На равнине внизу зверь, который был Смертным мечом и Легионом Трейка, мелькнул в поле зрения — размазанное, смертоносное движение — и ударил в строй к’чейн че’маллей.

Словно запятнанные кровью простыни, чары взметнулись в воздух вокруг них, когда в ярящемся вихре блеснули клинки. Охотник К’елль отступил и повалился, все кости у него были разбиты на мелкие кусочки. Огромный тигр метался из стороны в сторону, а клинки опускались, врезались в его бока. Куда бы ни входил меч, из тела зверя выпадала человеческая фигура — отрезанные руки, рассечённые тела, раскроенные головы.

Магия вскипала на стенах города.

Корлат увидела, как Артантос — Тайшренн — шагнул вперёд, чтобы встретить её.

Внезапно позади к’чейн че’маллей вспыхнула золотая волна, на миг поднялась, набирая мощь, а затем покатилась вперёд. Земля позади неё пылала, затем волна взвилась, потекла по стене к паннионским магам.

Это… те же чары, что он бросил против Лунного Семени. Вот с чем боролся мой Повелитель. Один — перед лицом такой мощи…

Земля содрогнулась у неё под ногами, когда волна магии обрушилась на парапет к западу от ворот. Ослепительная вспышка — это Высший Тэлас, Путь Огня — чадо Телланна…

Магия хаоса взорвалась в пламени, разлетелась, точно шрапнель. Затем ревущее пламя рассеялось.

Верхняя треть городской стены от ворот и примерно сорок шагов на запад просто перестала существовать. А вместе с ней исчезли и паннионские маги.

На поле Легион Трейка оказался окружён к’чейн че’маллями, которые вполне могли потягаться в неимоверной скорости с огромным зверем. Охотники К’елль падали один за другим, но тигра буквально кромсали на куски.

«Серые мечи», все верхом, пытались пробить для него проход сбоку. Вгоняли в охотников сзади длинные, странно зазубренные копья, которые сковывали шаги, когда рептилии оборачивались, чтобы ответить на удар. Арканы взвились в воздух, затянулись на шеях и конечностях…

Серая волна чародейства покатилась от магов, что стояли на стене к востоку от ворот, промчалась над головами сражавшихся на поле, проползла по воздуху, точно какое-то многоногое создание — к Артантосу.

Ослепительное пламя взметнулось навстречу чарам хаоса, и заклятья будто поглотили друг друга. Когда они развеялись, Артантос стоял на коленях. Из строя малазанцев к нему побежал солдат.

Выдохся. Слишком рано…

— Корлат!

От оглушительного рёва она вздрогнула. Моргая, обернулась к Бруду.

— Что?

— Зови своего Владыку, Корлат! Зови его!

Звать? Я не могу. Не могу… не смею.

— Корлат! Да посмотри же на эту треклятую тучу!

Тисте анди повернула голову. За городом чёрной, необъятной колонной поднималась в небо грозовая туча, разрывалась на части в воздухе, но вздымалась всё выше и выше, заворачивалась вихрем так, что в прорехи пробивались солнечные лучи…

Семени Луны… нет внутри. В туче ничего не было. Ничего, кроме бессмысленного, пустого насилия. И оно рассыпается.

Звать его? Корлат охватило отчаяние. Словно со стороны, она услышала свой усталый ответ:

— Аномандра Рейка больше нет, Воевода.

Он мёртв. Наверняка…

— Тогда помоги своему растреклятому брату, женщина! Его одолевают…

Корлат подняла голову, увидела Орфантала высоко в небе, в окружении чёрных точек. Чары впивались в чёрного дракона, точно дротики.

Брат… Корлат посмотрела вниз, на строй малазанцев, который шёл на сближение с к’чейн че’маллями. Тьма окружила солдат — шёпот Куральд Галейна. Шёпот… но лишь тихий…

— Корлат!

— Отойди от меня, Воевода. Сейчас я превращусь… и полечу к брату.

— Когда покончите с кондорами, вы…

Тисте анди отвернулась от поля боя.

— Эта битва проиграна, Каладан Бруд. Я лечу спасать Орфантала. — Не дожидаясь ответа, она шагнула вниз по склону, расправляя скрытую внутри силу. Драконья кровь, холодная, как лёд в венах, обещание убийства. Жестокий, неутолимый голод.

Крылья, в небо.

Треугольная голова приподнялась, взор остановился на кондорах, описывающих круги вокруг брата. Её когти дрогнули, затем вытянулись от предвкушения.

Каладан Бруд стоял у самого склона, сжимая в руках молот. К’чейн че’малли отвлеклись от Легиона Трейка — гигантский тигр умирал в окружении сверкающих клинков — и врезались в плотный строй малазанцев, сокрушая солдат десятками. Другие бросились догонять «Серых мечей», которым пришлось уходить врассыпную от неимоверно быстрых охотников.

С флангов подоспели баргасты и добавили свою кровь в общий поток резни.

Воевода медленно обернулся и оглядел вершину холма. Три тела. Четверо малазанских солдат, которые принесли бесчувственного Круппа на вершину и теперь укладывали даруджийца на землю.

Взгляд Бруда задержался на Круппе, Воевода задумался о причинах внезапного, необъяснимого обморока, но затем вновь повернулся.

Десятки тысяч т’лан имассов по-прежнему неподвижно стояли на коленях перед Итковианом, который и сам осел на землю, точно смертное отражение неупокоенного воинства. Происходящее явно увело их далеко-далеко, в мир, из которого нет возврата — а даже если и есть, когда они вернутся, будет уже слишком поздно.

Нет выбора.

Огнь… прости меня…

Каладан Бруд вновь повернулся лицом к городу. Не сводя глаз с кровавой битвы на поле, Воевода медленно поднял свой молот…

И вдруг замер.

Они вошли в очередной коридор, заваленный мёртвыми и умирающими. Хватка нахмурилась.

— Госпожа, сколько людей в этой армии сегулехов?

— Трое, милая моя. Мы явно на верном пути…

— Пути куда, госпожа Зависть?

Та обернулась.

— Гм-м, любопытный вопрос. Сегулехи наверняка решительно добиваются аудиенции с Провидцем, но кто поручится, что Провидец держит Тока Младшего при себе? Куда разумнее было бы предположить, что наш друг лежит в цепях где-то в подвалах…

Из-за плеча Хватки подала голос Дымка:

— Там дальше вроде площадка. Похоже, лестница…

— Наблюдательная, — одобрительно пробормотала госпожа Зависть. — Баальджагг, девочка моя, поведёшь нас?

Огромная волчица беззвучно скользнула вперёд, каким-то образом ухитрившись не произвести ни звука, даже когда пробиралась по телам в коридоре. В дальнем конце она замерла, повернула назад вытянутую голову, глаза блеснули, точно раскалённые уголья.

— Ага, всё чисто, — вздохнула госпожа Зависть и тихонько хлопнула в ладоши. — Идёмте же, о мрачные малазанцы.