— Да, — вставляю я, — как только я дозвонюсь ему.

— А вы можете мне рассказать обо мне? Как же я хочу вспомнить все… Что со мной произошло?

— Питер, можно вопрос? — спрашиваю я.

— Да.

— Как это лежать в коме? Ты чувствовал что-нибудь?

Я взираю в его глаза, и все равно ощущаю, что он так далеко от меня сейчас.

— Я слышал, когда со мной разговаривали, но такое чувство было, что мне завязали рот, я хотел, но не мог говорить… Это как сон, который длился несколько суток.

Слушая Питера, у меня по коже возникают мурашки. Но несмотря ни на что, я безмерно рада, что он сейчас жив, говорит, дышит и помнит ту девочку, с которой играл в прятки, и которую звали Мила. То есть меня.

— Я сейчас расплачусь, — бормочет Ритчелл.

— А почему я помню твоё имя? Ты моя девушка?

От вопроса Питера, в мое тело пронзает молния. Я старательно отвожу глаза, так как в них — ответ на его вопрос.

— Нет, Питер, я не твоя девушка, — взволновано сообщаю я. — Мне неизвестно почему ты помнишь именно меня.

— Я даже не помню маму и папу… — огорченно рассуждает он. — А они приходили ко мне?

Каждая фраза Питера обжигает меня. Это непросто вспоминать все. Страшно оказаться на месте Питера.

— Питер, конечно, — заверяет Ритчелл, и я в этот момент сверлю на неё озадаченным взглядом.

Зачем говорить «конечно», если отец Питера не приходил к нему?..

— Ритчелл, нет, — передергиваю ее я.

— Милана, почему?

Мы шепчемся с Ритчелл о том, нужно ли сообщать Питеру историю его семьи. Ритчелл желает все ему доложить, в том числе и обо мне, чтобы вытащить его с этого состояния. Я ее понимаю, но…

В наш шепот вмешивается убитый голос Питера:

— Ритчелл, Милана, я буду спать. Можем поговорить после сна?

— Да, — угрюмо отвечаю я. Ему нужно больше отдыха и спокойствия.

— Ритчелл, может, все-таки посмотрим фильм? — тихо спрашиваю подругу.

— Да, на каком моменте мы остановились?

— На картинке с названием фильма, — посмеиваюсь коротко Ритчелл, прикрывая рот, чтобы не тревожить Питера.

— Все, смотрим, — цедит Ритчелл, ложась рядом со мной на кровать. Мы укрываемся принесенным Ритчелл светло сиреневым пледом, ставим удобнее ноутбук и вникаем в сюжет кино. Питер все это время спал. Меня не покидает мысль о том, что быть может, стоит ему сказать о том, что та девочка, про которую он повествовал в своем рассказе, это я, и что он был в меня влюблён. Но меня смущает то, что Джексон о многом не знает. Я не знаю, какое принять решение…

— Милана, — шепчет Ритчелл, — о чем задумалась?

— Ритчелл, я боюсь признаться во всем Джексону…

— В том, что вы сплочены поцелуем? — романтично отрезает Ритчелл, хихикая под нос.

— Ритчелл, хватит смеяться, это не смешно!

— Знаю, просто хочу, чтобы ты засмеялась.

Я улыбаюсь и продолжаю терзать себя мыслями:

— Может не стоит говорить про это сплочение Питеру?

— Милана, а что если это единственная попытка вернуть Питеру память?

Я уныло киваю.

— Я растеряна…

— Милана, лучше горькая правда, чем сладкая ложь, — как истинный философ выражается подруга.

— Ох… — смотрю меланхоличным взглядом на подругу, — не знаю, что здесь лучше, а что хуже…

— Так мы целовались с тобой? — доносится звонкий голос Питера среди тишины.

Я дергаюсь.

— Нет, — поясняю я. — Ты не так подумал, мы не обо мне говорили и… — оправдываюсь, обманывая я.

— Значит, целовались, — заключает Питер, улыбнувшись той самой улыбкой, которую я видела в последний раз на фотосъемке свадебной одежды, когда я красивая, в платье, шла к Питеру и Ритчелл. Питер тогда, как и сейчас, улыбался и пристально смотрел на меня.

— Питер, это наши девчачьи секреты, — возмущается Ритчелл на его «верные» выводы. Она что разделяет со мной ложь?.. А сама говорила иначе. — Ты ошибся.

— Вы врете! Не верю! — объявляет Питер. — Так мы с тобой все-таки целовались?

Я мысленно рассуждаю, как начать отрицать это, как к нам стучат в дверь, и заходит Джексон.

Я смотрю на него, вскакиваю, подбегаю и заключаю в объятия. Я места не находила себе… Мой любимый Джексон. Он отвечает мне взаимностью, целуя меня в щёку.

— Джексон, как ты? — оживленно говорю я. — Ты не брал телефон, я волновалась…

— Все в порядке, любимая, — милым голосом бросает Джексон, и мои переживания в эту же секунду испаряются. — Я читал твои сообщения, поэтому как можно скорее спешил, чтобы приехать к вам.

Сплетая руки с Джексоном, мы движемся к Ритчелл и Питеру.

— Питер? — протягивает Джексон. Он что не знал, что Питер пришел в себя? — Но что?.. Как это? — удивляется Джексон и взволнованно присаживается на стул. Питер косится на Джексона, но отсутствие в нем реакции говорит о том, что Питер не помнит и Джексона.

— Питер очнулся, и его перевели в палату ко мне, — объясняю я.

— Брат, как ты? — протягивает он ему руку, но тот делая ответный жест, недоумевает над фразой «брат». — Я так счастлив снова видеть тебя таким.

Питер таинственно взирает на Джексона, будто он ему является совершено чужим человеком.

— Так ты мой брат? — исходит от него.

— Что? — недоумевающее рявкает Джексон, таращась на нас с Ритчелл.

Мысленно я, кажется, вспоминаю, что в сообщении, которое я писала Джексону, я забыла упомянуть, что у Питера пропала память.

— Джексон, у Питера имеются проблемы с памятью, и он ничего не помнит, — докладывает Ритчелл.

— Что? Брат, это как? — шокируется Джексон, вылупив глаза. Я кладу свою руку ему на плечо.

— Вот так… — вздыхает Питер, смотря на мое касание тела Джексона.

— Ты не помнишь, что я — твой брат? Вообще ничего?.. — не может понять Джексон. Его взгляд и действия отражают растерянность и замешательство.

— Помню немного моментов из детства и…

Я, волнуясь за то, что Питер сейчас расскажет про меня, бросая взгляд на Ритчелл, крича про себя: «Спаси меня».

— Джексон, мы можем отойти и поговорить? — вставляет Ритчелл, от чего я выдыхаю.

— Сейчас? — поворачивает он голову на нее.

— Да, на пару минут.

— Хорошо, — встает он с места. На его лице не уходит озадаченность.

— Мы сейчас вернёмся, — тянет Ритчелл, уводя Джексона в коридор больницы, оставляя меня и Питера наедине.

— Питер, я бы хотела кое-что сказать тебе. Джексон — это мой…

— Парень?! — с ухмылкой мычит он, добавляя: — Это я уже понял.

— Да, и я…

— Не хотела бы, чтобы я говорил ему, что ты целовала меня?

Питер начинает меня злить. «Что значит его целовала?».

— Питер, — говорю я, беря его руку, — пожалуйста, прошу, не говори об