нет, никто не прочтет его, оно священное, это крик исповедный, — я его вбираю в душу, и оно живет в ней таким ослепительным бунтом, таким повелительным криком _п_р_а_в_д_ы, хотящей жить, быть, стать… Оля, я целую эти слова твои… это твое таинственное-очаровательное… — «из…чай»..! Оля, да, да… и я, я повторяю это слово — к тебе… я так же хочу этого огня-муки… и такой радости обновляющей любви, це-льной, полной… завершенной! Я знаю, что тогда творческое в нас, о, в какой мощный рост выльется, моя Олюнка… — Что может быть тебя дороже? что, что?!!!.. — я знаю, что ты _в_с_е_ в моей жизни… стала _в_с_е_м, стала моим «во-имя»! И мне от этого тем легче, что вся _т_ы_… — так со всем лучшим во мне сплетена, так его порождаешь, силишь… что ты последнее завершенье _в_с_е_г_о_ во мне… — ты дашь мне это завершенье, ты его почти дала… Ну… как передать тебе..? Ну, Олюлька моя, девочка моя лучезарная… ну, вот… чудесная картина… созданная… и — невидимая… — нет света. Она уже есть, создана, но никто не знает о ней… — нет _с_в_е_т_а, солнца нет! И вот — свет. И картина стала быть, жить… Так вот — ты для меня этот свет, и я теперь лучше вижу себя, и сознаю себя, свою силу…

Твои розы, правда, обратили внимание уже тем, что были — по приказу из другой страны, — «самой горячей ценительницей твоего искусства» — посланы. Это — главное. Для меня, ты это знаешь, не имеет значения, — _к_а_к_и_е_ розы. _К_т_о_ дал мне их — вот _в_с_е. _К_т_о_ меня любит _т_а_к_ — вот все. _Т_ы_ — вот _в_с_е. И это — вся правда. Ольга, Олька, что ты со мной сделала!.. Я не спал сегодня. Я был с тобой. Ты — со мной. И все во мне тобою пело, тобой светилось, тобою… жгло. Должно быть со мною то, что и с тобой было. Знаю, что в _т_а_к_о_м_ — можно принять смерть и не заметить. Это такое, когда все чувства поглощены, немеют, никнут… — и лишь _о_д_н_о_ — сверх-чувство… — м. б. даже сверхчувственное, — сть, — что за страшная сила! — властвует и велит. Это уже странная сила… какого-то высокого… инстинкта?! Не знаю… Знаю, что можно в _т_а_к_о_м_ сгореть — и не почувствовать, _т_а_к_ _о_т_д_а_т_ь_с_я!

Думал ли я… что во мне еще живут такие силы, такие чувства?! Ты мне открыла — да. И все это только через тебя, от тебя. Вот, какая ты, какая в тебе власть над тленным. Ты можешь довести и до… безумия. Я предпочту — «до предельного просветления», пусть даже через муку. Минутами я за тебя страшусь… — с собой совладаешь ли в таких «порывах»? Не делай опытов. Не пробуй свою силу над другими… и не томи себя. Сбереги. Я так ждал твоего первого рассказа! Оля, поверь: я _в_с_е_ испытаю, чтобы тебя увидеть. Это жизненно-необходимо, — мне, тебе. Так _н_а_д_о. Ты — _д_о_л_ж_н_а_ писать! И _т_о_г_д_а_ ты будешь писать, смело, — _к_а_к_ вот сознала в себе страшную силу _ж_е_н_щ_и_н_ы. Тогда будешь страшно сильна, я чувствую. Лишь бы не омрачило тебя… разочарование в твоем Ване… Для тебя я хочу быть, остаться хоть на миги сильным… для тебя, для — всего. Мы тогда многое отдадим друг другу, сто-лько скажем… столько почувствуем, — о, как ты чутка, как ты богата безгранично чувством, — вами!.. Ты — бездонна в _т_а_й_н_а_х… — каких, я еще не постигаю, только предчувствую. Ты… я же писал, _к_т_о_ ты. Ты — от _н_е_д_р. Как ты мне углубляешь постиженье — моей-твоей-тебя… — Дари! Оля, это не слова… я знаю это. Т_а_к_ _н_а_д_о_ было. Я _х_о_ч_у… да, тебя хочу — _з_н_а_т_ь, _п_о_с_т_и_ч_ь, почувствовать всем во мне, понимаешь… — _в_с_е_м! Хочу тобою _с_т_а_т_ь. И за это можно отдать жизнь. Твоего воплощенья в себе хочу. И мои «буковки» — лишь бледное выражение, чего _х_о_ч_у. Объяснить… — кружится голова.

Олюночка… я исцеловал твою мне рубашечку, твои «крестики»… — какая прелесть — _в_с_е! Я вчера надел ее, целуя… — моя чуть похудевшая шея все же оказалась больше ворота. Но можно всегда переставить кнопки. Цвет — чу-до! О, как ты _в_с_е_ умеешь! Твоя земляника… — ты или кто-то — так завинтили крышку, что я не мог открыть, я в нетерпенье пронзил ее, и достал твою землянику… в экстазе, в ласке, в трепете, почти физической боли от… сладости! Олюнка, я безумно целую твой «цветок»… хочу сорвать его… — ты поняла, о чем я?.. выпить его сок пьянящий… жизнь выпить… Оля, Олюна моя. Я брежу, я в грезах, я в истоме… и сны мои… сегодня — были таким плетеньем счастья, устремленья… безумного гашиша… тобой, — и мысль о «цветке», о твоем _о_г_н_е… теряю слова, в бреду я будто… ты меня прости, я так переживаю спутанно, одержимый лишь одним… — _в_с_е_й_ тобой.

Милка, благодарю за твои заботы, висмут… — ты чудеса творишь. Нет слов. Я вчера же, — меня задержали посетители чуть, — все же собрался, поехал к г. Толен, было десять вечера, не застал его в отеле. Оставил письмо, голландский роман «Человек»423, и для тебя немного конфет и «фиалочку». М. б. успею в понедельник, — если торгуют, — найду «трефль» Герлен, — _х_о_ч_у! Толен пробудет, — узнал от портье, — до вторника. М. б. еще увижу его. Хотел бы ему дать еще для Фаси книгу «Историю любовную», — во-имя тебя! Олюночка, скоро День ангела твоего, мой ангел… — о, без тебя опять… Но я приду к тебе, я поцелую твои глаза, твои губки, милка… нежно поцелую, и буду всем сердцем с тобой. Писал тебе: 25, 27, 30, I.VII, 7, 10. Безумствую с твоим письмом.

Как ты велела — сделал: вчера же ответил на него. Не помня себя, заполоненный. Ты все — ты и смиренница, и скромница, и вакханка… и еще, еще… — но слов на это не дано. Так мне ясно: _к_а_к_ же я _т_е_б_я_ намечал… искал, давая Дари… лишь намеками давая, ища… — но там уже _в_с_е_ твое зачаточно. Сказал бы тебе _в_с_е, как тебя _в_и_ж_у, сознаю… _к_т_о_ ты… — ты чувствуешь «качанья» Дари? Да. Ты же — и она — из _о_д_н_о_г_о. Ну, не чудо ли — _т_а_к_ искать… и — _н_а_й_т_и?! Это — победа. И я получу венок, ты меня увенчаешь, мой _ц_в_е_т_о_к_ земно-небесно-земной! невиданный, животворящий и… разящий..? Не знаю. Я тянусь за ним, я жду его… — в нем — _в_с_е, вся твоя сущность, все богатство сердца, чувств, тела, духа… — нет, я не порву его, я только его коснусь,