Кайла грустно улыбнулась.

– Кортни догадалась. Мы часто ссорились из-за игрушек, и она знала мои едва ли не лучше меня самой. Я не догадалась спрятать какую-нибудь, чтобы сделать вид, будто отдала ее Хейвен. И Кортни поняла, что я украла куклу. Мы впервые с ней тогда сильно поссорились.

Обидно вдруг узнать, что была не так уж хороша в выведывании чужих секретов. Я даже не знала о кукле. Ни Кортни, ни Кайла никогда никому не рассказывали. А Хейвен…

Я тряхнула головой, прогоняя мысли о ней.

– Кортни пригрозила, что все расскажет отцу. И тогда я сыграла на опережение. Рассказала ему первая, словно это Кортни украла куклу. Он сильно наказал ее. А я так и не извинилась. Найди ее, ладно? Я не переживу, если с ней что-то случится.

– Знаешь… – Я набросила плащ и спрятала заледеневшие ладони в карманах. – Когда я вернусь, спроси у меня об этой истории. И если я не отвечу – значит, я проиграла.

Я вышла из дома, под моросящий дождь, перемежаемый порывами ветра.

И, отправляясь на последнюю встречу с «К», очень хотела жить.

Как никогда не хотела раньше.

* * *

– Тебе страшно? – спросила Хейвен.

Я не стала отпираться:

– Да.

– Давай не пойдем? Уедем! Сбежим! Поменяем тебе имя, внешность, будем жить далеко-далеко от всех кошмаров! Ну же, Ким, давай!

Я покачала головой. Мы поднимались по ступенькам старого маяка. До него еще не добрались поиски. А может, отец дождался, когда маяк проверят, и только тогда стал ждать там меня.

– Ты еще не поняла? Если от кошмаров не избавиться, они всегда будут следовать за тобой.

– Нам не справиться! Он убьет нас!

– Не убьет, – отрезала я.

О, отец сделает кое-что намного хуже.

Наконец я добралась до самого верха. И тут же, едва ступила за порог, увидела Кортни.

Скованная массивной антимагической цепью, она сидела у стены, на вид целая и невредимая. В очередной раз я восхитилась ее стойкостью и несгибаемостью: если бы взгляды могли воспламенять, она бы уже испепелила Конрада на месте.

Он улыбался. Раньше, когда внешне отец еще напоминал человека, улыбка ему шла. Придавала его облику шарм. Сейчас она показалась отвратительной гримасой.

– Ким… – Голос прокатился по помещению. – Ты пришла. Я в тебе не ошибся.

– Отпусти мою сестру.

– Кортни? Мне кажется, она заслужила немного посидеть на цепи. Она была очень плохой дочерью. Ослушалась моей последней воли, спуталась с Гербертом, из рук вон плохо управляет состоянием. Возможно, если она беременна мальчиком…

– Не смей! – вырвалось у меня.

– Признаться, мне и самому не слишком-то хочется провести пару десятков лет в бессознательном возрасте. Я еще никогда не использовал тело ребенка. Обычно я ждал, когда они подрастут настолько, чтобы можно было сразу же вступить в наследство.

Меня передернуло. Каким монстром нужно быть, чтобы двадцать лет растить сына, видеть, как из мальчика он превращается в мужчину, а потом убить его и каждый день видеть напоминание об этом в зеркале?

– Поэтому я предлагаю тебе сделку. Ты ведь была в моей лаборатории в доме Рейгана, так? Видела записи. Видела исследования. Ты всегда была смышленой девочкой, Кимберли. Ты знаешь, чего я от тебя хочу?

Я долго молчала. Так долго, что заговорить вновь оказалось непросто – голос не слушался.

– Согласие.

– Да. Я много сотен лет бился над этой проблемой. Почему только родные по крови мальчишки? Почему я не мог использовать любое тело, ведь мой ментальный дар был настолько огромен, что я творил невероятные вещи? А потом я вдруг понял. Это оказалось так просто! Добровольность! Нужно всего лишь найти того, кто добровольно согласится впустить меня в свое тело. Сознательно откажется от существования. Разве это не просто? Я был слишком зациклен на других теориях. А ведь это гениально.

– Зачем тебе я? Почему не найти кого-то другого, чтобы исчезнуть навсегда?

– Мне нужны деньги и власть Кордеро. Я стану тобой, уверен, сыграть полубезумную девицу не составит труда. Потом добьюсь, чтобы тебя оправдали. Получу наследство – и смогу вернуть то, что потерял с вашим рождением.

Отец произнес это с такой злобой и яростью, что я даже развеселилась.

– За что ты убил Кристину Дельвего?

Вопрос поставил отца в тупик. Он словно… не помнил? И лишь спустя несколько секунд его лицо посветлело.

– Ах, Кристина. Милая девочка. Была подружкой Карла… я имею в виду настоящего Карла.

– Твоего сына.

– Я давно воспринимаю их как сосуды, не более. Зачем привязываться, если нам все равно предстоит расстаться? С Карлом вышла небольшая осечка, мне пришлось взять его тело раньше обычного. В планы не входило спать с какой-то деревенской дурочкой, так что сразу, едва получив контроль, я ее бросил. Потом, уже когда я был женат, она снова меня встретила. И каким-то образом – клянусь, я до сих пор не знаю как! – поняла, что я вовсе не Карл. Пришлось убрать ее прежде, чем дурочка растрепала всем на свете. Надо просто держать язык за зубами, вот и все. Так что, мы заключим сделку?

Конрад несколько раз прошелся туда-сюда по помещению, он явно нервничал.

– Ты добровольно отдашь мне свою жизнь, Ким, а взамен я сохраню жизнь Кортни и ее ублюдку.

– Нет, Ким, нет! – Кортни почти рычала. – Он все равно убьет меня! Он никогда не позволит мне уйти, потому что я буду знать правду!

– И кто тебе поверит? Развязка окажется столь же стремительной, сколько и драматичной. Кимберли получила записку и пришла ко мне, чтобы спасти тебя. Мы боролись, и Ким убила отца. В том, что от страха за ребенка ты обезумела и несешь какой-то бред про переселение душ, нет твоей вины. Ким все отрицает, а остальные… Доказательств нет, их слово против тела Карла Кордеро и Ким, дающей показания. Это лучшая сделка, которую я могу для вас предложить. Это самое большее, что вы заслужили, девочки.

– Хороший план, – равнодушно отозвалась я.

– Рад, что ты еще сохранила остатки благоразумия. Для тебя это – лучший выход. Жить в твоем безумии – настоящая пытка. Встань сюда, Кимми, и закрой глаза. Я обо всем позабочусь. Скоро все закончится. Не сразу… какое-то время твое сознание еще будет бороться. Но вскоре ты обретешь покой.

Я медленно подошла туда, куда указывал отец. Каждый шаг давался с трудом. Кортни застонала сквозь зубы от бессилия и ярости. Она сделала отчаянную попытку вырваться, потом снова и снова. Под звон цепей я закрыла глаза.

На миг представив море.

Чужое сознание обрушилось внезапно, ошеломляюще.