Думать, что терроризм — феномен нового тысячелетия, — значит попросту иметь короткую память. Романтизированное политическое насилие 1960–1970-х отметилось сотнями взрывов, захватов и перестрелок между разнообразными армиями, лигами, коалициями, бригадами, фракциями и фронтами[934]. В США действовали «Черная армия освобождения», «Лига защиты евреев» и группа «Синоптики» (назвавшая себя по строчке Боба Дилана «Не нужен синоптик, чтобы сказать, куда дует ветер»), FALN (группа, боровшаяся за независимость Пуэрто-Рико) и «Симбионистская армия освобождения» (САО). С последней связана одна из самых фантастических историй 1970-х. В 1974 г. ее участники похитили наследницу газетной империи Патрицию Херст, промыли ей мозги и убедили присоединиться к их группе. Под псевдонимом Таня она участвовала в ограблении банка и фотографировалась в берете и с автоматом на фоне семицветного флага САО. Этот образ стал одним из символов 1970-х — наряду с фотографиями Ричарда Никсона, покидающего Белый дом на вертолете, и участниками группы «Би Джиз» в белых диско-костюмах из полиэстера.

В Европе в те же годы орудовали Ирландская республиканская армия и Ассоциация обороны Ольстера (Британия), «Красные бригады» (Италия), террористическая группировка Баадер-Майнхоф («Фракция Красной Армии» в Германии) и ЭТА (баскская сепаратистская группировка в Испании), в Японии — «Красная Армия Японии», а в Канаде — Фронт освобождения Квебека. Терроризм был настолько привычным фоном европейской жизни, что Луис Бунюэль использовал его в качестве дежурной шутки в любовной драме 1977 г. «Этот смутный объект желания»: машины и магазины то и дело взлетают на воздух, но герои почти не обращают на это внимания.

И где все они сейчас? В странах развитого мира внутренний терроризм канул в лету вместе с диско-костюмами из полиэстера. Мало кто знает, что почти все террористические группировки терпят неудачу и абсолютно все распадаются[935]. В последнее трудно поверить, однако оглянитесь вокруг. Израиль все еще существует, Северная Ирландия не вышла из состава Соединенного Королевства, а Кашмир по-прежнему остается частью Индии. Курдистан, Палестина, Квебек, Пуэрто-Рико, Чечня, Корсика, Тамил-Илам и Страна Басков не стали независимыми государствами. Филиппины, Алжир, Египет и Узбекистан не превратились в исламистские теократии; Япония, США, Европа и Латинская Америка не стали религиозными, марксистскими, анархистскими или нью-эйдж-утопиями.

Цифры подтверждают это впечатление. В исследовании 2006 г. «Почему терроризм не работает» политолог Макс Абрамс рассматривает 28 группировок, которые Государственный департамент США в 2001 г. назвал иностранными террористическими организациями: большая их часть проявляла активность на протяжении нескольких десятилетий. Если отбросить чисто тактические достижения (внимание СМИ, новые сторонники, освобожденные узники и выкупы), Абрамс обнаружил, что только в трех случаях (7 %) эти группировки достигали своих целей: «Хезболла» изгнала многонациональные миротворческие силы и израильские войска с территории Южного Ливана в 1984 и 2000 гг., а «Тигры освобождения Тамил-Илама» взяли под контроль северо-восточное побережье Шри-Ланки в 1990-м. И даже это преимущество было утеряно в 2009 г., когда военные Шри-Ланки разбили «Тигров», снизив уровень успеха террористов до 2 эпизодов из 42, то есть до 5 %. Террором можно добиться гораздо меньшего, чем экономическими санкциями (еще одна форма политического давления): санкции достигают цели в трети всех случаев. Размышляя о недавней истории, Абрамс заметил, что терроризм время от времени может преуспеть, если цели его ограниченны, например изгнать иностранные силы с территории, которую тем надоело удерживать, как в процессе деколонизации 1950–1960-х гг., когда европейские державы массово покидали колонизированные страны независимо от действий террористов[936]. Но максимума терроризм не достигает никогда: террористам ни разу не удалось насадить в государстве свою идеологию или полностью его уничтожить. К тому же Абрамс выяснил, что и эти несколько побед одержаны в ходе кампаний, в которых группировки брали под прицел военных, а не простых граждан, а это уже больше похоже на действия партизан, чем на чистый терроризм. Кампании же, нацеленные на мирное население, терпят неудачу всегда.

В своей книге «Как заканчивается терроризм» (How Terrorism Ends) политолог Одри Кронин изучала набор данных покрупнее: 457 террористических кампаний, которые велись с 1968 г. Как и Абрамс, она обнаружила, что терроризм практически никогда не работает. Террористические группы вымирают все быстрее, существуя в среднем от пяти до девяти лет. Кронин указывает, что «государства до некоторой степени бессмертны; группы — нет»[937].

К тому же они не получают того, к чему стремятся. Никогда мелкая террористическая организация не захватывала власть в государстве, а 94 % их не достигли вообще никаких стратегических целей[938]. Террористические кампании заканчиваются смертью или пленением лидеров, искореняются государствами, трансформируются в повстанческие или политические движения. Многие выдыхаются из-за внутренних разногласий, неумения основателей найти себе преемников и отступничества молодых активистов, выбирающих мирные удовольствия семейной жизни.

Террористические группировки самоуничтожаются и другим способом. Раздосадованные отсутствием прогресса, обеспокоенные тем, как бы их аудитория не заскучала, террористы обостряют тактику. Они выбирают в жертвы известных, уважаемых людей или стараются впечатлить числом смертей, зная, что так им достанется больше внимания СМИ. Внимание они, конечно, к себе привлекают, но не то, на которое надеются. Испытывая отвращение к «бессмысленному насилию», бывшие сторонники отворачиваются, не дают больше денег, не предоставляют убежищ и не уклоняются от сотрудничества с полицией. Итальянские «Красные бригады» самоликвидировались в 1978 г., когда похитили пользовавшегося популярностью бывшего премьер-министра Италии Альдо Моро, продержали его в заложниках два месяца, а потом, всадив ему в голову 11 пуль, бросили тело в багажнике автомобиля. За несколько лет до этого Фронт освобождения Квебека похожим образом переоценил свои возможности во время октябрьского кризиса 1970 г., похитив министра труда Пьера Лапорта и задушив беднягу его же четками: тело также оставили в багажнике машины. Маквей, взорвав бомбу в офисном здании в Оклахома-Сити в 1995 г. и убив при этом 165 человек (в том числе 19 детей), выбил почву из-под ног правого антиправительственного движения в США. Как метко заметила Кронин, «язык насилия понимают все, но и рамки приличия тоже»[939].