Придон хмуро улыбнулся песиглавцам, оказывается, из техартан, кто переселился на куявские земли и теперь служит куявскому тцару,все-таки что-то родное, сказал Череву с холодноватой враждебностью:

– Веди, предатель. Подождем Тулея. Черево буркнул:

– Я свою страну не предавал.

Рядом с этим залом в небольшой богато украшенной комнатеспешно накрывали стол. Черево сидел насупившись, с Придоном старался невстречаться взглядом. Придон в самом деле проголодался, ноздри ловили ароматыжареного мяса, а слуги бегом принесли и заставили всю поверхность столаширокими блюдами из чистого золота. Придон поколебался, разрываясь междужеланием мчаться дальше, сметать с пути людей и вышибать двери и смутнымпониманием, что вот так нельзя в палаты правителя страны, да еще и требоватьего внимания сей же час.

Слуги внесли роскошное кресло с высокой спинкой, деревоукрашено затейливой резьбой, а по краям пурпурной ткани пробежали и застылибыстрые, как муравьи на солнце, золотые гвоздики с широкими головками в видецветов.

Черево хмыкнул:

– Тцарское… Садись, это тебе.

Придон выдохнул горячий воздух, что взламывал грудь, сел.Черево уже развалился в мягком кресле, не таком торжественном, зато широком,можно даже лечь. Придон оглядел его сиденье налитыми кровью глазами, не ущемилили проклятые куявы артанского достоинства, нарочито подсунув два таких разныхкресла?

Слуги спешно нарезали перед ним мясо, словно он безрукий,опасливо придвигали кувшины поближе. Его ноздри уловили аромат тонкого вина.Эти жалкие куявы даже не могут представить, что настоящие мужчины не страшатсясмотреть в глаза ни смерти, ни правде. И потому у них нет надобности водурманивающем разум вине или других отравах.

Он насыщался медленно, заставляя себя не торопиться. Всеравно тцара так быстро не поднимут с постели. И что, если сейчас полдень, куявыпри каждой возможности сползаются на ложе, словно слабые женщины, а тцар Тулей– куяв из куявов. Либо спит, либо изволит нежиться в ванной, где толстые девкиразомлело трут ему белое, как у протея, и жирное, как у свиньи, тело…

В приоткрытую дверь по одному прошмыгивали куявы, чтопохрабрее. Молча останавливались под стенами, наблюдали за ним с почтительногорасстояния. В полумраке их глаза настороженно поблескивали, как у поджидающихдобычу пауков. И сами шуршали шелками и переговаривались приглушеннымиголосами, пугливые и подлые, ибо мужчины не должны ни смотреть так трусливо, ниговорить так вот шепотом – это так же недостойно и гадко, как и горбиться, какделают куявы, а плечи и спину надо держать прямыми, взгляд гордым, а нижнюючелюсть – выдвинутой.

От двери зашелестело, в комнату вошел высокий однорукийстарик. Придон узнал его. Старый маг был в прежнем черном халате, с темным, какпобывавшее в огне яблоко, лицом, только белые волосы и белая борода выделялись,как крик в пустом зале.

– Приветствую тебя, великий воин, – сказал ониздали.

Придон придирчиво смотрел, как маг поклонился, сделал шаг иснова поклонился, намного ниже. После этого маг застыл в неподвижности, толькожадно и с благоговением смотрел на левое плечо Придона. Черево фыркнул, ноБарвник даже не повел в его сторону глазом.

– Ладно, – сказал Придон, – садись за стол.Будем ждать вместе.

Барвник покачал головой.

– Боюсь, мой желудок уже не принимает такой грубой,хотя и очень мужской, признаю, пищи. А сидеть за одним столом и не естьопасаюсь.

– Чего?

– Примешь за обиду.

– Даже за оскорбление, – согласился Придон. –Ладно, на учтивость… этой, учтивостью, ха-ха!.. Смотри, ты это хотел увидеть.

Он поднялся из-за стола, все видели, как его толстая рука,обвитая мускулами, взвилась к плечу. В ладони блеснула рукоять меча. Маготшатнулся, но тут же качнулся вперед и даже сделал робкий шажок. Глаза неотрывали взгляда от рукояти.

Простая, в виде креста, удобная для хватки широкой мужскойладонью, за крестовиной полоса небесного железа обрывается так неожиданно, чтоБарвник ощутил болезненный укол в сердце: иззубренный обломок выглядит кактрещина через ухоженный город, как оскорбление богам, как смертельная болезнь веще молодом человеке!..

– Ты все-таки добыл, – прошептал он. – Боги….Куявию посетил герой… каких еще не знал мир.

Придон отступил на шаг. Глаза его уже шарили в дверномпроеме, ибо где-то на просторах дворца можно встретить Итанию.

– Добыл, добыл, – ответил он рассеянно, в голосебыло нетерпение. – На, возьми… Где Итания?

Маг покачал головой. На остром конце шляпы печально болталсяна шнурке блестящий комок металла.

– Нет, – произнес он с трудом, глаза не отрывалисьот чудесной рукояти. – Это с тобой. И должно быть с тобой… Лезвие нельзявзять голыми руками. Ты просто останешься без рук…

– Что, – спросил Придон, – со мной?

– Рукоять оставь в ножнах. Я ж говорю, лезвие нельзя…Когда ты отыщешь лезвие…

– Если отыщу, – прервал Придон. Артане не любилитаких слов, боги могут оскорбиться самоуверенностью человека, помешать. –Я еще не знаю, где искать.

– Отыщешь, – сказал маг. – Полагаю, чтоотыщешь… Так вот, рукоять вынешь и отложишь в сторону! А пустыми ножнамизацепишь лезвие и… Можешь подтолкнуть щепочкой, да простят боги мне этокощунство. Придон спросил с недоверием:

– Как если бы я заталкивал туда упрямую жабу? Магвсплеснул руками, с опаской взглянул на потолок.

– Пусть боги, – сказал он со вздохом, –теперь простят твое кощунство. Словом, как только лезвие окажется там, ты тутже вложи на место обломок с рукоятью! Это не даст лезвию выскользнуть. Рукоятьглавнее, она ближе к тому, кто держал ее в божественной длани. Лезвие нерешится ее толкнуть, побеспокоить. Так и доставь сюда. А здесь уже свершим всенужные ритуалы, принесем жертвы, испросим помощи богов. Возможно, изволятразрешить нам наконец-то соединить волшебный меч в единое целое, так злобносломанный красноволосым колдуном с зелеными глазами!

Придон пробормотал:

– Так это еще и не просто?

– Еще бы! Хотя можешь и так. Ты возьмешь рукоять в однуруку, чтобы мощь этого меча богов наполнила тебя всего и ощутилась в пальцахдругой руки… которой ты дерзнешь коснуться лезвия. И только так ты сможешьвзять, а затем, не выпуская рукояти, вложишь лезвие в ножны, в которых онопокоилось тысячи лет. Затем опустишь рукоять…

Черево бухнул в наступившей тишине:

– Останется пустяк – добежать до Куявии живым!

Он коротко хохотнул, Придон бросил в его сторону неприязненныйвзгляд, отступил, в груди жадное нетерпение, мага слышно вполуха, он чувствуетзапахи Итании, а тут эти зудят, как назойливые мухи, прихлопнуть бы обоих…