– Понимаю, поэтому, как вы заметили, великий князь, я с охраной. Не такой уж я и дурак, – усмехнулся недобро Тимофей. – К тому же рано или поздно он узнает о нашей с Настей родственной связи. Я действовал на опережение. Лучше ответьте мне – что Гончей нужно от моей племянницы? Он что-то подозревает?

– Думаю, вы и сами прекрасно понимаете, Командор, что если бы милейший герр Ротенбергер подозревал, что ваша племянница Хранительница, она бы уже давно покинула этот мир. Не с его помощью, а с помощью розианцев, которых в моем городе становится все больше и больше, – с неудовольствием заметил Август.

– Тогда что ему надо от Насти? – сдвинул брови к переносице Тимофей.

– Возможно, он решил сблизиться с Настей, зная, что она – ваша племянница. Чтобы найти вас, – ответил Август. – Но куда более вероятно, что это простая случайность. Игра судьбы.

– Чушь. Случайностей не бывает. Я не верю в совпадения. Ротенбергер работает с ней на одном факультете. Ездит вместе на отдых. Приглашает на свидания. Вы думаете – это совпадения? – был в курсе всего Реутов. Все перечисленное страшно его раздражало.

– У вашей племянницы очень запутанная нить судьбы, – пожал плечами Август. – Все это тянется из ее прошлого воплощения.

– О, оставьте эзотерику в покое.

– Вы – член Ордена магов, однако до сих пор не верите в нее, – тронула легкая улыбка губы Августа.

– То, о чем сейчас вы говорите, князь, – это домыслы, – отозвался Тимофей раздраженно. – А наше внимание должно быть сосредоточенно на фактах. Гончий пес слишком близок к Хранительнице.

– Он должен быть близок ко мне, не к ней.

– Похвальное самопожертвование, – улыбнулся Август, заправляя за ухо волнистую прядь цвета топленого молока. – Не каждый отец сможет так защитить свою дочь, как вы – свою племянницу.

– Если бы у меня была дочь, я бы хотел, чтобы она была похожа на Анастасию, – сказал вдруг Тимофей задумчиво.

– В вас взыграли отцовские чувства. Могу сказать, что это довольно мило, – отозвался Август, глядя на Реутова и видя его насквозь.

Они были похожи – Тимофей и Настя.

В стальном холодном сиянии вокруг тела Реутова вспыхивали то кроваво-красные, то бордовые всполохи, то мелькали тонкие линии сапфирового цвета, устремляющиеся вверх и пропадающие, а потом вновь появляющиеся.

В ее снежном холодном сиянии то и дело сверкали аметистово-фиолетовые и нежные зеленые волны и бежали вертикальные геометрические узоры цвета персидской сини.

Август знал тайну, которую не знали эти двое, но молчал.

– Не вижу ничего милого, – отрезал Тимофей. – Кстати, может быть, есть возможность передать браслет другому Хранителю?

Он знал, что этой возможности не было, но все-таки спросил о ней.

– Беспокоитесь о племяннице? – спросил Август с любопытством.

– Она слишком близка к Ротенбергеру, – ледяным голосом ответил Реутов.

Август покачал головой.

– Возможности нет. И вы знаете об этом. Подобные ритуалы передачи можно осуществлять не чаще одного раза в десятилетие, а то и реже. Новый Хранитель браслета может появиться только в случае смерти девочки. Вы сможете решиться на этот шаг, Командор? – вдруг пристально посмотрел белокурый князь на Тимофея. – Если вдруг артефакту будет грозить опасность и иного выхода не останется.

– Не думаю, что дойдет до этого, – с отвращением посмотрел на него Реутов. И Август лишь улыбнулся.

Больше они об этом не разговаривали.

Несколько часов мужчины провели в ресторане «Освальд», который располагался неподалеку, на втором его этаже, где находился кабинет Августа, мало изменившийся за последние полтора года. Они решали какие-то проблемы Ордена, обговаривали дальнейшие действия, слушали доклады Протекторов – Меркурия и его сестер Агаты и Арины, и только глубокой ночью Тимофей и два сопровождающих его мага сели в автомобиль и поехали в квартиру Реутова.

Теперь, после разговора с Ротенбергером, Тимофей знал – каждую минуту его жизнь в опасности. Гончая откроет на него охоту, по крайней мере, после того, как запрет на магию будет снят. Но, честно говоря, после возвращения домой Реутов стал чувствовать себя лучше. Никогда раньше он не прятался и не убегал – сам привык выискивать и догонять. И теперь больше не чувствовал себя загнанным зверем. Он – охотник. И не проиграет Ротенбергеру.

Мужчина достал планшет и со скучающим видом стал просматривать известный новостной портал – ничего интересного. Он перешел на вкладку с местными новостями, и его взгляд остановился на последней из них, посвященной торжественному открытию детского дома.

Лучше бы и не переходил.

На фотографии на фоне нарядного трехэтажного здания были запечатлены несколько высокопоставленных чиновников, спонсоры и журналисты, среди которых была Инесса Дейберт.

Она смотрела на мир уверенно и гордо, и глаза ее были такими же, как почти двадцать пять лет назад – в них горела живая искра.

Тимофей не знал, какие у Инессы были глаза, когда она избавилась от их ребенка. Но на фотографиях со свадьбы с Ириной его глаза были спокойными и холодными. И навсегда такими и остались, как будто никогда и не были иными – теплыми и смеющимися.

Дома его ждала Алена, которую привезли специально по его распоряжению – он обещал встретиться с ней и планировал сдержать обещание. Не то чтобы Тимофей соскучился по девушке, но иногда вспоминал – не потому, что она была слишком хороша, и не потому, что она пользовалась такими же духами, как и Инесса когда-то, а потому что в ее взгляде была теплота.

Даже самое холодное море начинает сверкать под солнцем.

Даже самый холодный человек хочет согреться.

* * *

Я долго пыталась найти Ярослава. Ходила по близлежащим улицам и переулкам, заглядывала во все дворы, несколько раз обошла сквер в надежде увидеть знакомый – свой – силуэт. Я расспрашивала редких в это позднее время людей, заходила в круглосуточный супермаркет, но Ярослава там не видели.

Единственное, что я нашла – собственный телефон, валяющийся в сквере. Я в очередной раз звонила сама себе с его мобильника и услышала неподалеку знакомую мелодию из оперы Вагнера «Летучий голландец», что меня, честно сказать, испугало.

Телефон я обнаружила в траве неподалеку от того самого места, где стояли мы с Карлом. Видимо, он выпал из рук неуклюжего Зарецкого. И куда он только пропал? Не мог дождаться меня, енот криворукий. Или позвонить на свой мобильник…

С двумя телефонами в руках я опустилась на лавочку в сквере, каждую секунду ощущая себя другой. Тело Ярослава хоть и стало немного привычнее, не вызывало особых удобств. Я иначе видела, слышала, ощущала. Даже ночная темнота стала иной.

А вот то, что оставалось прежним – это кольцо на безымянном пальце Ярослава. Он тоже не мог его снять. И я все больше и больше убеждалась, что все нашли проблемы – от этих идиотских колец. Нужно найти Джульетту и узнать у нее обо всем, что произошло.