стремительно пикировали вниз, а он, маленький и беззащитный, пытался заслониться руками от их неумолимого приближения. В ужасе просыпался, с удовлетворением отмечал, что это был всего лишь сон, засыпал снова, и кошмар повторялся.

В итоге встал рано, невыспавшийся. В окно увидел горы. Туман окутывал их лёгкой дымкой, под которой дремали юные сосны. Солнце пробуждало пейзаж, сметая выстроенные за ночь воздушные замки. Осветились вершины, там полыхнуло розовым и зелёным. Золотистой точкой подмигнул купол далёкого монастыря.

Опухшие со сна облака неторопливо отправились на утреннюю прогулку навстречу новым приключениям. Лишь в парке перед отелем ещё царствовала ночная тень, с которой боролись оранжевые шары мандаринов и апельсинов, похожие на ёлочные игрушки. Впрочем, в Израиле новый год отмечают в сентябре.

В памяти мутным пятном всплыл тревожный сон. Не к добру. Наверняка случится какая-нибудь пакость. Волшебные ёлочные шары всегда бьются в самый неподходящий момент.

Андрей постучался в номер к Ольге. Та встретила заспанная:

- Кто рано встаёт, тот бесит любимую и всех подряд.

- Посмотри, какая красота на улице.

Она взглянула утомленно:

- Давай отложим романтику.

Андрей решил не будить лихо и отложил. Подумал, что Ольга неуловимо изменилась. Из её глаз исчезло его отражение. Может быть, это ушла любовь?

Вернулся в свой номер, открыл окно. Звенящий холод рванулся с гор в комнату. Поспешно прикрыл створку. Лёг в кровать, вкусно пахнувшую им самим, согрелся и вновь уснул. И увидел, как самолёты-стрекозы сбрасывают на него блестящие оранжевые шары. Только это были не ёлочные игрушки, а сцепившиеся змеи.

Новое пробуждение было беспокойным. К чему бы такие сны? На всякий случай произнёс, как учила мама: «Сон не в руку». Потом трижды плюнул через левое плечо и взглянул на часы. Всего восемь. Но тревога не покидала. Вдруг началась война? Бред. Выла бы сирена. Или ещё что-нибудь выло. Постояльцы, например. Если все уже уехали? С них станется.

Вновь притащился к номеру Ольги. Та появилась в короткой маечке, блистая красотой:

- Опять ты? Я еще не мылась.

- Что же такое! Если все спят, пойду и съем весь завтрак.

- Угрозами нас не запугаешь. – Она захлопнула дверь.

Андрей спустился в ресторан. Несколько туристов, ведомые голодом, гремели тарелками.

Он уселся у окна со стаканом апельсинового сока. Беспокойство, сидевшее в глубоко внутри, не поддавалась анализу. Был уверен, что нынешнее приключение лично для него добром не кончится. Судьба вот-вот сожмёт грубые пальцы на шее. Он не мог сказать почему. Но предчувствие сидело мурашками на позвоночнике.

За окнами свет уже скатился к подножию холмов, и предметы обрели тени, а вместе с ними и объём.

На полке при входе лежали рекламные буклеты, газеты и книги, среди которых было несколько на русском.

Взял газету:

«Обнаружена самая большая и загадочная космическая структура во вселенной», «В Москве установлен абсолютный температурный рекорд ноября».

Что-то непонятное зреет во вселенной, в мире. И у него в душе.

Время тянулось медленно. Вновь подошёл к полке. Выбрал книжку незнакомого писателя.

Рассказ назывался «Бомж Серж». Буквы складывались в слова. Те во фразы. Неожиданно он увлёкся:

Часть первая

Бомж Серж был доволен жизнью. Во-первых, он жил на юге Франции в курортном городке, где мечтала поселиться добрая половина человечества. И во-вторых, у него имелся персональный мусорный бачок. Каждый день он инвентаризировал его содержимое перед ужином, часов в шесть, и неторопливо шествовал в городской парк.

За любимым столиком с видом на море сервировал поднос, обнаруженный в том же бачке пару лет назад. По большей части меню состояло из помятых, но вкусных багетов, мясного ассорти из колбас и копчёностей, сыра и сезонных фруктов на десерт. Люди вечно выбрасывают столько отличных продуктов, что одного бачка хватило бы на свадьбу и ещё на сирот!

Особым гостем красовалась литровая коробка красного вина, приобретённая на скромные подаяния.

Он доставал бережно хранимый стеклянный фужер, наливал первый бокал. Сколько удовольствия заключено в первом глотке. Он не должен быть большим, но и не слишком малым. Чувства должны ожить, вкус пробудится.

В этом было что-то сродни чудесному ритуалу. Тысячи, миллионы людей во Франции поднимали в этот момент свои бокалы, и он был вместе со всеми. Не хуже и не лучше других. Такой вечер служил достойным украшением жизни, дарованной совершенно бесплатно каждому, кто бы он ни был.

Теплый морской ветерок ласкал кожу. Закатное солнце рисовало узоры на бескрайнем холсте неба. Птицы негромко напевали вечерние мелодии.

Обычно он сидел, наслаждаясь едой, вином и пейзажем до глубокой ночи. Темнота окутывала бархатными объятьями. В голову приходили разнообразные мысли, каждая из которых осчастливила бы человечество. Но идей наведывалось так много, что не хотелось перегружать память. Благодати и так с избытком на всех.

Потом вино неизбежно заканчивалось. К этому моменту скамейка начинала тихо покачиваться, намекая, что пора спать. Он застилал тёплые доски ворсистым пледом. В небе загорались миллиарды дизайнерских ночничков. Они подмигивали, убаюкивали. Их нельзя было счесть, сон приходил почти сразу. Ведь чистая совесть лучшее снотворное.

Так было всегда. Но в тот день всё пошло наперекосяк. Он сразу почувствовал неладное, когда к мусорному бачку, где он неторопливо выбирал меню, быстрым шагом подошла хорошо одетая дама лет сорока.

- Добрый вечер, – приветливо произнесла она.

- Добрый вечер, – осторожно ответил Серж, с подозрением оглядывая невесть откуда взявшуюся конкурентку.

Предчувствие не подвело. Не говоря ни слова, дама заглянула в опрометчиво открытый им мусорный бачок (нельзя быть таким неосмотрительно доверчивым) и уверенно, одним быстрым вороватым движением, достала яркую пластиковую коробку из-под стирального порошка. Даже не посмотрев, что там внутри, она кивнула и быстро пошла прочь по тротуару.

Серж растерялся. Что происходит? Он удивился еще больше, когда увидел, что дама садится в припаркованный неподалёку автомобиль. Сразу видно – очень дорогой. За рулем сидел немолодой мужчина в стильных очках, и машина стремительно сорвалась с места, через мгновение исчезнув за углом.

Он не мог бы объяснить почему, но спокойствие, царившее в душе, оказалось сломано. Мысли тяжело и назойливо вторглись в безмятежную белизну его мозга, словно грубияны полицейские. Понятно, что женщина не принадлежит к подобным ему романтикам вольной жизни. Слишком чистые волосы, аккуратная одежда. И туфли. Туфли особенно раздражали. Нормальные люди ходят в удобных кроссовках или шлёпках на босу ногу. Он вновь вспомнил странный аромат ее духов, на мгновение заглушивший знакомые запахи подшефного бачка. Здесь скрывалась загадка. Зачем такой даме нужна коробка из-под стирального порошка? Не похоже, что намечалась большая стирка.

От тяжелой мысленной работы он устал и поел без обычного