивали зарницы.

Лейтенант Хватка обернулась и окинула взглядом свои потрёпанные взводы. Как она и ожидала, трёх тяжело раненных солдат они потеряли. Никто из «мостожогов» на этой затянутой дымом улице не остался цел — Хватка видела слишком много крови на их измазанной сажей форме.

С северо-запада по-прежнему доносились звуки битвы, теперь они приближались. Хватка понимала, что Дуджек сделает всё возможное, чтобы дойти до цитадели. Однако, судя по звукам, его оттесняли — улица за улицей.

Гамбит провалился.

И мы остались одни.

— К’чейн че’малле! — прошипел один из солдат в заднем ряду. — Позади нас!

— Ну, тогда решено, — пробормотала Хватка. — К Валову пробою — бегом марш!

«Мостожоги» помчались по заваленной каменными обломками улице.

Дымка первой взобралась на руины башни. Сразу за ней высилось полуразрушенное здание — три стены и половина крыши ещё стояли. Внутри царила пыльная тьма, в левой части дальней стены виднелось что-то похожее на дверь.

Хватка отстала от Дымки всего на два шага, она спрыгнула с развалин и приземлилась на пол комнаты — где столкнулась с Дымкой, которая отступала и сыпала проклятьями.

Обе упали.

— Чтоб тебя, Дымка!..

— Стража…

Прозвучал третий голос:

— Хватка! Лейтенант!

Солдаты подходили сзади, когда Хватка села и увидела Вала, Перла и ещё семь «мостожогов» — тех, что пошли с арбалетами на стену и сумели выжить.

— Мы пытались дать вам знать…

— Не важно, Вал, — сказала Хватка, поднимаясь на ноги. — Вы всё сделали правильно, солдат, уж поверь мне…

В руке Вал держал «ругань», теперь он с ухмылкой поднял бомбу.

— Одну приберегли…

— Тут т’лан имасс не пробегал?

— Ага, побитый ублюдок, по сторонам не смотрел — просто прошёл мимо нас, внутрь цитадели…

«Мостожог» в заднем ряду закричал:

— К’чейн че’малле сзади!

— Туда, в дверь! — взвизгнул Вал. — Дорогу дайте, идиоты! Я этого ждал…

Хватка начала толкать солдат к задней стене.

Сапёр вскарабкался по камням к пролому.

То, что произошло дальше, смешалось в воспоминаниях Хватки…

Дымка схватила её за руку и отшвырнула к дверям, за которыми один за другим исчезали солдаты. Хватка выругалась, но руки Дымки вдруг ударили её в спину, толкнули лицом вперёд в проём. Хватка с рычанием развернулась и увидела за плечом Дымки…

К’чейн че’малле размазанным пятном промчался по развалинам, вскидывая руки-клинки.

Вал поднял глаза — увидел, что оказался в четырёх шагах от рептилии.

Хватка услышала, как он коротко, почти неслышно хмыкнул…

Сапёр бросил «ругань» себе под ноги.

К’чейн че’малле уже взмахнул клинками…

Взрыв смёл обоих.

Волна выбросила Хватку и Дымку за дверь. Каменное крошево гулко застучало по шлему, забралу и нащёчникам шлема, так что голова лейтенанта откинулась назад. Некоторые камешки пролетели внутрь, ударили в лицо; рот и нос Хватки наполнились кровью.

Оглушённая, она отступила в клубах дыма и пыли.

Крики — будто издалека, но затем — совсем рядом.

Сверху падали камни; рухнула просмолённая, объятая пламенем балка. Глухой удар, хруст костей — предсмертный крик в хаосе, так близко, что Хватке на миг показалось, будто крик был её собственный.

Её вновь схватили руки, потащили, толкнули в какой-то коридор.

Проход заполнили дым и пыль — нечем дышать — топот сапог, люди вслепую сталкиваются друг с другом, проклятия — темнота — вдруг развеялась.

Спотыкаясь, Хватка влетела в толпу солдат, сплюнула кровь, закашлялась. В комнате было полно мёртвых беклитов, другую дверь — напротив — похоже, выбили одним ударом. На крюке над головой бешено раскачивалась одинокая лампа.

— Смотри-ка! — выдохнул кто-то. — Собака лейтенанту подбородок пожевала!

Даже не шутка — просто абсурдное безумие битвы. Покачав головой (так что кровь брызнула на камни), Хватка снова сплюнула и оглядела своих солдат красными, слезящимися глазами.